Страница 74 из 100
Родзянко хмуро проводил взглядом раскрасневшегося и полного эмоций Керенского, который вбежал на заседание Временного комитета Государственной Думы, после очередного выступления на каком-то "революционном органе". Добравшийся до своего стула Александр Федорович все никак не мог успокоиться и аж подпрыгивал от возбуждения.
В принципе, по-хорошему, всех лишних горлопанов и прочую революционную публику было проще выставить из Таврического на улицу, но лидеры революции понимали, что с этим неизбежным злом проще мириться в здании, чем допустить, чтобы вся эта публика, оказавшись на свежем воздухе, быстро пропиталась бы слухами и разбежалась бы на все четыре стороны. Собирай потом их!
Председатель Госдумы вполуха слушал жаркие дебаты вокруг вопроса о посылке агитаторов в казармы и на предприятия, которые должны еще раз разъяснить, что никакой эпидемии чумы в городе нет, что все это происки врагов революции и лично царицы-немки, что всем необходимо выйти на улицы и совершить последний рывок на пути к счастливой жизни. Но эта тема не очень интересовала Михаила Владимировича, поскольку уже было многократно проверено - агитаторы уходят на агитацию и не возвращаются. И вопреки фантазиям некоторых участников дискуссии, Родзянко был уверен, что агитаторов никто не арестовывает и уж тем более не расстреливает. Скорее всего они просто разбегаются по укромным местам, надеясь переждать непонятное время, а затем уж определиться на чью сторону перебежать.
Глава распущенного Императором парламента смотрел на шумящих в зале членов Временного комитета и предавался мрачным размышлениям.
Ситуация с чумой или со слухами о чуме сильно портила всю обстановку и нарушала все планы. Ну, а кто мог такое учесть при составлении этих самых планов? В том-то и дело, что никто не мог. Но проблема свалилась вдруг, словно снег на голову, и теперь все дело принимало нежелательный оборот.
Во-первых, революция теряла темп. Уже начались сомнения и брожения. Уже имеются сведения о том, что кое-кто из тех, кто еще вечером и даже ночью не имел сомнений в успехе дела, теперь начали задумываться о поиске путей отхода и о дистанцировании от революции, как говорится, от греха подальше. И самому Родзянко приходилось прикладывать массу усилий для того, чтобы удержать весь этот Временный Комитет от расползания. Впрочем, и сам Родзянко, всеми фибрами души стремившегося возглавить создаваемое Временное Правительство и сильно оскорбившегося тем, что Львов, Керенский и Шульгин оттерли его в сторону, теперь ловил себя на мысли, что может это все и к лучшему.
Во-вторых, каждый час задержки в деле революции рождал сомнения в головах участвующих в заговоре генералов, которые вполне могут отойти в сторону в столь щекотливом деле и отказаться от ареста царя. И даже принять активное участие в подавлении мятежа.
В-третьих, с каждым часом ближе становились к Петрограду, посланные царем карательные войска, а чем ближе они были к столице, тем меньше воодушевления было среди революционной общественности, в особенности среди ее солдатской массы. А Родзянко не тешил себя иллюзиями о том, что вся эта революционная публика действительно готова умереть за революцию. Впрочем, он и сам, положа руку на сердце, готов к этому не был.
В-четвертых, в таких условиях нечего было и думать о действенном блокировании железнодорожного сообщения вокруг Петрограда. В лучшем случае можно было что-то сделать с отдельными станциями, подняв восстание на них или захватив их отдельными революционными отрядами. Но было понятно, что при подходе карательных войск к столице, вся эта публика разбежится. Максимум что можно было сделать - это повредить железнодорожное полотно или пустить под откос товарные составы. Но совершенно очевидно, что такие препятствия не задержат надолго верные царю войска. А, из-за проклятых слухов о чуме, для захвата вокзалов и здания МПС сил катастрофически не хватало, и было очевидно, что отряды Кутепова засели там крепко. Как докладывали наблюдатели, вокзалы и набережная у Министерства путей сообщения перегорожены баррикадами из мешков с песком и оборудованы пулеметными гнездами. Более того, замечены постоянные подходы туда отдельных лиц, в том числе и гражданских, которые получали там оружие, из чего следовало, что количество защитников этих стратегических объектов растет. И уже очевидно, что штурм этих самых объектов без применения артиллерии уже невозможен. И все бы хорошо, но артиллеристы вдруг под утро объявили нейтралитет и заперлись в своих казармах.
В-пятых...
Тут дверь распахнулось, и в зал буквально вбежал раскрасневшийся Милюков, державший в руках какие-то листы бумаги.
- Господа, - заговорил он возбужденно, - только что получено по телеграфу. Разрешите прочесть?
В зале зашумели, призывая Милюкова к чтению и тот, игнорируя предостерегающий жест Родзянко, начал читать громко и с выражением:
"К НАРОДУ РОССИИ, АРМИИ И ФЛОТУ
Спокон веку ждет народ русский справедливого устройства в Державе нашей, ждет достойной жизни для всех людей, вне зависимости от происхождения и достатка.
Пришло время исполнения законных народных чаяний о жизни по Справедливости и Правде..."
* * *
ТЕЛЕГРАФНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА С ПОЛКОВНИКОМ КУТЕПОВЫМ
"У аппарата полковник Кутепов".
"У аппарата в. кн. Михаил Александрович".
"Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество!"
"Здравствуйте, Александр Павлович! Ознакомлены ли вы с воззванием ВЧК?"
"Так точно, Ваше Императорское Высочество, текст прочитан, понят и меры принимаются".
"Доложите обстановку".
"Подчиненным мне сводным отрядом взяты под контроль здания Министерства путей сообщения, Николаевский, Царскосельский, Балтийский и Варшавский вокзалы. В моем подчинении девять запасных рот разной степени укомплектованности и устойчивости, кавалерийский эскадрон и 36 пулеметов, из которых полностью исправны 19. Ночью обстановка в столице стабилизировалась, атак больше не было, но после полудня я ожидаю новые попытки выбить нас с занимаемых участков. К счастью слухи об эпидемии очень помогли нам, поскольку количество народу на улицах резко уменьшилась, а многие части отказываются покидать свои казармы, прекратив активное участие в мятеже и объявив нейтралитет. Сильно осложняет ситуацию фактическая потеря телефонной связи, поскольку телефонная станция находится в руках Временного Комитета Госдумы. Однако общее положение в Петрограде я бы охарактеризовал, как шаткое равновесие".
"Получили ли вы вчера мою телеграмму об эпидемии красной чумы?"
"Так точно, Ваше Императорское Высочество, получил. Телеграмма мне очень пригодилась, благодарю вас".
"Имеются ли вопросы?"
"Когда мне ожидать прибытия подкреплений с фронта, каков мой статус и кто мой непосредственный начальник?"
"Первые части с фронтов уже на погрузке, но, к сожалению, командование Северного фронта пока блокирует отправку требуемых частей со своего участка. Поэтому реальное прибытие основных надежных частей с фронта возможно не ранее 3-4 марта. Мы делаем все возможное для ускорения, но пока вам необходимо рассчитывать в первую очередь на свои силы. Организуйте печать и распространение текста "Обращения ВЧК". Есть надежда, что это несколько охладит революционные страсти. С войсками в столицу прибудет назначенный Высочайшим Повелением новый главнокомандующий Петроградским военным округом генерал Иванов. До его прибытия и вступления в должность вы назначаетесь и. д. главнокомандующего Петроградским военным округом и и. д. военного коменданта Петрограда. Подчиняетесь непосредственно ВЧК. Вашей задачей является принятие мер по стабилизации ситуации в столице и обеспечение функционирования железнодорожной сети со стороны юга Петрограда для свободного прибытия и разгрузки эшелонов с войсками. Постарайтесь восстановить верность присяге как можно большего количества войск, формируйте сводные отряды из разрозненных подразделений и отдельных военнослужащих. За участие в подавлении мятежа обещайте права фронтовиков. Так же организуйте пункты записи добровольцев из числа офицеров запаса и гражданских патриотов Отечества. Сегодня будет издано новое обращение ВЧК, обещающее прощение всем участником беспорядков, которые к полудню сегодняшнего дня прекратят участие в мятеже и вернутся по своим домам и казармам. Все кто продолжит мятеж будут подлежать трибуналу по законам военного времени. Все ли понятно?"