Цвет крыльев. Черный

– Прости, я вовсе не это имел в виду, – Крис виновато опустил голову.

– Досадная случайность то, что я, Крис, Самаэль и Люцифер оказались там вместе, именно в тот момент, – вступил Дэймон. – Понимаешь, Анжела, Апокалипсис это нечто большее, чем просто Конец Света. Это… последняя Битва Очищения. Я бы назвал это именно так. И Апокалипсис изначально не нечто злое или темное. Это просто другое. Серое, как крылья Самаэля. Война Двух Начал, во имя их окончательного разъединения. После него не будет ни рая, ни ада. Мир станет монохромным. Останется что-то одно – либо Свет, либо Тьма.

Он многозначительно посмотрел сначала на пол, затем на потолок.

– Поэтому так важно, чтобы, наверху были полностью готовы к нему. Поэтому сейчас его надо остановить, пока не стало слишком поздно. Проиграть эту Битву нельзя ни в коем случае, иначе это закончится еще большей катастрофой, – резюмировал Крис, – поэтому и было введено участие Ангела Смерти и Всадников. Чтобы обезопаситься. Чтобы никто не смог проделать это тайком. Только вот нигде не говорится, что Всадники – это Ангелы.

– Возможно, ты слишком молод, Крис, чтобы понимать это, – язвительно произнес Дэймон, – но Всадники – это вовсе не Ангелы. Всадники это сочетание внутренней сути и внешнего вида. То есть мы Всадники не потому, что мы Ангелы, а потому что мы подходим по нашему состоянию души и цвету перьев. Люцифер все просчитал и сумел снять первые печати без согласия сверху, чего они и боялись. Не представляю даже, как давно он это планировал.

– Очевидно, с момента своего падения. Но как он мог предугадать твое поведение? Откуда он мог знать, что наверху решат все не в пользу Анжелы? Что Самаэль там будет? Что я тоже приду туда именно в тот момент?

– Ну, про решение и гадать нечего, – фыркнул Дэймон. – Они умеют только так и не иначе.

– Ты несправедлив к ним. Они вполне могли решить все по-другому. Здесь было слишком много «если». Если бы я не пришел, если бы Самаэля не было, если бы ты допустил…

– Я бы никогда этого не допустил!

– Да, но… все равно, когда готовишься к этому так долго, разве можно полагаться на такое количество случайностей? Разве стоит скрываться тысячи лет, чтобы потом зависеть от поступков девушки, Хранителя и Падшего? Может он знает что-то, чего не знаем мы?

– А может он просто хорошо изучил и меня, и тебя, и всех их? В конце концов у него было много времени на это, – раздраженно ответил Дэймон.

– Какая разница, сколько лет он к этому готовился и как долго планировал? Главный вопрос, это что нам теперь делать со всем этим? – голос Анжелы звучал беспомощно.

И чувствовала она себя не лучше. Не смотря на радость от того, что с отцом теперь все будет хорошо, душу терзало ощущение чего-то страшного. Чего-то темного, неотвратно приближающего. Словно мир вокруг выцвел, стал черно-белым, потемнев. И из тьмы что-то надвигается. Что-то ужасающее, от чего нельзя будет ни спрятаться, ни спастись. Что-то такое, после которого уже ничего не останется.

– Я не знаю, что можно сделать. Такое происходит впервые, – Крис беспомощно развел руками, – ну а у тебя уже, конечно есть масса идей и гениальных решений, мистер Умник?

– Будут, – пробормотал Дэймон сквозь зубы, – нам обязательно нужно найти выход.

– А разве они ничего не придумали, кроме помощи моему отцу? – Анжела говорила тихо и спокойно.

Называть вещи своими именами она все еще избегала. Ей просто хотелось поскорее забыть, что ее отец некоторое время действительно был мертв и если бы не шоу, устроенное Люцифером, то он таким бы и остался. Хотелось стереть из памяти то, что она могла потерять его так же, как уже потеряла мать. И уж точно хотелось никогда больше не вспоминать те ужасные минуты, в течение которых он без чувств лежал на полу, а его лицо утратило все краски.

– Мне совсем не нравятся их идеи, – отрезал Хэвенли, – мы обязательно найдем свой способ остановить все это!

– Что решили наверху? – настойчиво повторила Анжела.

Дэймон вздохнул.

– Ты действительно хочешь это знать?

– Да, – она была настроена решительно.

– Хорошо. Они считают, что если не будет предвестников, то не будет и Всадников. Они вернули твоего отца, но это не помогло. И если мы не сможем найти выход до снятия шестой печати, то Самаэль заберет тебя. Он должен был сделать это сразу, но счел более разумным подождать.

– То есть я могу умереть?

Недосказанное «умереть снова» тишиной повисло в комнате.

– Я не допущу этого, Анжела! Ни за что и никогда не допущу! – Дэймон был полон уверенности.

– Знаешь, – робко начала девушка. – Если это потребуется, если от этого зависит судьба мира, я готова. Отдать жизнь, ради спасения человечества, не так уж и плохо. Я буду знать, что все не напрасно. В конце концов, я не Ангел. Я всего лишь человек и когда-нибудь все равно умру. Так почему не сейчас?

Анжела говорила тихо, но уверенно. Она и впрямь была готова. Лишь бы остальные не пострадали. Лишь бы все было хорошо. Возможно, там наверху, она увидится с мамой.

Вот только там не будет этих зеленых, словно изумруды глаз, к которым она так привыкла…

– Мы найдем другой выход, Анжела, – Дэймон произносил ее имя с невыносимой нежностью и теплотой.

– Разве он есть?

– Обещаю, я что-нибудь придумаю!

– Зачем искать, если его уже нашли? К тому же, разве ты можешь быть уверен, что когда все закончится, они оставят мне жизнь? – девушка говорила спокойно, чего нельзя было сказать о Дэймоне.

– Они не посмеют забрать ее, – его голос дрогнул, несмотря на всю уверенность слов.

Он действительно этого боялся. Опасался, что они вернутся к своему первоначальному решению, если вдруг все обойдется. Впрочем, и тогда, он снова будет готов. Он не позволит случиться несправедливости.

– Почему не посмеют? Они уже решили мою судьбу один раз. Если бы не ты, меня бы не было. Так к чему оттягивать неизбежное?

– Нет! Мы сможем найти другой выход, и когда все закончится, я не позволю им забрать тебя.

– Я просто не хочу, чтобы из-за меня страдали невинные люди!

– Добрая упрямица Беллз, – подал голос, молчавший до этого Крис.

Его сердце сжималось от любви. Он и не сомневался, что Анжела выберет этот вариант.

Может она и не всегда была идеальной, но именно это делало ее особенной. Это отличало ее от других сверстников. Не все взрослые люди склонны пойти на такое, чего уж говорить о подростках. Это требует храбрости. А Анжела всегда была храброй, готовой ради других на жертвы. Пусть даже эти жертвы будут стоить ей столь высокую цену.

– Забудь об этом! У нас еще есть время. У нас целая уйма времени! – убежденно продолжил Дэймон. – Я перерою…

– Что значат пятая и шестая печати? Что будет, когда их снимут? – перебила его Анжела.

– Пятая печать будет снята после того, как миру явятся души убитых за веру свою, – Дэймон говорил, прикрыв глаза. Спорить с Анжелой было бесполезно, – шестая же печать будет сорвана после того, как Земля встанет на дыбы, подняв пыль, что заслонит собой свет солнца, и Луна захлебнется в кровавом затмении и звезды небесные падут на Землю.

– Звучит зловеще, – хмыкнула Анжела. – Значит, Самаэль… ммм… заберет меня сразу после снятия пятой печати?

– Сразу после шестой, – поправил Дэймон.

– И сколько людей пострадает в результате того, что, как ты там сказал? Земля встанет на дыбы и заслонит собой свет солнца? – решительно спросила Анжела, настроившись на долгий спор. – Сколько их погибнет?

– Анжела, ты не должна воспринимать это так конкретно, – Дэймон досадливо поморщился, – печати это весьма растяжимое понятие. Которое, к тому же, можно вывернуть в свою сторону.

– В конце концов, у нас же нет коней, – развел руками Крис, – хотя мы и зовемся теперь Всадниками.

– Разве можно истолковать фразу «Земля встанет на дыбы, подняв пыль, и звезды падут на землю» как-то по-другому?

– Ну, если где-нибудь в Сибири будет небольшое землетрясение, то, думаю, никто от этого даже не пострадает.