Воля богов!

-- Ты кто?

-- Пелей.

Услышав ненавистное имя, Фетида вспыхнула, полыхнула самым настоящим пламенем, опалив лицо и одежду Пелея. Но тот знал уже, что любит огонь-бабу, и эта вспышка его не обескуражила, а только раззадорила. Ещё крепче сжал он в объятьях горящую головню, и огонь потух.

Теперь он сжимал уже не сгусток пламени, а разъярённую львицу. Но Пелей любил темпераментных женщин, именно о такой львице он мечтал, и ни грозное рычание, ни могучие прыжки не заставили его разжать объятья.

Фетида обратилась змеёй, но человека, знающего женщин, и таким превращением трудно удивить. Каждая женщина бывает порой змеёй, и тот, кто узнал об этом ещё до свадьбы, избавлен от многих разочарований в будущем, а кто полюбил львицу, должен полюбить и змею. Нежно, но твёрдо сжимал Пелей шипящую и брызжущую ядом Фетиду. Он любил её и такой.

Наконец, поняв, что силой силу не пересилить, Фетида размякла, разлилась, растеклась потоком слёз, но и такой она была мила Пелею, и даже теперь он удержал её, бестелесную, жидкую, текучую.

-- Ладно, сдаюсь, - сказала выбившаяся из сил Фетида.

-- Засчитано! - торжественно объявил Гермес, выскакивая из кустов. - Ну уж после такого Пелей просто обязан на тебе жениться, как честный человек.

-- Так это ты всё подстроил? - устало вздохнула Фетида.

Гермес покрутил поднятой кистью руки, как бы говоря: "Ну, если и подстроил, то так, самую малость".

-- Ну и сволочь же ты всё-таки! - произнесла она печально и беззлобно - не как обвинение, а как общеизвестный факт.

-- На таких как я весь Олимп держится, - то ли возразил, то ли согласился Гермес и, ласково улыбнувшись, добавил: "Не грусти, Нереевна, сейчас свадебку сыграем, и заживёте вы счастливо, в любви и в совете. Ты ж сама хотела достойного мужа, так вот и сама убедилась: жених во всех отношениях первостатейный, а дети ещё лучше будут. Сын во всём отца превзойдёт, как ты и хотела".

Фетида бросила на него злобный взгляд.

-- Я ещё расквитаюсь, только не с тобой, Гермес, а с твоим хозяином.

-- Этих слов я не слышал, - галантно ответил посланец богов. Яблоко раздора

Не часто богиня выходит за смертного. На свадьбу Пелея были приглашены все боги Олимпа и все земные властители. И мир не видел ещё такой свадьбы! Сам громовержец Зевс сошёл со своего трона и обошёл гостей, приветствуя их, даже обменялся с некоторыми парой слов. Рядом с женихом он задержался, положил ему руку на плечо и ласково, по-отечески сказал: "Молодец, Пелей. В чём-то я тебе даже завидую... А в чём-то нет".

В первый раз в жизни в присутствии всех олимпийских богинь самое большое внимание привлекала к себе Фетида. Но радости у неё на лице не было. Она принимала поздравления спокойно и сдержано. Лишь когда к ней подошла Гера и, нежно взяв её за руки, тихо сказала: "Фетида, дорогая, я ведь всё знаю: ты отказала Зевсу, и он в наказание выдал тебя за смертного. Но ты не должна ни о чём жалеть: ты поступила мужественно, достойно богини, и я этого никогда не забуду. Будь счастлива несмотря ни на что", Фетида всхлипнула и сказала: "Мой сын всё равно будет бессмертным, и он отомстит за меня".

Гости веселились вовсю. Вино и нектар текли рекой, слуги выносили одни яства за другими, а чтобы гости не устали есть и пить, между сменами блюд сам Аполлон исполнял свои лучшие музыкальные композиции, а музы пели и танцевали под его кифару. Дионис тоже пытался петь, у него получалось хуже, но ему тоже аплодировали, и веселье, затихавшее было при выступлениях муз и Аполлона, вновь разгоралось от блатных песен и похабных анекдотов в исполнении сильно подвыпившего Диониса.

Гости всё прибывали и прибывали. Привратники едва успевали проверять приглашения. Гермес сновал от гостей на кухню, из кухни ко входу, от входа снова к гостям, давая на бегу указания.

К турникету на входе подошла небрежно одетая богиня с неприятным злобным лицом.

-- Ваше приглашение?

-- У меня нет приглашения, - ответила богиня таким же неприятным скрипучим голосом.

-- Ваше имя, простите?

-- Эрида моё имя. Надо бы знать, милок.

Это была та, чьё появление на свадьбе наименее уместно. Зловредная богиня раздора, нудная, сварливая и скандальная стерва.

-- Вашего имени нет в списках приглашённых.

-- А мне есть дело до твоего списка? Я пришла и изволь меня пропустить.

-- Я не могу пропускать тех, кто не в списке, меня начальство накажет, - жалобно сказал привратник, незаметно дёргая у себя за спиной верёвочку звонка.

-- Ну и кто твоё начальство?

Из-за турникета выскочил радостный, излучающий гостеприимство Гермес.

-- Эридочка! Ласточка! Душечка! Как же мы тебя заждались! Где ж ты пропадаешь? Почему не проходишь? Что ты здесь делаешь?

-- С привратником вашим препираюсь, как видишь.

Гермес зарделся от гнева.

-- Несчастный! - закричал он на привратника. - Как ты смеешь препираться с богиней, которой не достоин даже поднести воды!

Он сделал широкий театральный жест, превратив привратника в рукомойник, и, снова расплывшись в улыбке, обратился к Эриде:

-- Очень большое мероприятие, приходится набирать персонал на стороне. Берут необученных, неотёсанных, просто кого попало берут. Я разберусь, кто нанял этого наглеца, и примерно накажу. Обещаю.

-- Но, прежде чем разбираться, ты меня, надеюсь, пропустишь? - мрачно спросила Эрида.

-- Обязательно! Непременно! Безусловно! Покажи мне твоё приглашение, драгоценная.

-- У меня нет приглашения.

-- Как же ты могла его забыть! Но это не важно. Не надо никого за ним посылать, мы не будем проявлять не свойственный нам бюрократизм. Достаточно, чтобы ты была в списке приглашённых.

Он достал список и стал внимательно читать, водя пальцем по строчкам. Когда палец дошёл до конца, на лице Гермеса одновременно отразились ужас, смущение и возмущение.

-- Не может быть! - воскликнул он. - Какой негодяй составлял эти списки! Я руки ему оторву! Нет, оторвать руки недостаточно. Нет такой ужасной казни, которой не заслужил бы этот бездельник! Мир не знал ещё такой вопиющей халатности! Тебя нет в списке!

-- Извини, что прерываю твою искромётную клоунаду. Надеюсь, теперь, когда ты прояснил это недоразумение, я могу, наконец, пройти. Я проголодалась уже.

Выражение лица Гермеса стало таким несчастным, что сейчас его пожалел бы даже самый отъявленный воинствующий безбожник.

-- Но это невозможно, Эридочка, - ты знаешь, что за люди там собрались? Одних царей под сотню. Меры безопасности беспрецедентные. Из неприглашённых мышь не проскочит. Это я к тому, что не надо превращаться в мышь и проскакивать: на дежурстве свора специально обученных котов, и это только одна из мер безопасности, а их тысячи, я даже сам и половины не знаю. Я обещаю, что больше такое не повторится, но сегодня никак не могу тебя пропустить. Если хочешь, я велю тебе вынести по порции всех блюд, что подают сегодня гостям.

-- Откупаетесь? Милостыню предлагаете? Не надо уж. Сами ешьте. Повеселитесь без меня. Веселья вам сегодня хватит!

Эрида сплюнула себе под ноги, решительно развернулась и пошла прочь. Лицо Гермеса сразу стало серьёзным и озабоченным. Он тоже развернулся и пошёл в другую сторону. У турникета он резко остановился, взглянул назад, превратил рукомойник в привратника и быстро пошёл дальше.

Зевс сидел на троне с умиротворённым видом, на небе не было ни облачка, ничто не могло сейчас испортить настроение громовержца.

У ног его приземлился орёл. Он потоптался и негромко прокашлялся, привлекая к себе внимание. Зевс вопросительно на него посмотрел. Орёл расправил крылья и, стараясь подражать голосу Фетиды, прокаркал: "Мой сын всё равно будет бессмертным, и он отомстит за меня". Зевс кивнул и отвернулся. Перед ним стоял слегка побледневший Гермес.

-- Кроныч, у нас неприятности.

-- Эрида?

-- И откуда узнала, не понимаю. Кто рассказал? Кажется, она поняла, что мы её нарочно не пригласили.