Нас много (сборник)

— Дворец, а не блиндаж! — весело заявил «товарищ К.», когда работа была кончена. И серьезно добавил: — Только чур никому не болтать про нашу пещеру. Начальником продовольствия назначаю Настю. Она умеет картошку жарить с салом лучше, чем мама. Сала всегда много кладет… А начальником разведки будешь ты, товарищ Ю.

Ребята натаскали из дому и «провианту»: картошки, сухарей, сала, муки, крупы.

Но жить в землянке ребятам не пришлось. Когда начались бои за Солнечногорск, взрослые ушли в лес, забрав и ребят. Только несколько семейств осталось в деревне. Остался и Иван Клок.

— Чай, немец даром не убьет. А забрать у меня нечего. И тебе не советую, — говорил он матери, — чего ты ребят будешь морозить в лесу? Или у тебя на лбу написано, что муж в партизанах? А уйдешь — назад дорожку забудь. Зимуй там, как ведмедиха со своим выводком…

Раз ночью кто-то постучал.

— Кто там? — спросил перепуганный Клок.

— Свои, откройте. Командир раненый… Не бойтесь. Помогите только мне перевязку сделать, — говорил раненый.

Клок хотел спросить еще что-то, но тут к двери подскочил Коля и, отбросив крючок, распахнул ее. В избу, опираясь на винтовку, хромая на одну ногу, вошел человек в шинели. Морщась от боли, он опустился прямо у двери на пол.

Клок схватил свой тулуп и вышел послушать, нет ли близко немцев. Ребята помогли матери стащить сапог с раненой ноги. Нога была прострелена в двух местах. Одну рану мать перевязала бинтом из пакета командира, вторую — чистым полотенцем.

— Небось, больно тебе, родненький? А ты потерпи, потерпи… Куда же пойдешь-то теперь?

— Ничего, мамаша, мне бы только до леса дойти, а там до своих доползу.

— Кабы спрятать тебя где, да мы сами тут чужие…

Коля и Настенька переглянулись: они вспомнили оба про свою пещеру.

— Мама! Товарищ лейтенант, мы можем вас спрятать, — зашептал Коля, — в лесу… вас там сроду не найдут! У нас там землянка с печкой… И картошка есть и сухари…

В избу вбежал перепуганный Клок. У него дрожали губы.

— Немцы… немцы!.. Скорей уходи!

Он помог лейтенанту встать и выйти за дверь. Вдруг он увидел Колю и Настеньку. Они торопливо одевались.

— А вы куда? Не пущу!

Но ребята прошмыгнули в дверь за командиром. Тот ползком пробирался к задворкам. Коля достал из-под крыльца санки. Ребята нагнали командира, уложили на санки и быстро потащили санки со двора. На другом конце деревни уже шумели немецкие грузовики и слышалась немецкая речь.

Под утро ребята добрались до глиняной пещеры. Они уложили раненого на нары и растопили печурку. Коля пошел за дровами, а Настенька принялась убирать землянку. Она вымела набившийся в щели снег и заткнула все дыры еловыми ветками.

— Ну, теперь отправляйтесь домой, ребята! А то мама будет тревожиться. Я уж сам тут буду хозяйничать, — сказал лейтенант.

Настенька позвала брата, и они о чем-то долго шептались за дверью.

— Мы не пойдем домой, мы будем жить с вами, — сказал Коля.

— А мама? Она же будет волноваться за вас. Нет, нет, идите домой, — решительно сказал лейтенант. — Или, ребята, тогда я уйду, — ползком, а уйду.

— Что вы! Никуда вы не уйдете. Лежите. Мама знает, куда мы пошли. А вам здесь опасно одному… Настенька, давай картошку жарить.

Пришлось лейтенанту подчиниться. Он лежал на нарах и смотрел на ребят. В землянке стало тепло и уютно. Аппетитно запахло жареным салом. Коля подтянул гирьку и толкнул маятник: ходики затикали. Рядом с ходиками лейтенант заметил берданку, шомпол и штык. Он все понял.

— Партизанить собирались? — спросил он серьезно.

Коля покраснел.

— Это хорошо. Только теперь придется вам со мной возиться. Вылечите меня в своем госпитале, тогда можно будет и партизанским делом заняться.

Картошка поспела.

Настенька поставила сковородку около командира и подала ему вилку. Сами они вооружились ложками.

— Ух, хороша! — похвалил картошку лейтенант. — Только, кажется, соли маловато.

Настенька вдруг положила ложку и отошла в угол. Лейтенант увидел, как у нее задрожали плечи.

— Настенька, ты чего? — удивился лейтенант. — Почему ты плачешь?

— Да соль, понимаете, забыла принести. Все есть, а соли нет. Вот она и ревет, как начальник продовольствия…

Настенька совсем не ревела, а плакала тихо, но очень горько.

— Настенька, перестань! Это чепуха. И без соли поедим… Стой же! У меня ведь, кажется, есть соль. — Лейтенант полез в карман шинели и достал спичечную коробку с солью. — Есть! Порядок!

Настенька успокоилась, застенчиво улыбнулась и отобрала у лейтенанта коробку. Но картошку она посолила только на той половине, с которой ел лейтенант.

Ребята старательно заботились о своем раненом. Лейтенант мог спокойно лежать, и дня через два ему стало легче, раны на ноге понемногу затягивались.

Однажды вечером в лесу вдруг закричала кукушка.

— Что за диковина! Зимой — и вдруг кукушка кукует, — тревожно прислушиваясь, сказал лейтенант.

— Четыре раза? — спросил, встрепенувшись, Коля и раздетый выскочил из землянки.

Через минуту дверь открылась, и в землянку вошла мать с Бориской на руках. За ней вошел Коля и улыбающийся «товарищ Ю.», «начальник разведки».

Настенька бросилась целовать Бориску и маму. Коля тормошил друга:

— Ну, Юрка, рассказывай. В деревне фашисты? Грабят?

— А то нет? Скоро ни поросенка, ни курицы в живых не останется. Все подчистую сожрут. А вшей на них — страсть! А мы к вам совсем прибежали.

Мать рассказала обо всем. Трусливый Клок очень боялся, как бы немцы не узнали о том, что у них был раненый лейтенант, и не убили его за это. Решил сам пойти и рассказать все старосте, назначенному фашистами. Он просил его в случае чего замолвить за него словечко, сказать, что он, Клок, тут совсем не виноват, а виновата мать да ее ребята. Ну, а староста сразу сказал об этом немецкому офицеру. Ивана схватили и повели на допрос. Он стал отказываться, говорил, что это совсем чужие дети спрятали раненого и он не знает, куда они делись.

— А комендатура в нашей избе, — перебил Юрка. — Офицер-то по-нашему плохо понимает, кричит на дяденьку Ивана: «Ты имеет брата-партизана! Ты есть русский партизан! Мы приказал вешать тебя за голова!» Так его и повесили. А я сразу понял, где вы спрятали лейтенанта. Я побежал к тете и говорю: «Берите скорее вашего маленького и идите, а то они вас тоже заберут». Вот и привел.

— Прожили мы все в этой землянке, пока я не услышал, что наши орудия бьют рядом. Тут не выдержал, попрощался со всеми и пошел к вам навстречу. Знаете, ребята у нас замечательные, честное слово, и таких у нас много. Зубами загрызем всякого, кто на них руку поднимет…

Так закончил свой рассказ раненый командир, которого мы нашли в лесу за Солнечногорском после боя.