Звездный час Иуд

– Позвольте!- возмутился Никольский, – Я за свою жизнь мухи не обидел!

Занимался с младых лет одной наукой, и вы меня обвиняете чуть ли не в сознательном лишении жизни совершенно незнакомого мне человека, не сотворившего против моей персоны враждебных действий!

Иванцов радостно потер руки, вон как зацепил историка. Аж, взбеленился!

– Ошибочка с вашей стороны. Во – первых: гипотетически вас обвинили в преступлении следователи со своей степенью профессионализма и опыта, а точнее отсутствия оного. Во – вторых: один из свидетелей типичный босяк, страдал с жуткого похмелья, и мало того, в его среде ваши слова типичного интеллигента, считались чуть ли не оскорблением. Сергей Николаевич, наш исследователь тайн человеческой психики подтвердит.

Любой человек непонятные слова или действия, с которыми он раньше не встречался, трактует и оценивает исходя из собственных шаблонов восприятия и оценки окружающего мира. Этот босяк просто был нацелен на то, что многие люди и явления из внешнего мира представляют для него угрозу. Поэтому на суде он станет неистово креститься и убежденно говорить, что в его показаниях нет ни слова лжи и обмана. Наоборот, он потом будет всю жизнь гордиться, что помог изобличить маньяка и убийцу бедных людей. Ну, а, со вторым свидетелем еще проще. Это молодой человек пропитанный идеалами равенства и братства. Для него вы типичный представитель буржуазии, враждебного класса законченных эксплуататоров.

Ведь одеты вы были довольно прилично, я бы сказал модно. А отсюда вы отпечатались в заидеологизированном мозгу борца с несправедливостью, как классовый враг. И он четко услышал, как вы прямо таки с садизмом и злобой издевались над типичным угнетенным пролетарием. Он также считал свои слова на суде правдивыми, и для доказательства положил на томик Марксова «Капитала» правую ладонь.

– Понимаю, что вы совершенно правы, логика безупречна, словно у знаменитого сыщики Холмса, – вздохнул Никольский, – а протест внутренний остается. Неужели человек настолько беспомощен перед неведомыми стихиями, и этими самыми закономерностями.

– Федор Петрович, вы меня удивляете, ей Богу! То, что вы называете логикой, лишь одна из малых частей понятия закономерностей природных и человеческих. Во многих своих исторических трудах подтверждаете существование закономерностей. Но, почему – то отвергаете их действие в собственной жизни. Вспомните, какое огромное количество брошюр появилось после Японской войны о теории реинкарнации, борьбе джиу – джицу, йоге. Все лотки были завалены. От этой восточной премудрости проходу не было.

– Да, уж. Откровенная халтура. А как раскупали эти издания!

Образованные люди, словно с ума сходили. В Санкт – Петербурге кружки появились. Помнится, я ради интереса хаживал к одному ламе – Бадмаеву.

Интересная личность. А интерес к Японии вполне объясним. С одной стороны преклонение перед победителями, их особой внутренней силой самураев. С другой – агрессия иной культуры.

– Я немного о другом. Так вот, рассказы о реинкарнации есть не что иное, как описание закономерностей высшего порядка. В великом Космосе все взаимосвязано. Если вы сделали добро, то оно к вам будет обязательно возвращаться в самых неожиданных проявлениях и формах. Ну, а, как говорится, «зло творяху – зло и обряху». Здесь все ясно как божий день.

Только все эти «подарки» к нам возвращаются через года, и несколько наших воплощений, в самый неожиданный и неподходящий момент. Коль мы с вами сюда попали други мои, то значит, эдак, две тысячи лет назад или менее, кого то обидели. Просто в данный момент нашего воплощения отдаем с лихвой долги в особой, извращенной форме. Могло ли раньше кому из нас прийти в голову, что монастыри, где прятались от внешнего мира и спасали душу, теперь поголовно служат для изоляции тел и душ. В первом случае люди затачивали себя добровольно, а теперь нас сюда заключили насильно.

– Не скрою, завидую вашим поразительным способностям, – Никольский склонил голову. – Наши с вами предки – арии тоже верили в перевоплощение душ. Ведичество для них было естественным состоянием души. Да и в христианстве первые сотни лет новой эры это явление не отвергалось.

Просто поразительно, какая сила убрала сложнейшие законы реинкарнации и кармы из христианства? Действительно, мы в своей личной жизни не видим проявления этих мировых законов, чего уж говорить про огромные масштабы измеряемых сотнями и тысячами лет. Может, научите, как находить эти ваши закономерности в собственной судьбе, в самом минимальном отрезке времени.

– Проще простого. Записываете в порядке очередности все, на ваш взгляд, интересные события, встречи, яркие мысли, необычные сны, желания, ошибки, даже грехи от того времени, как начали осознавать себя как личность. Вначале будет сложно найти между ними связь. Здесь необходимо уметь отслеживать сопутствующие элементы, и выделять свою линию. Потом почувствуете, что многие события, которые вы раньше считали случайными, имеют огромный смысл. Обнаружите повторяемость событий. Просто они на каждом этапе вашей жизни будут трансформироваться под ваше развитие.

Наконец, придет время, когда вы будете интуитивно чувствовать закономерности и их повторяемость. Ну а дальше, само собой будете предчувствовать будущее. Ничего сложного нет.

– Да вы только что описали просто и доступно один из самых эффективных приемов применяемых в некоторых буддийских монастырях! – удивился историк, – отслеживая свои мысли, которые повторяются, они выходят на их источник. Не исключаю, что в своих прошлых жизнях вы и были этим самым монахом, а может быть и ламой в Гималайских пещерах сидели!

Иванцов в ответ развел в стороны руки, мол, кто его знает, что там было раньше, и где он сидел. Но, сейчас он сидит здесь – в Соловках.

– Интересно, а как вы оцениваете наше возможное освобождение? Или все же наши надежды иллюзия, как вы заметили сами в начале беседы, – поинтересовался Сергей Николаевич.

– Иллюзия, это одна из форм самообмана, не имеющая ничего общего с мечтой и воображением. Просто многие эти понятия путают. Не могу сказать, в какой форме произойдет, но по сути – непроявленная закономерность.

– Ага, другими словами говоря – это будет выглядеть, как случайность.

Или обычное везение, – вмешался историк.

– Классическая непроявленная закономерность…- поправил его Иванцов.

Через три дня после этой беседы в больнице Сергей Николаевич проходил мимо тюремного корпуса, служившего раньше обиталищем монашествующей братии, и замедлил шаг. Навстречу ему в сторону ворот шел сотрудник специальной части Кураков. Сбоку равнодушно шагала колонной четверка заключенных с тощими мешками за спиной. Их сопровождали два красноармейца, как и положено с примкнутыми к винтовкам, штыками.

Энкавэдешник мрачно посмотрел на врача. Сергей Николаевич торопливо и привычно, не дожидаясь команды, отвернулся к стене, сложенной из булыжников вперемежку с большими кирпичами. Краем глаза заметил среди небольшой колонны библиотекаря, скорее всего теперь уже бывшего. Якимов незаметно подмигнул ученому, и ободряюще улыбнулся. Как показалось Карповскому, особой тревоги у того в глазах не было. Наоборот, в них была уверенность и спокойствие. Такая ротация была привычной. Одних привозят, других отвозят. Обычная рутина серой тюремной жизни. Как правило, об ушедших забывают быстро. Наоборот, интерес вызывают новички. Они с собой приносят свежие новости, слухи, а порой и кое – кому малявы от знакомых сидельцев и, даже, с воли. Здесь все по честному. У лагерного начальства свои каналы информации, у заключенных свои беспроводные линии. Еще неизвестно, чей вариант лучше работает. Не зря же говорится, мир – это информация, а информация – мир. Хотя, все же было жалко лагерного приятеля. Даже нары располагались по соседству.

Виктор был надежным товарищем, на которого можно было положиться. На пересыльном пункте в Кеми, бывший чекист раскидал трех урок, которые вознамерились ограбить ученого. Хотя, чего там брать? Такой же несчастный заключенный, как и все. Так, нет, низменные инстинкты преступников всегда будут проявлять себя в отношении других, более слабых людей. Сергей Николаевич не хотел даже допускать мысль о страшном сценарии в отношении Виктора, в виде мелкой ямы и стоящего на краю под прицелом чекиста. Пусть уж его переведут в другой лагерь, а там Бог даст, свидимся. До нового 1939 года оставалась еще неделя. Особо тяжелых больных не было. По сравнению с другими лагерями больница СТОНа выглядела прекрасно. Кое – что было из лекарств, довольно приличный набор хирургических инструментов. Причем многое сохранилось с дореволюционных времен. Несколько раз Сергей Николаевич провел операции повышенной сложности. Причем одной он даже по настоящему гордился. Из местного поселка Исаково два месяца назад привезли помора, которому в драке дубиной проломили голову. Ладно бы несчастного сразу отправили сюда, так нет, два дня лежал дома. Думали – обойдется. Карповский когда узнал об этом, выругался. С такой травмой оставлять пострадавшего без квалифицированной помощи преступление. А все из -за бабы, точнее девчонки. Молодой парень Матвей схватился со своим соперником после вечерки в соседней деревне. Он бы отбился. Бог силенкой не обидел, да тому на помощь дружки пришли. Боевой клич – наших бьют, действует у русских людей безотказно. Здесь главное – с ног свалить, а каким образом, дело второе. Затопать – то завсегда сможем. Тут охотников попрыгать на жертве хоть отбавляй. Вот кто – то из союзников соперника и приложил молодого помора с тылу. Хорошо, вскользь удар пришелся, да и меховая шапка смягчила. Через три дня молодой помор с кровати вставать стал. А родители, обветренный, бородатый рыбак артельщик и крепкая, с натруженными руками мать благодарили врача. Естественно с домашними гостинцами пришли. Охрана на это сквозь пальцы смотрела – в больницу люди идут, не куда – то там. Да и девчонка приходила к Матвею. Ведь из – за нее, вертихвостки этакой, считай, парню чуть было затылок на лоб не нахлобучили. Не сказать что – бы красавица, так средненькая, но с характером, судя по всему серьезная. Да, и, особо ветреных, среди поморов не водилось. Порода не та. Степенность, рассудительность, надежность в ходу. На миру, эмоции чрезмерно показывать не будут. Не кавказские аулы. Там горянки друг перед дружкой такой эмоциональный визг поднимают, что мозг, словно от воздействия ультразвуковых волн распадаться на отдельные волокна начинает. На Русском Севере за язык не тянут, но коль слово дал – все, держи. Да и чего говорить – то, пра слово – поморы. Но что с людьми любовь творит! И за таких бьются. Куда там всяким Ромео с горячей южной кровью. Мы тоже не лыком шиты. Только у нас на Северах шпажонкой – то особо не помажешь. Да и прочие восточные дрягалки не помогут. В валенках, по колено в сугробе, иль на склизком льду особо не поелозишь, изображая всякие стойки петуха с ударом захмелевшего страуса. Тут другой струмент требуется, посерьезней, поувесистей. А по большому счету любовный гормон одинаково ум заливает.