Страница 29 из 32
— Ольга, я впервые за много лет потрясен, – Вася Добров сказал, когда присели за столик у окна с видом на пенсионера в костюме адидас. Бородатый пенсионер восточного типа требовал от прохожих деньги на хлеб белый с изюмом. – В клубе «Бурлеск», когда Судьба – проклинаю судьбу — с помощью соленого огурца из деревянной бочки, и самое удивительное – твоего огурца, направила меня к тебе – удивление, но удивление иного рода – так иногда собаки — проклинаю собак — одной породы не похожи друг на дружку, как и мои удивления и потрясения.
Зинаида Федоровна потрясла – проклинаю потрясения — и удивила меня не столько словами, а несла она старческий маразматический бред, а затянула своей убежденностью, верой в то, что брешет – старая интеллигентша в тапочках «рокпорт».
Огонь в её сердце, пламя домн и пожаров – проклинаю пожары — революции.
Павка Корчагин положил бы к её ногам пайку хлеба и миску баланды.
Почему в Макдональдсе девушки не танцуют стриптиз на столах?
Проклинаю столы!
Проклинаю стриптиз!
— Хочешь, я станцую для тебя, милый Вася Добров?
— Хочу, но не здесь и не сейчас, потому что в Макдональдсе твоим танцем будут любоваться все задаром!
Проклинаю задаром когда!
Эмоции и идеалы даже за золото не купишь!
Убежденность, идеалы – они дорого стоят, потому что – эмоции сильные.
— Но ты же проклинаешь, мой поросеночек! У тебя тоже сильные эмоции! – Ольга поправила косынку и отпила капиталистического горького чая. Очи её горели последними воспоминаниями о Родине. Ноздри раздувались навстречу Грядущему – так ноздри быка раздуваются, когда он гонится за пастухом. – У каждого свои эмоции, даже у животных.
— В том и дело, что мои проклятия – без эмоций, без души, без внутренней силы – проклинаю силу.
Я проклинаю автоматически, как дышу – мама и папа гордятся тем, что проклинаю без смысла, а у каждого человека есть смысл, кроме меня.
Да! Да! Жизнь моя идет без смысла – проклинаю смысл!
Хочу – проклинаю хотения – смысл!
Все люди – настоящие, а я – фальшивый – проклинаю фальшивое! – Вася Добров нечаянно смахнул со стола коробку из-под бигмака, словно убрал всё ненужное и наносное из книги Достоевского «Идиот».
Старая уборщица узбечка с укоризной посмотрела на Васю Доброва – «Пачкают! Не уважают труд уборщицы! А я, старая женщина, почетный хлопкороб бывшей Родины, унижена и приземлена, словно дряхлая умирающая ослица под чинарой».
— Ты фальшивый? Ты – ненастоящий? – Ольга от возмущения завопила, вскочила из-за стола пружиной часов «Мактайм». (Менеджер заведения Андрей Соколов насторожился: неужели, клиентка нашла в салате змею? Позор и убыток Макдональдсу.) – Да ты! Да я!
Думаешь, я из-за твоих денег стала твоей невестой (все девушки Макдональдса повернули головки и жадно смотрели на Васю Доброва – не бросит ли его, богатого, девка, а они – тут-как-тут – пчелки залётные с тампаксами)?
Из-за твоей искренности, неприемлемости лжи (девушки потускнели разбитыми бриллиантами) я выбрала тебя, чтобы идти рука под руку до свадьбы – так шли с понятыми головами Кай и Герда, Мики и Мини, Спанчбоб и Патрик.
Вставай, вставай, Вася! – Ольга потащила Васю Доброва из Макдональдса (он захватил на ходу пирожок и бигмак). – Я покажу тебе, что все страны и континенты лживые по сравнению с твоими проклятиями.
Нет, не люди там, а – сумасшедшие!
Мы полетим в Париж (парни альфонсы с завистью посмотрели на Васю Доброва – повезло ему, его везут за границу), Нью-Йорк (вздох по всему залу), и ещё куда-нибудь.
Я не потрачу ни копейки твоих денег, да, да, да!
Я накопила немножко и с радостью потрачу на то, чтобы доказать – нет в тебе фальши, Вася Добров, нет, а в них – фальшь и не искренность, отсутствие чувств!
— Проклинаю отсутствие чувств! – Вася Добров тащился за Ольгой, словно собака за сосиськой мясника. – Но как же наша политическая работа и твоя политическая арена?
Проклинаю арену!
— Подождут и арена и политики с ружьями!
Тебе, любимый москалюга, докажу, что они без эмоций, без ума, и даже, наоборот, с умом, но извращенным, как черный и белые квадраты Малевича.
Вечером Вася Добров и Ольга отбыли в город Нью-Йорк (по настоянию Ольги, похожей на возбужденную морскую звезду).
Ольга много говорила, а Вася Добров, наоборот, изредка бросал проклятия, и находился в мире безмолвия с воображаемыми акулами.
Он не проклял пограничников и таможенников, что дало зеленый свет в полете – так барин свистит гончим псам.
В Нью-Йорке, когда прибыли на остров Свободы, Ольга взяла на себя роль экскурсовода-любителя в красной косынке.
Негроиды подмигивали девушке, щелкали фиолетовыми, как у собак чау-чау, языками (в США девушки не ходят в юбках), а Ольга в ответ презрительно показывала из пальцев интернациональный «фак».
— Вася, Статуя Свобды, или – Свобода, озаряющая мир, сделана из железа, а внутри - пустая, словно высосанное яйцо кобры.
У неё ширина лица – три метра, а толщина талии – одиннадцать метров.
Почему люди восхищаются железным Колоссом, почему пишут о ней бред, если это - железное изделие, не более сложное, чем электростанция или линия электропередач.
— Проклинаю электропередачи!
Проклинаю бред!
Проклинаю Статую Свободы! – но в голосе Васи Доброва не видны отблески пионерских костров в Артеке.
— В Латвии, где пекут вкусный хлеб, на Украине – предвестнице Новой Украины, в Японии с радиоактивными отходами, во Франции, где мужчины танцуют в трико, поклоняются статуе Свободы.
Хорошо ли это?
И не называется ли фальшью поклонение неизвестной бабе, в которую входят по лестнице и внутри которой бегают лифты – не фальшь ли это?
Ты искал фальшь в себе, но найди её в людях, которых ты считал правильными, эмоциональными и без фальши, а они на самом деле – странные — потому что вместо того, чтобы любоваться прекрасным закатом и речкой, любуются и восхищаются железом!
— Проклинаю железо!
Проклинаю рассветы и закаты!
Проклинаю любование!
— Ты проклинаешь, и тебе кажется, что проклятия твои не содержат эмоции, а чувства твои – фальшивые, но это не так, Вася Добров!
Фальшивы люди и их эмоции, когда люди видят одно – кучу железа, а говорят другое – искусство!
В Париж! Я докажу тебе, что Эйфелева башня также фальшива, как и крики людей о лжекрасоте.
В школе я увидела бабочку на цветке — обыкновенная капустница с черными глазками терьера.
На уроке я рассказала учительнице, что бабочка капустница очень красивая, с размахом крыльев, и я, когда вырасту, стану красотой своей походить на бабочку капустницу.
Учительница захохотала сквозь очки – они даже запотели, а звали учительницу Наталья Игоревна.
Она показала мне картину «Джоконда» в журнале «Смена» и сказала, что Джоконда – истинная красота, а бабочка капустница – не красивая, даже любой махаон краше её.
Но, когда очки училки отпотели, я увидела глазки наставницы, маленькие, невзрачные по сравнению с глазами бабочки капустницы.
Я потрогала очки учительницы, а она кричала, чтобы я вымыла руки, что я никогда не стану Олимпийской чемпионкой по кёрлингу, или на худой конец паралимпийкой.
Но я верила, что бабочка капустница краше, чем Джоконда.
У башни Эйфеля поверь, Вася Добров, что вздохи и ахи французов – фальшивые, а истинная правда - в твоём сердце, так Иван Царевич хранит в сердце память о Царевне Лягушке, и спас её от Кощея Бессмертного.
Разве хоть один знаток искусства – тот, кто восхищается Эйфелевой башней или залезает в Статую, озаряющую мир - познает красоту бабочки капустницы или отправится за тридевять земель, на верную смерть, но за своей любимой девушкой?
— Проклинаю тридевять земель!
Проклинаю любимых девушек!
Проклинаю Кощея Бессмертного!
В Париже Вася Добров пальчиком потрогал железку Эйфелевой башни, будто прикасался к запретному плоду кузнеца Вакулы.