Из глубин

И пока он шёл, безмолвные и неназванные огоньки по обе стороны освещали ему путь.

Он сидел на кровати, застланной клетчатым шерстяным пледом.

Тихий субботний день разливался снаружи. С улицы через приоткрытое окно доносилась музыка.

В этом районе всегда было спокойно.

В который раз лениво, совсем неумело подумалось, сон или нет. Если бы он помнил, как проснулся...

Если бы он помнил хотя бы остаток того дня: ведь добрался же он как-то от Железнистой долины до общежития, коль был сейчас здесь. Вспоминалось, но очень смутно... Кажется, ехал на трамвае. И, возможно, даже снова видел ту девушку с чёрными пружинками-волосами. Нет, не ту. Просто похожую, но абсолютно обычную человеческую девушку - наверно, одну из горожанок.

Или и это тоже приснилось?

Надо бы спросить Мартина. По крайней мере, предшествующий их разговор он должен помнить, если тот был взаправду.

Но чем-то не нравилась эта затея, чем-то отталкивала от себя. Будто кто-то, легонько хлопнув по плечу, говорил: "Брось. Не надо".

Под окном проехала машина, остановилась неподалёку, у соседнего подъезда. Хлопнули её двери, слышно было, что наружу высыпало много людей, раздались их громкие и недовольные голоса. Он вслушался было, чтобы понять, о чём они, но в этот же момент зазвонил телефон.

Мечеслав снял трубку.

- Да?

И с облегчением - сам не зная, отчего - услышал голос Мартина.

- С северо-запада отзвонились, - сказал тот. - Собрались, видать, пораньше. Решили всё закрывать.

- Что - "всё"? - не сразу сообразил Мечеслав.

- Весь проект. Не будем ничего прокладывать, короче.

- Аа...

- Сказали, ландшафт неподходящий, будем прорываться - может всё поехать и рухнуть в тартарары.

- Вот как.

- Ну, это они так сказали, - повторил Мартин. - Что там на деле, и какие у них причины... Ну, ты сам понимаешь.

От последних слов повеяло мгновенно пробежавшим холодком, и Мечеслав не смог озвучить вопрос. Пока он соображал, как бы половчее уточнить, что имелось в виду и кто из них что понимает (или думает, что понимает), Мартин крикнул:

- Алло, алло! Слава!

- Да-да, я здесь. Просто задумался.

- Я надеюсь, ты не собираешься подбивать рабочих на забастовку, чтоб нам разрешили копаться дальше?

В голосе Мартина послышались хорошо знакомые язвительные нотки, и от этого почему-то сразу стало легче.

- Не настолько же у меня поехала крыша, - улыбнулся Мечеслав.

- Вот и чудненько, - протянул Мартин. - Тем более, нас перебрасывают на другой проект.

- Обоих на один?

- Ну естественно!

Естественно, М и М, неразлучная парочка... Мечеслав снова невольно улыбнулся.

- А что за проект такой? Не сказали?

- У нас же, на северо-западе. В подробности не посвящали пока, тоже что-то очень важное, даже поважнее метро. Прямо-таки просили выдвигаться первым поездом, все издержки, сказали, берут на себя.

- Даже так...

Наверно, молчание затянулось, потому что Мартин вновь повысил голос:

- Алло, Слава! Точно нормально всё?

- Да, конечно. Когда поезд?

Утром воскресенья на вокзале было хоть и людно, но спокойно, без лишней суеты. Кто-то, услышав, что объявили его поезд, шёл к платформам, другие тихо переговаривались здесь, за высокими круглыми столиками небольшого кафе.

Мечеслав только что взял билет на поезд, но отправляться предстояло только вечером. Его же теперь охватила чуть капризная созерцательная ленца, свойственная человеку, от которого ничего более не требуется. Поэтому, прихватив по пути газету, он стоял у одного из крайних столиков - тех, что почти на улице - и не спеша допивал кофе в маленькой чашке из нержавейки. Пожалуй, сам кофе не очень, бывает и получше, но ему понравилось, как сделана эта чашка: крепче, чем из стекла или фарфора и удобнее, чем пластиковый стаканчик. К тому же, почти не нагревается. Мечеслав развернул газету.

На первых полосах было всё больше про всяких важных персон на верхах. Вот, пожалуйста - отстранили председателя парламента, по-честному, большинством голосов. Сказали, что не справляется. Взамен, правда, никого не выбрали, потому что так и не смогли договориться, только устроили драку, после чего часть ушла выражать свой протест на крышу, другая же часть объявила себя серьёзными людьми, которые решают проблемы внутри помещения. Мечеслав даже усмехнулся, хотя мало что понимал во всём этом: как дети, право слово.

Он отлистал газету ближе к концу. Так, а что это у нас тут пишут под старой фотографией с дирижаблем? Никак ещё один проект масштаба субмарины А-114...

Точно: как раз на северо-западе собираются наладить производство дирижаблей. Пока готово несколько пробных моделей, но если всё пойдёт как надо, то они будут поставлены на поток, а это откроет новую веху в истории воздухоплавания. Уж не на этот ли проект собираются перебросить их с Мартином? Едва ли, конечно, но если вдруг так... то это было бы просто чудесно. Автор статьи - неведомый собрат Мечеслава по духу - считал, что с распространением самолётов и хеликоптеров дирижабли вовсе не стали случайной страницей истории и могут по праву занимать свою, совершенно особую нишу. Вот например...

Он погрузился в чтение и даже забыл про кофе, но тут звонкий голос окликнул его:

- Дядя Слава!

Он сбился, поднял голову.

- Машенька! - светловолосая девушка подлетела к нему, он обнял её одной рукой. - Ты здесь откуда? Проводить пришла?

Та смущённо кивнула.

- Папа сказал, вы уезжаете сегодня.

- Да вот, приходится, - улыбнулся Мечеслав. - Труба зовёт.

Думал он в это время о том, при каких обстоятельствах они с братом виделись последний раз - о фейерверке, Нике и том загадочном телефонном неразговоре.

- Как ты? Всё нормально? - осведомился он. (Осторожнее. Не лезть, куда не надо).

- Да, всё хорошо, - вид у неё и вправду был радостный. Даже как-то уж слишком сияли глаза. Он не стал спрашивать, почему. (Возможно, лучше было бы спросить Георга, он-то должен знать, если что, но Георга тут не было).

- А что сам папа? - поинтересовался Мечеслав. - Не захотел прийти?

- Он работает, - несколько виновато ответила Машенька.

- В воскресенье?

Она кивнула:

- Он сказал, у них там что-то срочное и очень много, нужно всё успеть до понедельника.

- Ясно...

Чего и следовало ожидать от Георга, - подумал он без всякого удивления. Всё-таки загонит себя когда-нибудь. Вспомнилось вдруг, что надо было у него спросить ещё про что-то, тоже очень важное, но что... Абсолютно вылетело из головы.

- Передай, чтоб берёг себя, - проговорил он только и тихо рассмеялся. - Он вам ещё понадобится.

Машенька улыбнулась:

- Хорошо!

Когда она, случайно взглянув на вокзальные часы, заторопилась, наскоро распрощалась и собралась идти, Мечеслав пробормотал:

- И ты тоже.

Машенька обернулась:

- Что?

- Береги себя. Тоже.

Она распахнула глаза в каком-то совсем детском удивлении, медленно кивнула:

- Хорошо, дядя Слава.

Он проследовал за ней взглядом. Миновав кирпичную арку ("Приветствуем сюда входящих"), Машенька делалась всё меньше и меньше, почти уже кукольной, пока не скрылась наконец среди толпящихся у придорожной остановки.

Тогда только Мечеслав отвернулся и оглядел почти пустой столик. Допил из нержавейки кофе.

Теперь и у меня плохое предчувствие, - подумалось ему.

Впрочем, кому какое дело до предчувствий.

Несколько часов оставалось до отправления поезда, и Мечеслав сидел в своей - почти уже не своей - комнате общежития. Все вещи были сложены, и всё, что можно убрать - убрано, и помещение стало теперь непривычно пустым. Только горел ещё настольный светильник (Мечеслав не стал в последний раз зажигать люстру, когда стемнело), да "Энциклопедия истории Ринордийска" была открыта на случайной странице: надо же занять чем-то оставшееся время. Откуда-то из-за стены, может быть, с верхнего этажа доносилась лёгкая, чуть меланхоличная мелодия пианино. Красивый женский голос подпевал ей.