Страница 34 из 36
К Владу подлетел "мяч".
- Следуй за мной, исполнитель! Комната твоя обставлена в лучшем виде!
Колдуны расступились, образовав проход к небольшой двери, на которой было выбито изображение человека в длинной одежде и с лицом как маска. Влад без труда узнал в изображённом короля Лагойда.
Глава двенадцатая
Ещё один заговор
Племсис летел перед Владом, оживлённо размахивая ручками и ножками, морща нос и подмигивая одним глазом.
- Здесь недалеко, всего две галереи и три залы, - слышался его писк. - Жаль, что ты не летаешь, а то бы мы уже через минуту были в твоей комнате... Почему-то все исполнители не летают. Я видел всех вас, всех шестнадцать, включая тебя, все являлись сюда за фивейскими свитками, и все не летали. Потому что не обладали силой... Странно, что исполнители не обладают силой. С силой им было бы легче обойти Оракулы... А вот ты знаешь, один из исполнителей захотел летать, как мы. Он просил об этом амулет...
- И он стал летать? - спросил Влад.
- Да. Амулет исполнил его желание, потому что оно было сильным. Он стал летать, и в первом же полёте расшибся в лепёшку. Он умер бы, если б не амулет. Повелитель амулета может умереть только одним способом. Единственным. Ты знаешь - каким... Зато его тело превратилось в сплошной синяк...
- Что ж так? - буркнул Самоделов, зевая во весь рот.
- Понимаешь, - ответил Племсис, - в полёте надо всё время управлять собой. Чуть ли не ежесекундно. Вот ты летишь, зазевался, задумался, не дал себе команду снизиться, свернуть, увернуться, и тут же наткнулся на что-нибудь. А для вас, неколдунов, это боль. Причём сильная боль. У нас испытывают боль только колдуны, лишённые силы. Каждый катарец в какой-то момент своей жизни лишается силы, ведь обстоятельства могут повернуться по-разному, а если лишён силы - значит, испытываешь боль. Мы знаем, что такое боль, хоть и колдуны. Вы же, неколдуны, в этом отношении люди поистине несчастные. Боль вы испытываете от самого лёгкого толчка. А в полёте можно получить такие толчки, что только держись! Тот исполнитель хоть и не умер, но катался по земле и выл от боли... Очень это хлопотное для неколдуна дело - летать. Нужна постоянная концентрация, особенно если летаешь в помещении или в городе. Вы, неколдуны, на это не способны... Нет, не способны... Летать, конечно, хорошо, но если это не свойственно вашей природе - то лучше не летать...
Слушая его болтовню, Влад прошёл длиннейшую пустынную галерею с круглыми светильниками под сводами. Затем они с советником миновали залу, спустились по лестнице и двинулись следующей галереей, такой же пустынной как первая, только с колоннами вдоль стен.
Эти голые стены, тусклое мертвенно-белое сияние светильников и колонны, тянувшие свои тени, навевали уныние и тревогу. На душе у Влада было неспокойно. Он почему-то был уверен, что Лагойд непременно устроит ему какую-нибудь пакость. Впрочем, одну пакость уже устроил - послал на войну с чёрными магами. А то ещё, того и гляди, выскочит из-за ближайшей колонны, заревёт: "Это моё!" - и начнёт срывать с него амулет, как тот, с Воробьёвых гор...
Племсис метнулся куда-то вправо, скрылся в полумраке за колоннадой, и в следующий миг половина его круглого тела, бывшего одновременно и головой, высунулась одним глазом из-за колонны.
- Пришли, исполнитель. Пожалуй в свои апартаменты. Будь в них как дома!
Самоделов вошёл в довольно просторную комнату с тремя окнами в дальнем конце. Мебели никакой не было, если не считать нескольких разложенных на полу тонких матрацев типа физкультурных матов. Освещалась комната скудным желтоватым светом, идущим от окон.
Всё это сильно отличалось от того, что совсем недавно приготовил ему Беревир в своей гостинице. Впрочем, тогда мысли Влада были открыты, и Беревир мог читать в них, создавая обстановку ступинской комнаты. Теперь же информацию о привычках Влада черпать было неоткуда, потому и такая скудость. Хотя, наверное, для катарца, привыкшего спать вповалку с другими прямо на полу, эти апартаменты могли показаться роскошными.
- Завтра утром тебя ждут на военном совете, - пропищал Племсис. - А сейчас передаю тебе тысячу всяческих пожеланий...
И летающая голова с ручками и ножками скрылась за дверью. Дверь осталась незапертой, и Влад выглянул в галерею. Советник исчез. В галерее было безлюдно и тихо. Ближайший светильник прятался за колонной.
Влад вернулся в комнату и подошёл к окну. Окно располагалось на приличной высоте, и из него открывался вид чуть ли не на всю столицу, на её огни и приседающие в реверансе дома.
В небе не было и признаков рассвета. Ночь казалась бесконечной. Первая ночь Влада в Катарии.
"Сутки здесь длятся дольше, чем на Земле, - подумал он. - Планета вращается вокруг солнца медленнее, потому дни и ночи здесь длиннее".
Ему снова вспомнилась встреча с трёхглазым великаном на Воробьёвых горах. Если не считать маски, тот был точной копией Лагойда. Даже одежда была похожа. Он вспомнил имя трёхглазого, которое назвала ему жрица в Храме Телариона. Годлай. Влад мысленно повторил его несколько раз, и вдруг обнаружил, что оно созвучно с "Лагойд". Это показалось ему главным аргументом в пользу того, что Лагойд - это тот самый Годлай. Наверное, и три злобных карлика где-нибудь тут, недалеко...
Он отвернулся от окна и вдруг заметил, что по полу катятся волны странного белесого тумана. Юноша невольно отступил перед ними, но спасения от них не было. Вскоре пол, стены, потолок и даже окно полностью скрылись в туманной пелене. Влад брёл в клубящемся белом дыме, который достиг уже его колен. Идти в нём почему-то было трудно, хотя дым почти не чувствовался. Влад подумал, что эти белесые клубы похожи на те, что напустили давешние заговорщики, являвшиеся в его комнату в гостинице Беревира. Тогда всё вокруг подёрнулось точно такой же пеленой.
Со стороны окон продолжал сочиться желтый свет мериддских огней. Выходило, что туман был не плотным. Он пропускал свет. И неожиданно вместе с этим светом в комнату стали проникать странные фигуры. Влад в первую минуту перепугался, но, осознав, что это катарцы, успокоился, хотя сердце продолжало биться как бешеное. Он отошёл к стене, но не вплотную, а так, чтобы между ним и стеной оставалась туманная прослойка. В туман Влад заходить опасался.
Скоро непрошеными гостями наполнилась вся комната. Впереди выступал "гриб" ростом с человека, на двух тонких ножках и с небольшой шляпкой, усеянной по ободу маленькими помигивающими глазками. "Гриб" постоянно изгибался, и показывалась поверхность его "шляпки", на которой располагался ещё один глаз, втрое крупнее других.
- Приносим извинения за неожиданное вторжение, исполнитель, - заговорил глазастый "гриб", извиваясь перед ним. - Мы потому явились сюда в этот поздний час, что другой возможности поговорить с тобой нам может не представиться... Меня зовут Ликзак, я советник короля Гимелина.
- Влад, - ответил Самоделов. - Прибыл сюда за ключами для Силлирийского Оракула.
- Власть в Катарии захватил маг, явившийся неизвестно откуда, - начал Ликзак без предисловий. - У нас нет сомнений, что он из другого мира, а значит, он очень сильный колдун. Не будь у него столько силы, он никогда бы не сверг нашего доброго короля...
- И не захватил бы власть, - подхватил катарец, являвший собой человеческую голову, насаженную на четыре длинные негнущиеся ноги, которые постоянно вращались подобно миксеру - то быстрее, то медленнее. Когда он заговорил, ноги, видимо от волнения, стали вращаться быстрее. - Все мы, придворные короля Гимелина, даже объединившись, не смогли остановить его. Он сильнее всех нас!
- Народ Катарии обращается к тебе за помощью, исполнитель, потому что больше нам рассчитывать не на кого, - прошелестело колеблющееся в воздухе бурое пятно, похожее на вставшую на дыбы кляксу с двумя круглыми рыбьими глазами. - Только ты можешь вернуть нам нашего короля и спасти страну...