Воля богов!

-- Просто некоторые пить не умеют, - заметил Гермес.

-- Нечего тут уметь. Алкоголь - яд, как его не пей.

-- Дионис с тобой не согласится.

-- В Тартар Диониса чтоб людей не спаивал.

-- Проснулись уже? - послышался голос хозяйки. - Сейчас я вам завтрак приготовлю.

Хозяйка вышла во двор, и перед богами появился хозяин - такой же благообразный старичок.

-- Доброе утро, гости дорогие, - сказал он. - Я Филемон, это жена моя Бавкида, а вас как звать?

Знакомство прервал истошный птичий крик во дворе. В дом ворвался перепуганный гусь. За ним вбежала Бавкида, пытаясь поймать вырвавшеюся птицу, но возраст не позволял ей проявить необходимую ловкость. Бешено гогоча, гусь бросился к Зевсу. Тот слабым голосом что-то прогоготал в ответ.

-- Он говорит по-гусиному? - удивился Филемон.

-- С акцентом, - ответил Гермес. - Вообще-то он лебединый изучал.

-- Оставьте вы этого гуся. Что в нём мяса! - устало сказал громовержец, и стол сам собой покрылся множеством изысканных яств, некоторые блюда даже не помещались и падали на пол. - От нашего столика вашему, - сказал Зевс. - Спасибо за ночлег.

Хозяева со страхом и недоумением смотрели на гостей и на накрытый стол.

"Сказать?" - подумал Гермес. "Да что уж там!" - подумал Зевс.

-- Это Зевс. Я Гермес.

Хозяева хотели опуститься на колени, но Гермес знаком показал, что этого делать не надо, и пригласил их за стол.

Гости с аппетитом приступили к завтраку - их человеческие тела устали после вчерашнего и сильно проголодались. Хозяева не решались притронуться к кушаньям, какие они до этого даже никогда и не видели.

Когда-то некий царь Салмоней выдавал себя за Зевса и был за это поражён молнией. С тех пор никто не решался на такое самозванство. Да и доказательства, предъявленные гостем, говорившим по-гусиному с лебединым акцентом и запросто достававшего еду, качеством и количеством не доступную простому смертному, были так убедительны, что старики не могли не поверить, что перед ними действительно повелитель богов Зевс.

Некоторое время завтрак проходил в полном молчании.

"Ты хотел пообщаться с людьми", - мысленно напомнил Гермес.

-- А что Филемон, - сказал громовержец, - как мне тебя отблагодарить за гостеприимство?

-- Никак, - ответил старик. - Мы вас просто так пустили. Как водится.

"Так водится?" - мысленно усомнился Зевс, вспоминая вчерашние мытарства. Гермес мысленно пожал плечами.

-- Бескорыстие нынче дорогого стоит, - милостиво улыбаясь, сказал Зевс. - Но уж царём-то я тебя сделаю.

-- Не надо. Я не умею.

-- Чего ж тут уметь? Сиди на троне и правь.

-- Я гончар, господи, всю жизнь был гончаром как мой отец - он меня этому и научил. Тоже дело не сложное - сиди и лепи. А только кто не умеет с этим не справится. Из царя гончар не получится, а из гончара не получится царь.

-- Случаи были. Разные люди становились царями.

-- От того и беды, что царями кто попало становился. Был хороший гончар - и не стало, а стал вместо него плохой царь. И кувшинов не делает, и правит плохо. Если плохой гончар царём станет - не так худо, но от плохого царя всё-таки вреда людям больше, чем от плохого гончара.

-- Ну ладно, не хочешь царём - давай, я тебя богачом сделаю.

-- Не надо. Ночлег на соломе того не стоит, а мне лишнего не надо. Никогда никому не был должен, и на старости лет не собираюсь.

"Он что, не верит в моё бескорыстие?" - подумал Зевс.

"Не верит", - подумал Гермес.

"А что, смертные все такие недоверчивые?"

"Не все. Только самые старые и опытные. Они знают, чего ждать от богов".

"Надо бы сократить продолжительность жизни. Старики слишком много знают".

-- Ну ладно, - сказал Зевс, - власть тебе не нравится, богатство ты не любишь, а что ты любишь?

-- Жену люблю.

Зевс недоверчиво посмотрел на старушку Бавкиду. Что тут любить? Может, когда-то она и была красавицей, но так давно, что теперь уж никто не вспомнит.

Громовержец подмигнул Филемону и сказал:

-- А хочешь, я её снова семнадцатилетней сделаю.

-- Не надо! - испугался Филемон. - Что же я с ней семнадцатилетней делать буду - я сам-то уже давно не мальчик. Над нами же люди смеяться станут. Я её такую люблю как сейчас.

-- Не делай меня молодой! - взмолилась Бавкида. - Умрёт Филемон - как же я жить без него буду?!

-- Верно, - сказал Филемон. - Нам друг без друга не жить. Так что, если хотите сделать нам хорошо - сделайте так, чтобы мы и в царство мёртвых отправились вместе, как жили, чтоб никто никого не ждал.

-- Хорошо, - несколько разочарованно ответил Зевс. - Если вы ничего другого не хотите, то, клянусь водами Стикса, вы будете жить долго и счастливо, и умрёте в один день.

"Пошленькая формулировочка", - подумал он.

"Да уж", - подумал Гермес.

Возвращаясь на Олимп, Зевс был хмур и задумчив.

"Всё-таки не понять мне этих смертных, - рассуждал он. - Царём он быть не хочет, богачом не хочет, жену ему подавай, причём ту же, что и всегда. Будь я смертный - помер бы от тоски. Может, они специально себе жизнь обедняют, чтобы умирать было не жалко? С другой стороны, сколько он прожил со своей Бавкидой? Несколько десятков лет. А попробовал бы он несколько тысячелетий с ней прожить. Тоже ведь, небось, надоела бы. Или не надоела?"

Зевсу вспомнилась Гера, какой она была когда он только ухаживал за ней. Она с тех пор совсем не переменилась, но он видел её другой, когда, обернувшись кукушкой, грелся у неё на груди.

"Наверное, я мог бы прожить без неё, - подумал он. - Любви уже нет, конечно, но без неё было бы, пожалуй, скучно".

На Олимпе Зевс отвязал золотую цепь и опустил Геру на землю.

"Слезай уж. Амнистия", - сказал он. Корабль Энея

Семейный завтрак царя Приама начался в тишине. Троянский царь был задумчив и сосредоточен. Его томила какая-то забота, которой он не хотел делиться со своими близкими.

Тишину прервал его старший сын Гектор:

-- Я видел, что в гавань заходит какой-то незнакомый корабль, - сказал он больше чтоб нарушить молчание, чем ради самой новости - незнакомые иноземные корабли не были редкостью в Трое.

-- Что за корабль? - рассеянно спросил Приам.

-- Не знаю. Для торгового слишком мал, но и на военный не похож. И очень красивый. Я таких красивых ещё не видел. Мастерская работа. Не иначе как какой-нибудь царь решил нас навестить. Кто бы это мог быть?

-- Этот корабль принесёт нам горе, - всхлипнула Кассандра.

Приам недовольно поморщился.

-- Не говори с набитым ртом, - сказал он и ответил Гектору: Если царь, то скоро узнаем.

Вскоре действительно вошёл слуга, чтобы доложить о прибытии гостя, но не успел он заговорить, как двери распахнулись, и в зал ворвался удивительно красивый юноша. Его сияющее радостью лицо показалось Парису знакомым, хотя он точно никогда раньше не видел этого молодого человека.

-- Здравствуйте, дядя Приам! - закричал юноша, размахивая руками и даже подпрыгивая от восторга. - Вы меня не узнаёте? Я Эней!

Троянский царь в первый раз за всё утро улыбнулся.

-- Неужели Эней? Как же ты вырос! Тебя и не узнать. Садись, позавтракай с нами.

Эней тут же бросился к столу и с аппетитом принялся за еду. Он так торопился увидеть родню, что не поел на корабле. Но говорить он при этом не переставал:

-- Мама сказала, у вас в семье радость - сын нашёлся.

-- Это несчастье! - сказала Кассандра - тихо, даже и не рассчитывая, что её услышат. Её и не услышали.

А Эней быстро оглядел всех присутствующих и указал на Париса.

-- Это ты! - сказал он. - Я тебя сразу узнал. Мама тебя так и описывала. Она тебе привет передаёт, говорит, что помнит, дружить с тобой и помогать тебе велела.

-- Я знаю твою маму? - удивился Парис.

Эней на секунду перестал жевать и недоумённо уставился на Париса. Он считал, что его маму не знать невозможно.