Страница 25 из 37
- Майки, ты уже все понял, я тоже уже поняла, что это приятно, даже приятней, чем от поцелуя, мы с тобой уже не дети, давай, просто, поговорим откровенно.
- Давай - согласился я.
- Тебе не было противно?
- Нет, мне было приятно.
- Это называется петтинг?
- Да.
- Ты знаешь, как правильно его делать?
- Никаких правил нет, находишь движение, от которого удовольствие самое сильное и двигаешься.
- Майки, для меня важнее твое удовольствие, подскажи, что я должна делать!
- В верхней части, самое чувствительное место, двигайся там - сказал я и впервые покраснел на глазах у Маши. Поначалу ничего не получалось, если я сидел мое 'чувствительное место' было слишком высоко и у Маши ничего не получалось, что бы ей было удобно мне нужно было лечь, но уровень воды был слишком высок. Я открыл слив и пока вода вытекала, мы целовались с Машей по 'французски'. Вода вытекала быстро, оставив одну треть, я перекрыл слив и продолжил целовать Машу, лаская ее руками. Маша оторвалась от меня и надавила мне на плечи, я лег. Сначала она легла на меня сверху, плотно прижалась животом и грудью, дотянулась до меня губами и долго целовала по 'французски', потом она села, опираясь коленями на дно ванны, слегка переместилась и оказалась там где нужно. Маша плавно двигалась опираясь на мою грудь ладонями и с интересом заглядывала мне в глаза.
- Я, все правильно делаю? - Спросила Маша.
- Если сможешь, прижимайся чуть сильнее.
Маша, приподняла колени, расставив их чуть пошире и я почувствовал, что давление на мое 'чувствительное место' усилилось весьма значительно. Изменился взгляд Маши, она смотрела на меня, но как будто меня не видела, она пригнулась ухватила меня за плечи и задвигалась быстрее, ее дыхание стало частым и отрывистым, лицо стало напряженным, коротко всхлипнув она отпустила мои плечи и резко выпрямилась, чуть прогнувшись в пояснице она сделала несколько сильных и резких движений, каждый раз вскрикивая, прогнувшись в пояснице еще сильнее Маша протяжно застонала и упала на спину. Именно, в тот момент, когда она падала у меня наступила разрядка, мой 'дружок' измученный бесплодными напряжениями последних дней, излился очень обильно. Наскоро обмыв его, я переместился к Маше. Слегка опираясь на локти Маше удалось удерживать свое лицо над водой, она могла дышать. Поймав мой взгляд, она сказала едва слышно:
- Майки, отнеси меня на постель, слабость ужасная.
Замотав ее волосы полотенцем, я бережно подхватил Машу, отнес в свою комнату и уложил на постель. Прилег на боку, рядом с ней, она лежала неподвижно закрыв глаза, я ее не тревожил, знал, что скоро это пройдет, уже был случай убедится. Маша открыла глаза и некоторое время смотрела в потолок затуманенным взглядом, потом ее взгляд стал проясняться, она быстро нашла меня глазами и улыбнулась.
- Майки... Обними меня... Нет, поверни меня к себе и обними обеими руками.
Я потянул Машу за плечико, уложив ее набок, просунул правую руку под ее шею, левой рукой обнял ее за попку, а правой за спинку и притянул ее к себе.
- Хорошо... Майки! А тебе было хорошо?
- Да, у меня был оргазм.
- Какой ты сильный... Я, после оргазма, не могу на ногах стоять, а ты ходишь и меня носишь.
- У всех это по разному. Мы с тобой, тоже разные, ты хрупкая девушка, а я довольно крупный парень.
- Ты черненький, а я светленькая... Майки, обними меня покрепче. Ты должен знать одну вещь... Я, не смогу без тебя жить, вот, просто, не смогу и все...
- После похорон, мы будем видеться каждый день! Я, нашел права, в гараже стоит фордовский фургон и по моему он на ходу. Я, буду приезжать к тебе каждый день!
Твоя мама, наверное, сейчас, вся на нервах, ты не хочешь ей позвонить? Поверь мне, она первый раз отпустила тебя из дома, так надолго и теперь она тревожится, позвонишь, скажешь, что у нас все хорошо.
- Майки, я позвоню ей чуть позже, мне сейчас так хорошо с тобой! Обними меня покрепче!
С полчаса мы нежились в постели, я слегка потискал Машу, не давая ей скучать, потом, к ней вернулись силы в удвоенном количестве, она тут же затеяла уборку в ванной, потом позвонила маме и они поболтали минут десять, потом, Маша вернулась в мою комнату, скинула полотенце обернутое вокруг тела и одела мою майку.
- Маша, эта майка уже грязная, я тоже вспотел на улице, возьми себе другую, ты же знаешь, где, что лежит, лучше меня.
- Ничего она не грязная, твой пот это не грязь! Зато какой запах!
Маша собрала в горсть материал с груди и потянула его к своему носу, ее лобок при этом обнажился, мой взгляд тут же притянуло к этому месту, Маша с преувеличенным наслаждением понюхала мою майку, насмешливо посмотрела на меня и одернула коротенький подол, закрыв мне визуальный обзор.
- Слишком много сладкого вредно! - И тут же, противореча себе, подошла ко мне и поцеловала долгим поцелуем, моя рука тут же нашла ее попку под майкой и я ее слегка потискал, Маша села ко мне на колени.
- Ты, стал, таким родным для меня. Подумать только! Если бы до катастрофы на мосту, ты бы залез мне под юбку и ухватил меня за попу, я бы подумала, что меня оскорбляют. Вот, никаких других мыслей в голову бы не пришло!
- А, теперь, что ты думаешь? - Мне, действительно, было интересно.
- Ну, обычная ласка от близкого человека... И вот, теперь я думаю, ударила бы я тебя или не ударила? Ударить было нужно, так и репутацию можно потерять, но ты такой милый... Неужели бы ударила?!
Маша потрепала меня по волосам и воскликнула:
- Майки! У тебя волосы сейчас пересохнут! Потом не уложишь!
Маша умчалась искать расческу, а я подумал: 'От Машки сейчас больше толку, чем от меня, попали мы в дом вместе и она уже все знает, где расчески, где зубные щетки, где майки и трусы, ванную организовала за пятнадцать минут, обед сварганила за полчаса, золото а не девочка, повезло мне, возможно, это самое большое везение за обе мои жизни'. Маша вернулась, уже причесанная, со щеткой для волос, ощущения от щетки были совсем другими, поняв, что нирвана мне не светит, я решил получить приятное состояние другим способом. Моя рука, совершив привычный маневр, ухватила Машу за попу, попа оказалась в трусиках. Маша засмеялась и сказала:
- Твой горшочек с медом опустел!
- В трусиках ты тоже привлекательна. Только, иногда, очень хочется тебя шлепнуть. - Ну, если сильно хочется - на лице Маши появилась озорная улыбка - то я разрешаю. Шлепай. Какое - никакое, внимание. Она приподняла майку на попе и я ее шлепнул. Мы посмеялись и я вспомнил о своих 'стратегических' планах. - Маша, сейчас надо разобраться с картой, маршрут проложить к твоему дому, возможно, даже завтра, я сумею вырваться к тебе на пару часов.
- Что я должна делать? - Спросила Маша.
- Принеси наши покупки.
Через минуту Маша принесла купленное, я забрал у нее карту и расправил большой лист на столе.
- Маша, идем поможешь мне. Три часа уже, как быстро наш день проходит.
- А, я, не жалею, - сказала Маша - мы многое успели, один французский поцелуй чего стоит. Чем тебе помочь?
- Найди свой дом, кстати, французский поцелуй был не один.
- Да, но первый, был самый сладкий!
- Конечно, потом сироп кончился.
Маша засмеялась, потом сказала:
- Сироп здесь ни при чем и ты, это знаешь лучше меня. Не хотела тебя спрашивать, но теперь решилась. Откуда ты знаешь, как целоваться по 'французски'?
В голосе Маши явственно прозвучали нотки ревности и я понял, что к обычной отговорке, 'я не помню, ты же знаешь' лучше не прибегать. Нужен более развернутый ответ.
- Понимаешь, память изменилась странным образом, я забыл то, что должен помнить, зато помню много разного, чего раньше не знал, теперь я знаю многое, а вот откуда, не помню.
- И все твои песни оттуда?
- Да, только об этом лучше никому не знать, не хочу прослыть сумасшедшим. Ты ведь знаешь, какими жестокими могут быть люди.