Славься, Кей!

Прядильщик Артур Иванович

Славься, Кей! — 1

Примечание

Большинство единиц измерения — расстояния, времени, массы и т. п. — переведена в понятные нам земные.

Вступление

Разноцветные пятна, путающиеся мысли — сознание отказывалось сосредотачиваться на происходящем. В ушах ревела кровь. И, хотя расшифровка звука поступала в мозг не через уши, а через нейрошунт, сквозь этот рев крови с трудом пробивались голосовые сообщения интеллект-систем корабля и крики диспетчера станции. Внутренности скручивало в животе, будто они уже оторвались и сейчас вращались по инерции, как чай в кружке после размешивания.

Маркер катастрофически близкой планеты, центральная звезда этой системы, остальные звезды, маркер орбитальной станции и четыре маркера аварийных кораблей-роботов, на полной скорости несущихся сейчас к нему, но все еще находящихся где-то в середине пути. Все это сейчас резво проворачивались перед экранами грузовика огромным колесом — тяжеловоз крутился в пространстве совершенно неприличным образом для воспитанного космического корабля.

Четыре минуты назад какой-то урод на юркой яхте выскочил всего в сорока километрах от грузовика. Полыхнули оранжевыми зарницами транспаранты-предупреждения. Искин, взвыв женским голосом, мгновенно дорисовал симуляцию практически столкновения двух космических кораблей, только что перешедших в нормальную метрику. Но было уже слишком поздно. Как обычно.

Одно утешало — уроду досталось "на орехи" куда сильнее: небольшая гоночная яхта вошла в остаточное поле измененных метрик трехмегатонной махины рудовоза, только-только оказавшегося в нормальном пространстве. Три с половиной миллиона тонн покоя! С измененными метриками только что завершившегося гиперперехода! А учитывая, что урод и сам был только-только "оттуда" — получилось совсем весело.

Поля с разными метриками сцепились и очень тепло поздоровались — пространство дрогнуло и исказилось в объеме, отдаленно напоминающем огромную хитровыкрученную рюмку без ножки. Рюмка из мягкого желе диаметром полсотни километров. Во всяком случае, пространство внутри "рюмки" дрожало очень похоже. Почему "рюмка"? Вопрос к топологам, изучающим старшие метрики.

Спустя мгновение грузовик крутился юлой уже в половине гигаметра от точки столкновения, а яхта, тоже кувыркаясь, медленно летела куда-то прочь и от места аварии, и от планеты. В отличие от грузовика, несущегося в противоположную строну. Грузовик летел точнехонько к планете. И к орбитальной станции на ее орбите.

— Сука! — Кричал он сразу после "столкновения", не слыша собственного голоса. — Первая моя разгрузка! Первая разгрузка! И так мне все обосрать! Выживешь — сам тебя прибью, сука!

Думал, что кричал. На самом деле — сипло хрипел, с трудом шевеля губами. Но системам корабля это было неважно — они исправно записывали все, что происходило на мостике.

Голос диспетчера станции пробился сквозь грохот в ушах. В женском голосе чувствовалась паника. Чистая и неподдельная. И было от чего паниковать — ИС станции уже построил траекторию движения грузовика. Получалось… очень грустно.

— Борт Лиош-9511, немедленно измените курс! Вы идете прямо на нас! Девяносто пять — одиннадцать! Дайте доступ для внешнего управления! Стандартная сигнатура из вашего профиля не проходит!

Он не ответил. Во-первых, это в исключительной компетенции капитана, во-вторых, у практиканта нет ни доступа к управлению, ни капитанского мастер-пароля — он практикант, существо бесправное и бесполезное — иногда дают за управление подержаться под надзором взрослых и все.

Зато он оценил переданную со станции симуляцию траектории. Траектория неуправляемого движения рудовоза вела точно в центр комплекса складов хранения топлива для маневровых двигателей — было от чего паниковать диспетчеру станции. Если произойдет столкновение и реакция топлива, от станции не останется даже обломков. Одна пыль. Космическая.

— Да ты у нас просто снайпер, подружка! — Тихо прошептал он.

Состояние было, как у пьяного. А что у трезвого на уме, то… Наверняка, это системы скафандра впрыснули какой-нибудь препарат, наконец-то проанализировав плачевное состояние человеческого организма, пережеванного разнонаправленными перегрузками в момент столкновения и выплюнотого. Грохот крови в ушах стих. Это уже был не грохот, а шум. Перед взором тоже прояснилось. Не до конца, но уже что-то.

— Пилот. Рекомендую смену курса!

Замигавший перед глазами маркер показывал, что интеллект-система корабля почему-то обращается именно к нему. И почему "пилот"?

Вопрос он, видимо, задал вслух, так как система любезно пояснила:

— Сейчас на борту нет других дееспособных членов экипажа, способных к управлению кораблем и к принятию решений… пилот.

Что?! Он, разумеется, не поверил и включил трансляцию с камер ходового мостика — он сейчас не видел своими глазами, хоть и находился на мостике — в глазные нервы трансляция от систем корабля тоже шла через нейрошунт. Поэтому он не мог просто поднять голову и осмотреться.

Посмотрел через камеры и тут же от них отключился. Потому что нет ничего интересного в залитом кровью ложементе капитана Хомора (тела не было — видимо, внутренняя транспортная система уже утащила его в медблок, руководствуясь таблицей приоритетов спасения). Или в лежащем на полу штурмане Земане. С выгнутой под неестественным углом шеей штурман совсем не красил строгое внутреннее убранство мостика. И почему-то штурман лежал не в их с практикантом ложемент-спарке, а валялся у самой створки входного тамбура. Техник Коба (он же — Кабанчик) отсутствовал, но раз интеллект-система повысила в звании только его, практиканта, о судьбе Кабанчика остается только сожалеть… Да и по стыковочному регламенту техник должен находиться рядом с машинным отделением, а не в ходовой рубке. Ну, хоть в чем-то регламент на "Лиоше" соблюдался!

— Пилот, необходима смена курса! По информации от диспетчера станции "Видари-семнадцать", наш курс ведет к столкновению со станцией! Мощности защитных полей недостаточно, чтобы выдержать столкновение!

— Ну, так смени!

— Не могу, пилот! Система гироскопов не отвечает на тесты, масс-детекторы неисправны — из-за этого автоматическое управление двигателями невозможно! До перевода системы позиционирования в режим получения информации по видеоканалу — сто восемьдесят секунд. Запрос на внешнее управление со стороны станции "Видари-семнадцать" отвергнут из-за отсутствия мастер-пароля.

Б…ть! Или б…дь? Как правильно?

Он не знал, у кого брали голос для озвучивания интеллект-системы, но эта неизвестная женщина с проникновенным голосом всегда представлялась ему величественной ослепительно красивой дамой, имеющей некоторое внешнее сходство с Ее Императорским Величеством. До сего момента. Но сейчас… сейчас перед его мысленным взором стояла почему-то Наяда со своей кукольной внешностью.

— Девяносто пять — одиннадцать! — Рявкнул голос. Теперь уже мужской. — Говорит "Алеут-четыре-двести"-на! Смените курс или будете уничтожены-на! Повторяю…

Теперь еще и военные…

— Четыре-двести! — Выдавил он. — Курс сменить не могу, системы пространственного ориентирования неисправны! — И, поколебавшись, добавил. — На.

— Делай, что хочешь-на, хоть пятками по вакууму тормози-на! Если через минуту-на, не изменишь курс-на — распылю к звездным демонам-на! На атомы-на! Понял-на?!

"Алеут" — это, кажется, легкий крейсер. Крейсер! На то, чтобы распылить тяжеловоз, его возможностей хватит. И еще останется на три таких же корабля. Не на атомы, конечно, а в пыль, но — способен. Хотя, скорее всего, ударит грави-пушкой, чтобы сбить с опасной траектории. Живому и условно живому экипажу тяжеловоза, правда, от этого легче не станет… Хм, ну ему и сейчас как-то не очень весело! А вот танки с мекариевой рудой при этом совершенно не пострадают. Сплошной профит!