Звездный час Иуд

– Через неделю премьера. Уланова в ведущей партии.

– Хорошо.

Сталина можно считать настоящим театралом. Не смотря на свою загруженность государственными делами, старался посещать все интересные спектакли. Как правило, на премьеры приезжал незаметно для зрителей и творческого коллектива. Были у него свои любимые артисты, артистки, режиссеры. На некоторых постановках бывал не по одному разу. Один из любимых спектаклей по роману Булгакова «Белая гвардия» проходивший на сцене, как «Дни Турбиных», он смотрел по некоторым данным пятнадцать – двадцать раз. Сегодня исследователи могут только гадать, что заставляло вождя вновь и вновь просматривать знакомые сцены. Что он пытался понять, прочувствовать из той, ушедшей эпохи, в офицерах царской армии. Мы об этом, к сожалению, никогда не узнаем. А может и к счастью. Должны же остаться тайны.

Глава десятая

Новый завод по выпуску лекарств в Горьком запустили. Из этого события сделали настоящий праздник с духовым оркестром, цветами, народным гулянием, кинооператорами и журналистами из центральных газет. И в самом деле, событие достойное. Теперь у проклятых буржуев не придется закупать дорогие медицинские препараты, тратить валюту. И ни один шпион не пронюхает, что в секретных цехах производится «Живая вода». Даже сами работники цехов не догадывались, что они выпускают на самом деле. Да и во всей приходно – расходной документации обозначались самые безобидные ингредиенты. Попади в руки разведчику все эти бумаги, ничего они не раскроют. Точно такие же исходные материалы используются во всех странах мира. Подумаешь, тайна – «зеленка», физиологический раствор, глюкоза в жидком виде. Гениальный русский химик Дмитрий Иванович Менделеев именно на основании подобной документации раскрыл секрет изготовления французами бездымного пороха. Подсуетились русские разведчики, стащили на грузовой железнодорожной станции несколько накладных с названием груза. И все – не стало больше у французов тщательного охраняемого секрета. Карповский принял самое активное участие в пуске фабрики. Весь управленческий аппарат секретных цехов состоял из сотрудников его лаборатории. Пора молодежи расти над собой, делать карьеру, двигать вперед производство и науку. Особых сложностей не было. Все таки, технологию в совершенстве отработали на опытном производстве. Правда, первую пробную партию Сергей Николаевич забраковал, скорей всего, перестраховался. Сто литров препарата вначале хотели просто слить в канализацию. К счастью, во время вмешался Кураков. Теперь он был майором и уже полностью отвечал за всю сложную структуру от производства, до поставок препарата в учебные лагеря. А режим секретности по приказу Берии присвоили самый высокий. Карповский согласился с его доводами. В канализации всякой живности больше, чем достаточно. Еще не хватало получить поколения крыс с высоким уровнем интеллекта. Тогда эти серые хищники всем покажут, кто в подвале настоящий хозяин.

С пуском фабрики Карповский был уверен, что жесткие планы о полной переподготовке армии можно даже перевыполнить. Теперь можно было не торопясь подумать о создании целой серии лекарств на основе «Живой воды». Первые опыты с лабораторными мышами показывали устойчивые результаты. Через год можно приступить к клиническим испытаниям. А производить можно здесь, в родном городе. Да и гостил академик у своего брата Николая, который трудился на Горьковском автомобильном заводе в отделе главного конструктора.

Пользуясь свободным временем, бродил по любимому городу. По старинной Покровке, которая помнит следы славных героев Минина и Пожарского.

Рассматривал, словно в первый раз высокие стены Нижегородского Кремля.

Любовался с откоса замерзшей Волгой. Да и на кладбище к родителям непременно надо зайти. Для русского человека любовь к отеческим гробам это самое святое. Нельзя это высокое чувство путать с высосанной из пальца ностальгией уехавших за колбасой в семидесятых и восьмидесятых годах двадцатого века «эмиграционной» прослойкой. Эта порода людей столетиями перекатываются из одной страны в другую. Точно также и лобковые вши перескакивают во время интима с одного обглоданного тела на более свежее. Пользуясь возможностью, ученый решил заехать к бывшему лагерному приятелю, который после недавнего освобождения обосновался в селе Работки.

– А-а, это ты к старцу Леониду собрался? Хорошо помню. Интересная личность. Давай я тебе машину закажу в областном управлении с водителем, – сказал Кураков, без согласования с которым академик не имел права совершать поездки. Все таки, по прежнему он охраняемая личность, как и на Соловках, но только без колючки и часовых на вышках.

– Я лучше с Володей. С ним надежнее.

Работки широко раскинулись по правому высокому берегу Волги. Дома начинались от самого низа, и тянулись по самым кручам с длинными деревянными лестницами. В давние времена местные мастера в ближнем затоне собирали суда для перевозки грузов. Старики даже присказку помнили с тех времен – кто в Работках не бывал, тот матушки – Волги не видал. Словоохотливые потомки корабелов показали, как лучше проехать к «блаженному», ставшим местной знаменитостью. Бывший лагерник жил на краю села в небольшом домике над самым откосом. Вид отсюда на Волгу и окрестности был изумительным. Похоже, старец Леонид предчувствовал, что к нему заедет бывший «собарачник».

– Заходи мил человек. Рад тебя видеть Сережа, – еще крепкий, с белой длинной бородой Леонид, словно сошедший с картины Васнецова немного постаревший Добрыня Никитич, обнял приятеля.

– Я здесь гостинец привез, – Карповский с Володей с большими кульками зашли в дом.

– Чай и я не нищий,- усмехнулся Леонид и кивнул на стол с пузатым, внушительно гудящим самоваром. – Это сестрица моя младшая, Татьяна, – представил он высокую статную женщину, – живет через два дома от меня.

Без нее я, братец мой, как без рук. Сгинул бы после освобождения.

– Да, что ты говоришь – то, Леня. Это мы бы без тебя пропали, – отмахнулась женщина. Пока Татьяна собирала на стол, Сергей Николаевич осмотрел убранство. Скромненько, чистенько. В уголке, как и положено, светился огонек лампады перед старинными иконами. На стене несколько дореволюционных литографий с видами Саровского мужского монастыря, Дивеевской и Понятаевской женской обителей. Татьяна быстро собрала на стол, поставила бутылку вина. Только Володя отказался от рюмочки, все – таки служба.

– Ну, за встречу на свободе, – произнес традиционный тост хозяин. Хоть и еда была самая, что ни на есть простая, а вкусная.

– Спасибо, хозяюшка. Рука у вас легкая, – улыбнулся водитель, – сразу маму свою вспомнил.

Леонид прикрыл глаза, и прислушался. – Через минуту к нам еще один гость пожалует. Участковый. Проверять будет, что за люди на машине приехали.

– Ну, насчет этого не беспокойтесь, Леонид Иванович, – усмехнулся Володя, – документы у нас нужные. Пожалуй, пойду, прогуляюсь. Воздухом подышу. Места здесь красивые. Давно мечтал на Волге побывать. Все недосуг было.

– Спасибо Володь, – Карповский, понял, что телохранитель дает возможность остаться один на один.

– Если что, я поблизости буду. Шумните, в случае чего.

Татьяна быстро убрала пустую посуду со стола. Приготовила чашки под чай и тоже тихо ушла.

– Вижу, Сережа, сомнения тебя мучают.

– Не то слово,- вздохнул ученый, – всю жизнь хотел людям помогать, от страшных болезней избавлять. А получается, своими открытиями зло увеличиваю. Вот солдат по моим рецептам готовят. А война, батюшка, страшное дело. Сколько я в госпиталях на раненых, да увечных насмотрелся. Обрубки тел. Теперь благодаря мне их больше станет.

– Ну – ну, муки совести интеллигенствующего «толстовца», – покачал головой Леонид, – а себя, стало быть, ты уже главным виновником считать начал? Прислужником лукавого? Исчадьем ада?

– Получается, что так…

– Вот сидишь ты, Сережа дома с семьей. Чай пьете, как мы сейчас с тобой.