Алекс (ЛП)

Боже, всего пятнадцать.

— А мой отец?

Вздохнув, она села напротив нас.

— Он был ее ровесником.

— Я ничего о нем не знаю.

— Его зовут Питер Майерс. Я не знаю, где ты можешь его найти. Они с Лолой сбежали, когда ей исполнилось восемнадцать. Я умоляла ее не забирать тебя, но он убедил ее. У его дяди была для него работа, как он сказал, в Индиане, и они смогут начать самостоятельную жизнь там.

Ее глаза наполнились слезами, и Алекс передал ей салфетку из коробки рядом с ним.

— Простите, я не хотел вас расстраивать.

— Нет, нет, ты должен знать, что произошло. Твоя мама, она любила тебя больше жизни, а Питер убедил ее, что у тебя будет лучшая жизнь, если они уедут. Все вроде бы шло неплохо в течение нескольких месяцев, по крайней мере, она говорила, что все хорошо, когда звонила мне каждую неделю. Я лежала в больнице, мне сделали операцию на сердце, и тогда я перестала получать известия от нее. Я знала, что-то случилось. Она не просто так перестала мне звонить, особенно, когда я заболела.

— Я находилась в больнице шесть недель, и когда вернулась домой, то позвонила в полицию. Ей было больше восемнадцати лет, а так как она даже не жила рядом со мной, я не могла заявить, что она пропала. Офицер пообещал, что постарается найти ее, и через два дня я получила самые ужасные новости в своей жизни.

Она снова вытерла глаза, и я тоже. Я заметил, что глаза Алекса также покраснели.

— Она погибла в автомобильной аварии. Сбита пьяным водителем грузовика, по дороге в продуктовый магазин. Слава Богу, тебя не было в машине, но мне так и не смогли сказать, где ты.

Глядя в окно, она покачала головой.

— Думаю, он запаниковал, твой отец. Он сам был еще ребенком, но я все равно никогда его не прощу. Он мог бы привезти тебя обратно. Я бы вырастила тебя, и он знал это, вместо этого, он бросил тебя у пожарной части.

Своими мягкими руками она сжала мои руки.

— Я пыталась вернуть тебя. Клянусь, я пыталась, но с моим пошатнувшимся здоровьем и недостатком денег, они даже это не рассматривали. Тебя уже отправили в детский приют. Мне сказали, что тебя усыновит новая семья. Тебе только что исполнилось четыре года. — ее бледные глаза встретились с моими. — Ты помнишь что-нибудь? Свою маму или папу? Это место?

Я не хотел убивать надежду, светившуюся в ее глазах, но я не мог врать.

— Нет, мои воспоминания начинаются с приемной семьи.

— Как жаль. — небольшая улыбка появилась на ее губах. — Посмотри-ка на себя. Такой красивый. Ты всегда был красивым мальчиком. У тебя хорошая жизнь? Ты счастлив? Женат? Есть дети?

Ее жадные до информации вопросы заставили меня засмеяться.

— Не женат и пока нет детей, но да, я счастлив. Я работаю в крупной бухгалтерской фирме и зарабатываю неприлично много. У меня есть хорошие друзья. — я посмотрел на Алекса, и она улыбнулась ему.

— Я так рада услышать этого.

Подавшись вперед и сев на край дивана, я спросил:

— Вы знаете, почему имени моего отца нет в моем свидетельстве о рождении?

Роуз засмеялась.

— Это вина твоей упрямой матери. Они с Питером поругались в то время, когда нужно было заполнить бумаги, и она не вписала его. Полагаю, они это так и не исправили.

Алекс тихо усмехнулся.

— Ну, теперь мы знаем откуда твое упрямство.

Роуз извинилась и вышла из комнаты, вернувшись с еще одной фотографией. На этой моя мама сидела рядом с худым светловолосым парнем. Он обнимал ее, и они радостно улыбались в камеру, не имея преставления о мрачном будущем, ожидавшим их.

— Я подумала, что тебе захочется иметь это. Она была сделана через несколько дней после того, как они узнали, что она беременна тобой.

— Спасибо, — пробормотал я. — А у вас еще есть дети?

— Нет, Лола была моим единственным ребенком.

— А у меня есть еще родственники?

Сожаление появилось на ее лице.

— Боюсь, что нет. Питер был единственным ребенком, и его родители умерли несколько лет назад. У меня была сестра, которая умерла в прошлом году. Боюсь, что только я.

Я поднялся на ноги и обнял ее.

— Вас достаточно. Я так рад познакомится с вами. Мне очень жаль, что ничего не помню.

Ее худые руки крепко обняли меня.

— Не стоит извиняться, просто оставайся на обед и не пропадай. Это такое облегчение, знать, что у тебя все хорошо.

— Я буду звонить вам, пока не надоем, — пообещал я. Следующие несколько часов мы провели, лучше узнавая друг друга. Она милейшая женщина, именно такой я и представлял себе бабушку. Она засмеялась, когда я заметил, что она всегда может переехать поближе ко мне и позволить мне присматривать за ней. Несомненно, проведя всю свою жизнь в таком месте, как Гавайи, вы не сорветесь с места и не переедете в город, где температура падает ниже нуля.

У меня поочередно возникало чувство, будто я могу взорваться от счастья, а потом расплакаться от отчаяния, что потерял столько времени не зная ее. Перед уходом, я снова пообещал ей, что буду поддерживать связь и навещать ее так часто, как будет возможность.

Алекс вел машину обратно в гостиницу, потому что я никак не мог сосредоточиться. Семья. Может это только один человек, но у меня есть что-то, чего никогда не было. Семья.

Последние несколько дней прошли в тумане солнца, песка и секса. Слишком скоро мы сидели в креслах первого класса на пути домой.

Алекс улыбнулся мне и сжал мою руку.

— Выглядишь намного лучше. Весь такой здоровый и загорелый.

— Не притворяйся, что я не всегда был таким великолепным.

— Э, вполне…определенно выше среднего.

— Да ладно, — усмехнулся я. — Ты пускал слюни по мне с момента нашего знакомства.

— А у тебя стояк каждый раз, как я смотрю на тебя. Уверен, это не имеет никакого отношения, что ты пялишься на мою задницу.

— У тебя нет доказательств этого. — он улыбнулся, когда я положил руку ему на бедро.

— Как ты хочешь, чтобы все было, когда мы вернемся домой, Ян? Если тебе нужно какое-то время, прежде чем позволить людям узнать, что мы вместе, я пойму. Все это произошло довольно быстро.

— Я не планирую делать каких-то громких заявлений или типа того, но я не прячусь. Мне не стыдно. — мы с Алексом провели наш последний вечер на пляже, наблюдая за закатом и обсуждая наши отношения. Мы решили быть моногамными, но Алекс обеспокоен моей неспособностью завязать с женщинами. И я тоже, честно говоря. Мы пришли к компромиссу, и я пообещал, что поставлю его в известность, если мне захочется переспать с женщиной. Он либо будет смотреть, либо присоединится к нам.

— Эв очень проницательна. Думаю, она уже что-то подозревает.

— Возможно, потому что я сказал ей о своих чувствах к тебе.

Его глаза расширились от шока.

— Когда?

— До того, как слег в больницу с инфекцией.

— И что она сказала?

— Сказала мне, что ты говнюк, и чтобы я держался от тебя подальше.

Поерзав на своем месте, он толкнул меня в плечо.

— Врунишка.

Мой взгляд остановился на его золотисто-карих глазах.

— Она сказала, что я влюбился в тебя.

— Это правда? Ты влюбился в меня? — пробубнил он.

Я скользнул рукой по нежной коже его шеи и зарылся пальцами в его кудри.

— Я уже споткнулся, упал и перевернулся с задницы на голову.

— Очень романтично, — сказал Алекс с ухмылкой, поцеловав меня в губы. — Тогда, ты не испугаешься до чертиков, если я признаюсь, что люблю тебя?

Прикинувшись, будто обдумываю это, я взглянул на него.

— Полагаю, тебе просто придется рискнуть и посмотреть.

Он снова поцеловал меня и, будь я проклят, если его язык, ласкающий мой, не сделал меня мгновенно твердым опять. Отстранившись, он пристально посмотрел на меня и сказал:

— Я люблю тебя.

— И я люблю тебя.

— Ну не знаю, — поддразнил он. — Звучит не очень убедительно.

Ладно, сам напросился. Я протянул руку и отстегнул его ремень, затем свой. Он выглядел растерянным, когда я потянул его на ноги и схватил за подбородок.