Неидеальная (ЛП)

- Харви? - зовет меня медсестра; я вскидываю брови в удивлении. - Да, я знаю , кто вы.

Она закатывает глаза и слегка хихикает.

Я , было, подумал, что Алекс говорила обо мне, но скорей всего, эта девушка слышала о моей группе.

Я не спеша подхожу к ней, протирая руки.

- Вы хотите знать, как самочувствие Александры Аддерли? - спрашивает она.

Я киваю ей, но мне почему-то хочется объясниться, поэтому без промедления я говорю:

- Понимаете, - начинаю , тяжело вздохнув. – Алекс - моя девушка. Точнее, бывшая девушка…

Я протираю глаза и ненавижу себя за то, что произнес это ужасное слово – «бывшая».

- В тот день , когда она пропала, мы сильно поругались , и я прогнал ее, - наконец признаюсь в этом я.

- Вы знаете , куда она направилась после вашей ссоры? - спрашивает медсестра , сложив руки на груди.

- Нет, - честно отвечаю. - Я думал , она вернется домой, но совершенно не ожидал такого. Я… я….

- Вините себя в том, что случилось?

Я несколько раз киваю головой и шепчу:

- Да.

Медсестра молчит с полсекунды, а потом, похлопав меня по плечу, говорит:

- Не думаю, что Александра винит в этом вас.

- Она что-то говорила?

- Нет. Она не такая уж разговорчивая.

- А ее состояние? - обеспокоенно спрашиваю я.

- Мы сделали все необходимые анализы, - отвечает она и глядит на меня в упор. - В ее крови нашли наркотическое вещество.

- Чтооо?! - чуть ли не кричу я.

От удивления мои брови полезли на лоб. Наркотики? Черт, откуда они у нее?

- Я понимаю, что многие музыканты ведут такой образ жизни и…

- О чем, черт возьми, вы говорите? - перебив ее, ору я. - Мои ребята не принимают наркотики. Я их не принимаю. Я понятия не имею , откуда она могла взять их.

- Т ише, - просит она, отводя меня за руку подальше в сторону.

- Вы можете провести тест на наркотики. Мы все сдадим кровь, если это необходимо , - уверенно говорю ей я.

Я не сомневаюсь в своих друзьях. Они не наркоманы , и они даже не балуются этим

- Я не обвиняю вас или ваших друзей, но это факт. Возможно , ей е кто-то «угостил», - слишком быстро отвечает она.

Но кто мог это сделать? Кто? Меня будто осенило. Таблетка, о которой упоминала Дейзи… Ох, черт. Нет, этого не может быть. Это Им не может быть Хантер! Только не он. Это просто абсурд Заметив мое выражение лица, медсестра спрашивает:

- Вы что-то вспомнили?

- Нет, - вру я. - Я должен у вас еще кое-что спросить.

- Да, конечно.

- Помимо всего этого, больше ничего не случилось? - спрашиваю , сжимая кулаки.

Девушка, которую зовут Джессика, изгибает бровь и с непониманием смотрит на меня.

- Вы понимаете, что я хочу узнать? - с нажимом говорю я.

Она собиралась ответить отрицательным кивком головы, но вдруг передумывает и произносит:

- Ооууу, да. Я понимаю. К счастью, Александра не подверглась изнасилованию. По результатам анализов было установлено, что сексуального контакта у пациентки не было более семидесяти двух часов.

Мое сердце начинает бешено стучать. Алекс никто не трогал. Она не изменяла мне. Она сказала правду, но я ей не поверил.

- Спасибо, - шепчу я, закрыв глаза.

Я полный кретин. Я бросил свою девушку, я обвинил ее в том, чего она не делала, но сейчас я облегченно вздыхаю, совершенно потеряв голову, и забыв, что кто-то все же ей причинил боль.

Медсестра уходит , оставив меня одного, прежде потрепав меня приятельски по плечу. Я задаюсь вопросом: неужели, если бы она не сказала мне этого, я бы не попытался вернуть свою девчонку? Я не знаю. Возможно , не так скоро. Но она пострадала из-за меня. Я должен ее увидеть. Я так больше не могу.

Я возвращаюсь к своим друзьям и родителям Алекс. Ее отец все так же стоит возле окна, а мать общается с Нейтом.

Мелисса, заметив меня, идет ко мне на встречу.

- Где ты был? - интересуется она.

- Нужно было кое-что узнать, - отвечаю я.

- И что же?

- В ее крови нашли наркотик, - шепчу ей на ухо, чтобы никто нас не слышал.

Сестра от изумления открывает и закрывает рот. Я показываю ей, чтобы она молчала , и та соглашается, моргнув.

- Пожалуйста, позвольте мне увидеться с Алекс, - обращаюсь я к мистеру Аддерли.

- Нет, - отвечает отец Алекси. – Ещё не известно, кто обидел мою дочь вот таким образом, и я никому не собираюсь доверять, даже, так называемым, её друзьям!

Он непреклонен и категоричен. Я чувствую необходимость вспылить, накричать, выпустить пар, но я держу себя в руках и продолжаю умолять. Я готов стоять на коленях перед этим человеком, чтобы он поверил мне, как сильно мне дорога Алекс, и что я никогда не стал бы ей вредить. Никогда.

- Прошу вас, сэр…

- Я не хочу ничего слышать, - отрезает он, а мать Алекс подходит к нему и берет его за руку. – Какой-то щенок поиздевался над Александрой! Она была совсем одна, когда кто-то причинял ей боль! И вот тут появляются «настоящие друзья», которым, видите ли, нужно срочно её увидеть, - язвительно замечает Льюис.

Ему не понять, что даже если бы мы не были в ссоре, Александру могли бы подкараулить где угодно, где она находилась одна. Если кто-то хотел причинить ей вред, наличие парня его не смущает. Во мне закипает злость, но я держусь из последних сил, чтобы не выплеснуть её прямо сейчас.

- Пожалуйста, - взмаливаюсь я; пусть они услышат меня, а не просто слушают, наблюдая за движением губ. – Я должен её увидеть.

Льюис снова фыркает.

- И зачем же?

Я набираю воздуха в грудь, понимая, что сказанное мной в эту секунду, перевернёт весь мой мир с ног на голову.

- Я люблю вашу дочь, мистер Аддерли.

Глава 32.

Александра

Я так давно не имела ничего общего с полицией. Как иронично то, что моя вторая встреча с человеком в форме состоялась снова благодаря Хантеру. Я отвечала на все вопросы, которые мне задавали, но в основном мне пришлось говорить лишь: «Я не знаю» или «Я не помню», или «Понятия не имею». Потому что, если честно, я, и правда, очень мало помню из того, что случилось. А говорить полицейскому, что я подозреваю в покушении на меня Хантера О ` Брайана – это действительно очень глупо. Кто мне поверит? У меня даже нет доказательств. В глазах всех наших друзей Хантер – просто замечательный и добрый парень. Может, это и так. Но его доброта не распространяется на меня.

Мама с папой пытались развеселить меня, когда им разрешили войти в палату. Хотя, отец больше читал нотации – в общем, он делал то, что умеет. Как всегда, был не доволен мной и говорил, чтобы я была осторожней. Он даже посмел сказать, что в том, что произошло, есть моя вина. Я не могу его понять. Я не могу понять, чего он хочет, в то время как я лежу на больничной койке в очень слабом состоянии. Я бы очень хотела, чтобы отец в точности, как мать , был рядом не только физически, но и морально меня поддерживал. Однако он такой человек: ворчит и раздражается по любому поводу.

- Всё будет хорошо, - сказала мне мама, гладя меня по голове.

И это действительно подарило мне надежду, что всё будет хорошо. Мне это было нужно – чтобы кто-то сказал мне то, во что я перестала верить.

- Мама, - сказала я охрипшим голосом, взглянув на неё – она вытирала мои слёзы. – Прости меня.

Ей не нужно было спрашивать, за что я прошу прощения. Она и так знала. Сегодня она могла бы меня потерять.

- Это не твоя вина, детка, - шмыгнув носом, произнесла мама.

Она коснулась тёплыми губами свободной от марлевой повязки части лба.

- Я люблю тебя, - слышу я её мелодичный голос.

- И я, - выдавливаю, почти рыдая.

Это так страшно – находиться на волосок от смерти.

Мне всегда была нужна мать. И всегда будет. Я не особо близка с родителями, но я их безумно сильно люблю. И даже своего ворчливого отца. Жаль, что понимаешь это тогда , когда смерть подступает к тебе уверенной походкой.