Мнемоны 1 часть

- А я тебе говорю, - упрямо повторила Ника, - если бы не он, я бы растворила ее.

- Ника, - Кай тыкал пальцами в клавиши телефона, - не елозь, а то я не вижу - что у тебя к нему козырный интерес. Все тихо.

Он быстро начал что-то говорить в трубку, но я его не слышал. Дурнота с новой силой принялась за меня. Еще чуть-чуть и я потеряю сознание.

- Ника, - позвал я девушку. - Не молчи, расскажи что-нибудь, а то я вырубаюсь.

- Не смей, - голос встревоженный, - не теряйся, потеряешься - мы тебя не вернем.

Я постарался выпрямится:

- Расскажи если не о вас, то о том как ты потерялась, вы вроде как команда.

- Конечно. - Она кивнула. - Стечение обстоятельств. Мы когда от донора возвращались, в аварию попали.

Черт, что за донор такой?

- Козел, какой-то подрезал, - влез в разговор Санька, - мы на встречку вылетели, прямо лоб в лоб, с джипарем.

- Меня головой и приложило, - продолжила Ника. Очнулась в больничке. Ничего не пойму. Вот едем, а вот я уже на койке. Добралась до мобильника, Каю позвонила. Договорились встретиться в той арке, в которой ты меня отбил, - Ника улыбнулась, - от больницы до нее недалеко.

- Мы пока с хозяином иномарки разбирались, пока гайцов ждали, - вновь вступил в разговор Санька, - столько времени потеряли. И самое главное не уйдешь - владельцем тачки числюсь я, а за рулем Кай.

- Я лбом хорошо приложилась, вот подсадка и активизировалась. Когда спишь или без сознания находишься контроль теряешь и процессы растворения защит быстрей идут. Да и удар наверное оболочку повредил. Так что ты держись, сознания не теряй.

- Держись парень, пахан прикроет, - отозвался Кай, закончивший говорить по телефону, - вот только разговор к тебе серьезный, после всей этой свистопляски, будет.

Я молчал, меня слегка отпустило, но говорить не хотелось, больно непонятный разговор получался. Я просто смотрел на покачивающееся надо мной лицо Ники, пытаясь не провалиться в беспамятство, и слушал их рассказ.

- Я отправилась к месту встречи, а по дороге теряться начала, не пойму какие воспоминания мои, какие чужие. Ты, кстати, ничего такого, необычного, вроде как не своего не чувствуешь? Воспоминания там - не свои, чувства?

- Нет, дурнота только, и голова болит.

Они переглянулись.

Вид у Ники был такой, словно она вот-вот заплачет, Кай хмурился все сильнее, а Санек беспрестанно ерзал на сиденье.

- Вот, мы и состыковались, в той арке, - голос у Кая был преувеличенно бодрым, - а тут ты такой красивый, за девушку вступить решился.

- Я и говорю, он во всем виноват. - Вновь не утерпел Санька.

- Это ты, дурак во всем виноват, - закричала Ника, - ты.

- Тихо вы. Все виноваты и никто. - Кай вздохнул. - Судьба, мать ее через колено.

Меня все больше уносило куда-то вдаль. Казалось, не в грязном салоне разбитого авто я еду, а качает меня на морских волнах. Хрип работающего двигателя сменился звуками ночного леса.

- Он уходит! Уходит! Кай, что делать?

Донесся до меня женский плач. Кто это? И кто уходит? И куда?

Лицо Ники, склонившееся на до мной, начало странным образом трансформироваться. Изменился овал лица, глаза сменили цвет на голубой, волосы удлинились, из темных и вьющихся став светлыми и прямыми. Губы, ставшие сочнее и больше, что-то шептали. Кажется имя, только я никак не мог разобрать чье.

Ника трясла Фила за плечи. Он уходил. Тело обмякло и начало сползать с сиденья. Девушка попыталась удержать его, но он был таким тяжелым. Все что ей удалось, это не дать ему ударится головой о пол кабины. Ника склонилась над ним, глаза почти закатились, а голова болталась на шее словно у покойника. За льющимися потоком слезами она почти ничего не видели.

- Кай, - рыдания сотрясали худенькое тело, - Кай помоги, он почти отключился.

Кай с рычанием повернулся к ней. Грязно выругался. Парень почти ушел. Дыхание редкое, только веки чуть подрагивают.

- Не давай ему отключится, Ника, не давай. Нам ехать пять минут. Как хочешь, но приведи его в себя. Хочешь водой обливай, хочешь по морде бей, но что бы он очнулся.

- Держи, - Санек протянул Ники, полтора литровую бутылку с водой. - Лей на него, и уши растирай.

Девушка начала лить холодную воду на голову Фила. Глаза его заморгали, губы зашевелились что-то шепча. Ника принялась с силой растирать ему уши, а после, в отчаянье, размахнулась и с силой залепила ему две оглушительные пощечины.

Хлясь! Хлясь!

Что-то больно ударило меня по лицу. Лицо незнакомки пропало. На меня опять смотрела Ника.

- Что? Зачем? - Губы почти не повиновались.

- Фил, не отключайся. Мы почти приехали.

- А? - Я попытался сесть. Ника бросилась мне помогать. - Как?

- Ты, дурак, чуть не ушел, - девушка плакала и смеялась одновременно.

- Нет, как ты узнала мое настоящее имя?

- У тебя что других забот нет? - Ника обхватила мою голову руками и прижала лицо к груди. - Еще чуть-чуть и ты бы не вернулся.

- Кха-кха-кха, - я прочистил горло, странно, но я чувствовал себя почти нормально - ни тошноты, ни боли, только одна эта проклятая слабость. - Не, я не помру, пока не узнаю как.

Через тонкую ткань футболки я, под мягкостью груди не стесненной бюстгальтером, чувствовал как бешено колотится ее сердце.

- Тогда ты никогда этого не узнаешь.

- Приехали. - Кай начал тормозить. - Слава Богу, успели.

6

Я сидел в мягком и удобном, похожем на стоматологическое кресле, голова была облеплена датчиками. Двое в белом, похожие словно близнецы, нависали над монитором к которому вели провода от моей головы, и что-то чирикали на своем птичьем языке. Про себя я назвал их Вася и Петя.

- Ты глянь, что он с подсадкой сделал, - говорил Петя, - оболочка почти растворилась.

- Точняк, - соглашался Вася, - еще минут десять-пятнадцать и она рассосалась бы. Это же надо такой агрессивный мозг иметь.

- Агрессивный, это еще мягко сказано, - вторил ему Петя, - это не мозг, это хищник какой-то. Ты глянь на его лобные доли.

- Ха-ха-ха - хищник, это ты точно сказал. У него не синапсы, а осьминоги какие-то, так облепить подсадку.

- Ну что извлекаем?

- Можно подумать, мы можем отказаться.

- Эх, - мечтательно произнес Петя, - а я бы посмотрел, что с ним произойдет, когда он подсадку растворит.

- Я вам посмотрю. - Вмешался в разговор третий голос.

Говорившего я не видел, он стоял за моей спиной. Но сочный и властный баритон я узнал. Обладатель голоса уже говорил со мной по телефону. Пахан - как называл его Кай. Или шеф, по словам Ники. Я попытался повернуть голову чтобы посмотреть на него.

- Объект, сидите, - недовольно воскликнул Петя, всплескивая руками, - все настройки собьете, а у нас и так времени мало.

- Сидите, молодой человек, сидите, - на мое плечо легла рука, - раз уж вам так не терпится меня увидеть, я предстану пред ваши ясные очи.

Обладатель баритона обошел кресло. Высокий и статный. Карие глаза под покатым лбом, но не влажно-томные, как бывает у обладателей темных глаз, а жесткие, словно режущая кромка охотничьего ножа. Прямой нос, неожиданно пухлые губы над квадратным, с ямочкой, подбородком. Прическа - волосок к волоску. На вид лет пятьдесят, вон виски словно снегом припорошенные. Но лицо гладкое, только две глубокие складки идущие от носа к подбородку, да морщинка между густых бровей. Темно-серый костюм стоимостью пару тысяч баксов. Туфли небось тоже не дешевые.

- Меня зовут Аркадий Петрович.

- Я...

Аркадий Петрович поднял руку:

- Филипп Торов, я все о вас знаю.

- Если можно, просто Фил.

- Можно, - Аркадий Петрович улыбнулся.

- У нас все готово, - почтительно обратился к нему толи Вася, в может Петя, они постоянно перемещались и я путал их, - можем начинать.

- Начинайте. - Вот вроде обычное слово, произнесенное спокойным тоном, а становится ясно кто тут хозяин, а кто только указы исполняет.