Страница 23 из 37
- Что оказалось в тех двух ящиках? - спокойно продолжала она, делая вид, что все сказанное ранее лишь померещилось гостю.
Фацист, заставил себя остыть, молча протянул старухе листок, сочиненный лейтенантом фон Найном. Вдова, прочитав, долго держала его в руках.
- Этих паяцев больше всего заботило, как их оценят потомки! Роль вождей сто двенадцать килограммов! Да они все вместе и на фунт не потянут! Но, господин председатель, систему я знала хорошо. Сначала - идеи, потом - кадры, потом...
- ...финансы, - подсказал Эдди.
- Совершенно верно. Убеждена, третий ящик, который вы проморгали, - это главное. За ним и надо было лезть в пещеру.
- Проморгал не я. Проморгала контрразведка, - пояснил политик. - Старик фон Нойгаузен пытался шарить за моей спиной, так же как и за вашей.
Эдди подробно рассказал, как ему удалось в самый последний момент схватить покойника за руку. Он дал вдове посмотреть фотокопии открыток фон Наина.
- Нежный мальчик, - совершенно непоследовательно заметила хозяйка дома, прочитав послания Лотте Шмидт. - Так кто же, по-вашему, украл?
- Если бы я знал! - Эдди показал госпоже Икс свой мощный волосатый кулак.
- Это вы умеете, - не удержалась вдова.
- Я приехал, чтобы еще раз предупредить вас...
- Не трудитесь. Я уезжаю.
- Уезжаете? - Фацист несколько растерялся. - Куда это вы уезжаете?
- На отдых. - Фрау Икс не скрывала иронии. - Когда все разыщете, не забудьте о моих восьми процентах.
- Минус тридцать тысяч, которые вы уже получили в машине, - деловито вставил фаци номер один. - Но помните, мадам, любое упоминание об интересе моей партии к этому делу мы будем рассматривать как предательство идей национал-социализма со всеми вытекающими последствиями!
- Не угрожайте!
Не слушая, Эдди продолжал:
- Репутация ФНП должна быть чиста, как салфетка в начале банкета! Избиратели должны помнить, что между нацистами и фацистами есть существенная разница!..
- В одну букву! - успела заметить вдова.
- Шутить вы изволите, когда бундестаг окажется в кармане моего пиджака! А пока придется придержать язык!
- Боюсь до того времени вы смените не один пиджак.
- Надо будет, сменим пиджак! - Эдди входил в раж. - А надо будет - наденем шинель! Мы все наденем шинели! Придет время, и мы наведем порядок! Мы взбодрим наш древний народ! Европа еще услышит, как мы умеем чеканить шаг!..
Фрау Икс щекотнули приятные, укутанные дымкой воспоминания. Такие же хрипящие истеричные голоса, вздымавшие смерчи зловещих слов. И, конечно, восторженно оравшие толпы. И тревожный зов барабанов. И флаги, бившиеся на ветру, как паруса, готовые унести в бессмертие. И четкий, словно ход гигантских часов Истории, солдатский шаг, от которого содрогались оконные стекла и иностранные послы... Все это было уже тысячу раз, тысячи дней назад...
"Этот нахал, громила, подонок, в сущности, неплохой малый, - неожиданно подумала вдова. - Ему, разумеется, недостает воспитания, хороших манер, но мыслит он правильно. В конце концов, и у надежды нации могут быть свои небольшие слабости..."
И как бы в подтверждение этой трезвой мысли суровый тевтонский дух разом слинял с физиономии председателя Эдди - будто по ней провели губкой. Уголки рта растерянно опустились. Подбородок, только что торчавший, как взведенный курок, безвольно обвис. Глаза, секундой раньше полыхавшие одержимым огнем, потухли. На костер Нибелунгов полили из чайника, он зашипел и угас...
- Что это? - вдова растерялась.
- Это что? - проговорил вслед за ней фюрер. Он пристально смотрел на стену, на которой висело небольшое полотно, заключенное в раму черного дерева.
- Это она? - неуверенно произнес фацист, продолжая разглядывать мрачный пейзаж с чудным ветвистым деревом. - Это та самая картина? Эту картину ваш муж пометил в своем каталоге именем Ван-Гога?
- Таково было желание автора, - пояснила вдова. - Одно время фюрер пробовал себя в манере этого древнего голландца.
- Француза, - машинально поправил Эдди.
- Не имеет значения: неарийца. Что вас так озадачило, господин председатель? Подарок фюрера - наша семейная реликвия. Я храню ее как память о...
- Сударыня, я, кажется, понял, где надо искать третий ящик! - оборвал ее новый фюрер...
* * *
Инспектор криминальной полиции Шулер принадлежал к числу тех, кто все знает заранее. По крайней мере он был в этом уверен, Инспектор был весьма популярен среди уголовников и репортеров полицейской хроники, В надежде склевать крохи сенсаций газетчики осаждали инспектора просьбами вместе пообедать либо посидеть в баре. Уголовники, напротив, по возможности избегали личного знакомства с Шулером.
Инспектор был проницателен даже в молодости. Как только началась война с Россией, он добровольно от" правился служить во Францию и просидел в Париже все трудное время. После второй мировой войны у него нашлись кое-какие делишки в Испании, а через несколько лет он спокойно вернулся на родину и снова посвятил себя борьбе за социальный прогресс.
Боролся он с помощью проституток, сутенеров, мелких воришек, карточных шулеров и прочих людишек, осведомленных обо всем на свете, кроме одного - как наладить собственную жизнь.
Низенький, лысый, необычайно подвижный, с лицом, на котором, как на экране, четко и непрерывно отражались все порывы сложной полицейской натуры, инспектор Шулер часами безбоязненно шатался по пивным, притонам, гостиницам, пользовавшимся самой нелестной репутацией. Перекинувшись несколькими словами с одним, с другим, с пятым, с десятым, кого угостив кружкой пива, а кого припугнув, он всегда был в курсе.
Поэтому, когда в полицейском комиссариате к нему заглянул господин в пестром пальто и черном котелке, инспектор тотчас расплылся в торжествующей улыбке,
- Мальчишки! - довольно хохотнул Шулер. - Куда им без нас, стариков?
Господин в котелке молча снял пальто и основательно уселся, дав понять, что разговор будет длинным.
- Привет от самого фюрера Эдди! - внушительно произнес он. - Дело особой политической важности.
- Без полиции нет политики, - мудро заметил инспектор.
- Фюрер вне себя от этой истории.
- А что, собственно, он рассчитывал найти в горах? - Детектив отразил на своем лице сложный душевный коктейль, в котором неподдельное любопытство сочеталось с пренебрежительной иронической ухмылкой: мол, все ваши секреты у меня на ладошке.
- Ты уже знаешь? - удивился человек в котелке, - Ну, чистый Рейнеке-лис! Фюрер надеется отыскать ключики к тому самому домику...
Он показал на нижнюю часть карты, закрывавшей всю стену от пола до потолка.
- Представляешь, насколько благоприятный исход укрепит положение ФНП и самого Эдди!
- Представляю. - Инспектор тоже глянул на карту. - Домик тот на прочном запоре. Всю жизнь мы с тобой варим бульон, а другие его лопают.
- Э!.. - Владелец котелка даже махнул рукой. - Нашел о чем говорить! Тот, кто жирно обедает, рано или поздно кончает виселицей.
- Да, а мы с тобой все еще у костра, - задумчиво согласился Шулер. Может, ты и прав. Поварам хоть навар остается.
Лицо полицейского снова преобразилось. Теперь оно информировало о полной готовности вылететь из комиссариата, как дротик, пущенный умелой рукой.
Истеричные телефонные звонки, чьи-то головы, то и дело просовывавшиеся в дверь, лихорадочный треск пишущих машинок, рев сирен, врывавшийся время от времени в открытое окно, привычные голоса полицейского управления - все это не мешало инспектору Шулеру мыслить. После минут сорока негромкого разговора, получив ответы на все волновавшие его вопросы, детектив приобрел необычайно покойный, даже умиротворенный вид.
- А вот теперь следует поработать и головой, - сообщил он приятелю. Фюрер считает, что вся штука в картине. Допустим. Почему же он пришел к такому выводу? Потому, что контрразведка, заинтересовавшись каталогом, ничего еще не знала о письме господина рейхсминистра. Логично? Логично. Так... Фюрер предполагает, что сведения о картине Ван-Гога выползли из стен контрразведки. Допустим. Но какой болван решит, что наши военные станут заниматься живописью? Да будь там спрятана вся Дрезденская галерея, они не полезли бы в пещеру! Так? Так. А тут один Ван-Гог, да к тому же еще Адольф...