Страница 14 из 23
Многих красноармейцев губили беспечность и утеря бдительности. В караулах и дозорах следили только за фронтом, забывая про тыл, — а с тыла тихо подбирались финские лыжники. Но вскоре с беспечностью было покончено. Советские лыжники-разведчики двигались расчлененными группами, обеспечивая друг друга наблюдением, охранением и огнем. «Пошел в разведку— посмотри и на ветки» — эту нехитрую солдатскую заповедь тоже породил опыт войны. Действия в неразведанном лесу приводили к потерям.
Но все эти приемы ведения войны и множество других приходилось изобретать и применять в ходе жестоких зимних боев с умелым и стойким противником. Теоретические разработки и тактические руководства не могли предусмотреть всей специфики финляндского зимнего ТВД. Какой теоретик мог придумать, например, скрытный способ незаметного продвижения в глубоком снегу по-кротовьи, роя ход-нору? Руководства по обслуживанию танков не давали советов по оборудованию теплой палатки из танкового чехла на крыше моторного отделения, обогревавшейся потоком теплого воздуха из воздушного кармана вентилятора.
Искусство артиллерийского боя обогатилось не применявшимся доселе приемом: тяжелые 203-мм и 152-мм гаубицы били прямой наводкой с 300–400 м по мощным бетонным дотам и разрушали их считанным числом попаданий. Впоследствии советская крупнокалиберная артиллерия на прямой наводке работала и в Кенигсберге и в Берлине, и в Маньчжурии. И передвижение тяжелой артиллерии по изрытому снарядами льду на самодельных полозьях не предусматривалось Боевым уставом артиллерии РККА — и ни одним артиллерийским уставом в мире.
И наставления по военно-инженерному делу не давали рекомендаций по намораживанию гатей из бревен по тонкой ледяной корке над трехметровой пустотой русла ушедшей за спущенную плотину реки, по постройке мостов под огнем противника. по преодолению минных полей на 40-градусном морозе среди опутанных колючей проволокой вековых лесов и древних валунов.
Трагическая Зимняя война одновременно стала и великой школой для многих советских бойцов и командиров, своей кровью и отвагой опровергавших кабинетную военную теорию. Но плодами их подвигов, как водится, воспользовались «вожди».
ОБМУНДИРОВАНИЕ И СНАРЯЖЕНИЕ ФИНСКИХ СУХОПУТНЫХ ВОЙСК И ВВС
Цвет обмундирования финской армии был мышино-серый, близкий к германскому фельдграу времен Первой мировой войны. Покрой также испытал некоторое немецкое влияние.
Офицерские куртки на шести оксидированных пуговицах со стоящим на задних лапах геральдическим финским львом имели нашивные гладкие, или с бантовыми складками, нагрудные карманы с трехмысковыми клапанами на пуговице и стояче-отложной воротник, на котором нашивались фигурные петлицы со знаками различия. Накладные нижние карманы были гладкими, с фигурными клапанами. Двушовные рукава выполнялись без обшлагов, окантовка на куртках отсутствовала. Над левым нагрудным карманом прикреплялись орденские ленточки.
Сходными по покрою, но из ткани худшего качества были куртки солдат и унтер-офицеров. Плечевые погоны-хлястики, сужавшиеся к пуговице, на униформе обр. 1936 г. имели немного вогнутые линии краев. Эти куртки употреблялись в качестве служебной и полевой формы одежды.
В торжественных случаях и даже как повседневную форму на фронте офицеры и генералы надевали украшенные галунами по воротнику, обшлагам и трехмысковым, с пуговицами, клапанам обшлагов мундиры, похожие по покрою на куртки, но с особым расположением знаков различия на углах воротника. К воротнику пристегивался крахмальный подворотничок. Пуговицы со львом были золотистые.
Аксельбанты — и то редко — носили некоторые адъютанты и генштабисты, получившие военное академическое образование за рубежом. Плелись аксельбанты по русскому образцу и носились на правом плече. Маршал Маннергейм во многом поддерживал в своих войсках традиции русской императорской армии.
Маршал Финляндии К.Г.Э. Маннергейм со своими генералами (фото 1941 г.).
Темно-синяя открытая форма офицеров-летчиков представляла собой английского покроя френч на четырех золотистых больших пуговицах, с накладными карманами с бантовыми складками и трехмысковыми клапанами. К френчу полагалась белая рубашка с черным галстуком. Знаки различия в виде золотых галунов носились выше обшлагов с тремя малыми пуговицами у локтевого шва. На плечевых хлястиках прикреплялся крылатый пропеллер выше геральдического льва, носившегося всеми офицерами и генералами армии и авиации. Бриджи были в цвет френча, но могли носиться и серые, от полевой формы — на фронте такое практиковалось.
Серую форму с петлицами на воротнике и без нашивок на рукавах курток офицеры ВВС носили с синей летной фуражкой. Нагрудные карманы курток летчиков украшались бантовыми складками. Снаряжение носилось и черное, принятое в ВВС, и армейское коричневое. Сапоги с твердыми голенищами были только черные.
Бриджи, носившиеся с сапогами, шились из того же серого материала, что и куртка, либо незначительно отличались по оттенку и тону. Солдатские штаны носились, подобно бриджам, на подтяжках. Прямого кроя, суженные внизу, они заправлялись в прочные высокие кожаные сапоги, либо прижимались распашными гетрами к берцам лыжных ботинок. Низки брюк могли заправляться и в толстые вязаные носки, надевавшиеся с ботинками.
Старый кавалерист маршал Маннергейм носил синие кавалерийские рейтузы с двойными генеральскими лампасами и кантами желтого цвета и превосходные лакированные сапоги с пристегнутыми шпорами. У маршала были куртки и мундиры не только общеармейского покроя, но и без боковых нижних карманов, с закрытой застежкой, даже без знаков различия— главнокомандующего и так знала в лицо вся Суоми. Но подчиненные ему войска одеты были не очень единообразно, хотя прилагались все усилия к их обеспечению.
Во время Зимней войны, да и в последующие годы финны использовали запасы старого обмундирования обр. 1922 и 1927 гг. Знаки различия на мундирах иногда оставались прежних образцов, но на фронте применяли знаки обр. 1936 г, — о них речь пойдет ниже — петлицы, шевроны на плечевых хлястиках, нарукавные офицерские галуны и другие. Старое обмундирование, в первую очередь, доставалось перешедшим в войска ополченцам из шюцкора, тыловым нестроевым чинам, но хватало его и в войсках первой линии. От мундиров обр, 1936 г. куртки 1927 г, отличались двойными мысиками нижних карманов и двойными пуговицами, а также низкими отрезными обшлагами с двумя пуговицами, нашитыми продольно. Сукно воротников и обшлагов могло быть темнее основной ткани, сама ткань была довольно грубой и ворсистой. Поэтому куртки сидели чуть мешковато. Темные обшлага курток раннего образца украшались тремя вертикально посаженными у локтевого шва пуговицами. У сержантов и офицеров— да и у многих солдат — обшлага пересекались вертикальными клапанами с тремя пуговицами. По бокам курток вшивались большие крюки для поясною ремня. Отрезная сзади по талии солдатская куртка перехватывалась хлястиком с двумя пуговицами почти у задних углов клапанов дутых боковых карманов. От пуговиц отходили к подолу куртки две полубантовые складки. На куртках кадетов была шлица.
Маскировочные куртки финны надевали прямо на мундир, без верхней одежды.
На спине финской солдатской шинели закладывалась 5-см бантовая складка, прихваченная на талии прямым хлястиком с закругленными концами, а вверху застроченная уголком немного ниже воротника. На хлястик опирался кожаный поясной ремень с однозубой пряжкой или бляхой немецкого типа с финским львом в круглом венке. Длина шинели была чуть ниже колен.
Скатка шинели летом пристегивалась к крышке и боковинам солдатского ранца германского образца.
Офицерская шинель в скатку не скатывалась, но от солдатской ее отличали только хорошее качество серого, с легкой мышиной зеленцой, сукна и длина до середины икр, а также хорошая портновская работа. Покрой двубортной шинели — шесть пуговиц по стороне — был схож с немецким: гладкий, без рельефов, стан, высокие, но не отворачивающиеся, как у немцев, обшлага, темное сукно на воротнике. Но боковые карманы с прямыми клапанами прорезались горизонтально, как у шинелей русских офицеров.