Страница 133 из 146
ВЕЛИКИЙ ОБМАНЩИК
Юмор — великий обманщик: когда ему грустно, он делает вид, что ему весело, а говоря мудрые вещи, прикидывается дурачком. И вполне справедливо, что бывший день обманщика переименовали в день смеха.
Переименовать нетрудно. Но если бы каждый день обманщика, каждый день каждого обманщика стал на самом деле днем смеха… Мы бы с вами смеялись триста шестьдесят пять дней в году.
ПРОДЕЛКИ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ
Как-то я попытался сострить, добавив два слова к известной пословице: «Работа не волк, в лес не уйдет, не надейся».
Здесь уже никто не боится, что работа уйдет, а, наоборот, на это надеются.
Но мой, дополненный и расширенный вариант не удовлетворил специалистов. Они сказали, что это лежит на поверхности.
Геология юмора требует разрабатывать глубинные, а не поверхностные пласты. Самое ценное лежит глубоко, а сверху лежит то, что никому не нужно.
Я взял другую пословицу и тоже ее продолжил: «Он от скромности не умрет своей смертью». То есть, бывает такая скромность, за которую могут и пришибить.
Все согласились, что могут. Но это тоже лежит на поверхности.
А если я беру свое добро там, где оно лежит? Оно лежит на поверхности я беру на поверхности. В конце концов, многие берут свое добро там, где оно лежит. Некоторые даже берут не свое — там, где оно плохо лежит…
Я бы так и сказал, но это тоже лежит на поверхности.
Перестав ползать животом по пространству, я решил уйти в глубь веков и извлек фразу из адамовых времен: «Он вошел в костюме Евы».
Вроде бы ничего особенного: вошел голый молодой человек, но не в костюме Адама, что для него было бы естественно, а в костюме Евы. То есть, без одежды, но без одежды женской, а не мужской.
Кажется, смешно. Но специалисты сказали, что это уже было.
Когда было? У кого? Может, у тех же Адама и Евы? Может, у них на двоих был один костюм, — верней, на двоих не было одного и того же костюма?
Это никому не известно. Одно известно: мужчине в костюме Евы ходить не положено.
Не потому, что стыдно.
Не потому, что не принято.
А потому, что это уже было.
ЮМОР ЧУВСТВА
В чувстве юмора чувство должно быть на первом месте, а юмор на втором. Если будет наоборот, получится юмор чувства и человек сам станет посмешищем.
Острый ум, как правило, обоюдоострый. Как говорил один известный шут, собственного ума не замечаешь до тех пор, пока не споткнешься о него и не переломаешь ноги.
БАСНЯ ШЕКСПИРА
В басне Крылова трудяге псу несладко приходится, а комнатная собачка горя не знает. Одна у нее забота — на задних лапках ходить.
Тот, кто ходит на задних лапках, освобождает от работы передние.
Старая история. Она была старой еще до Крылова, и задолго до Крылова о ней рассказал Шекспир. «Правду, — сказал он, — всегда гонят из дому, как сторожевую собаку, а лесть лежит в комнате и воняет, как левретка».
Правда часто лает невпопад, поэтому ей достается. А лесть ходит на задних лапках — это всегда впопад.
Хотя еще до Шекспира было сказано: за битого двух небитых дают.
Давать-то дают. Да никак не дадут. Не отважатся.
Потому что лаять всегда найдутся охотники, а кто у нас будет на задних лапках ходить?
МАРТЫШКА И ШЕКСПИР
Если крыловская мартышка узнает себя в зеркале, плохо придется зеркалу, а не мартышке.
Таков закон отражения действительности. Чем сильнее литература отражает действительность, тем сильнее действительность отражает литературу.
Почему Шекспир писал о других странах и временах?
Увы, чтобы отразить действительность, от нее приходится отойти подальше.
КОРОЛЬ И ШУТ
В «Короле Лире» шут — антипод королю. Здравый смысл, прикрытый безумием, антипод безумию под прикрытием здравого смысла.
Но когда безумие короля выходит наружу, шут оказывается лишним. И в двух последних актах его нет.
Шекспироведы исчезновение шута считают загадкой. А он просто не нужен. Зачем в трагедии два шута?
Впрочем, это только кажется, что шут исчезает. Это король исчезает. Хоть он на сцене присутствует, но продолжает линию не короля, а шута.
Линию безумия, исполненного здравого смысла.
ПУТЬ ОТ ШУТКИ К ИСТИНЕ
Человек, окончивший жизнь на костре, начинал ее веселой комедией «Подсвечник». Путь от шутки к истине нередко путь от подсвечника к костру.
Что же делать? Отказаться от шутки?
Большинство предпочитает отказаться от истины.
Меньшинство проходит путь Джордано Бруно.
ПУСТЬ СВЕТИТСЯ!
Все радовались свету.
Все говорили: да будет свет!
Но прибор для включения света на всякий случай назвали «выключателем».
В ЛАБОРАТОРИИ РЕДАКТОРА
Когда средство самосохранения становится главным средством редакторской деятельности, хранить уже нечего: испортился продукт.
ОКРУЖЕНИЕ ФОНТЕНЕЛЯ
Французский писатель Фонтенель, по свидетельству современников, никогда не смеялся. Он только улыбался — и в результате прожил сто лет.
Впрочем, не так важно, что говорят о Фонтенеле современники, как то, что говорит о современниках Фонтенель. «Фонтенель, посещавший литературные салоны на полвека дольше всех прочих сочинителей XVII столетия, получил тем самым возможность отомстить напоследок многим недругам своей молодости».
Сент-Бев прав: прожить сто лет — это действительно редкое везение. Тут можно отомстить не только недругам, но и друзьям, которые уже достигли бессмертия, тогда как ты — по-прежнему смертный. Столетний, но смертный.
А какие люди тебя окружали в молодости! Мольер — сегодня его все хорошо знают, — баснописец Лафонтен, сказочник Перро… А Корнель? А Расин? А Буало? Не говоря уже о Ларошфуко и Лабрюйере… Какое блестящее окружение! Какой алмазный венец!
СОВЕТЫ НАЧИНАЮЩИМ
Начинающего писателя Жан-Жака Руссо принимал у себя сам господин де Боз, секретарь Академии надписей и хранитель королевской коллекции медалей.
Какие были должности, какие ответственные посты!
Где они сейчас, хранители коллекций, академики надписей?
Вероятно, на прежних местах и по-прежнему дают советы начинающим: как писать и о чем писать, чтоб к старости собрать солидную коллекцию медалей.
ИСКУССТВО И КОММЕРЦИЯ
— Искусство и коммерция несовместимы!
— За тем исключением, когда искусство торгует собой.
ОБВИНЕНИЕ И ЗАЩИТА
На всех процессах жизни литература выступает в роли обвинителя и в роли защитника. Обвинителя зла и защитника добра.
Вторая роль особенно трудная.
Особенно если думать не о том, чтобы оправдать подзащитного, а о том, чтобы оправдать доверие начальства.