Смешная любовь

Мне начинало вдруг казаться, что я со стороны вижу себя и свою любовь. Все мои поступки и слова как бы раздваивались, теряли свой истинный смысл и приобретали какой-то нелепый вид. Я уже не могу быть прежним.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, и понял, что сказать нечего.

Я был побежден, раздавлен. Мне была необходима эта женщина. Я не знал почему. Рядом с Наташей я всегда оказывался в проигрыше. Я не понимал, как ей удавалось оказываться сильнее и делать мне больно. Я хотел, чтобы равнодушие любимой женщины перестало причинять мне боль.

Я смотрел на Наташу и думал: «Ты меня не любишь. Ты меня предаешь».

- Я должен тебе кое-что сказать, - я смотрел на ее лицо, так похожее на ее прежнее лицо.

- На твоем месте я ничего не стала бы говорить.

- Не волнуйся, я знаю. Я должен смириться со всем.

- Перестань. Стоит ли расстраиваться. Ведь этого нужно было ждать.

- Я без тебя не могу.

- Не говори глупостей. Прекрасно проживешь и без меня.

- Я без тебя умру.

- Хватит дурить.

- Я говорю об этом только потому, что люблю тебя.

- Каждый влюбленный мужчина вынужден выдумывать любимую женщину. Никому не хочется разочаровываться очень быстро.

Я сказал себе, что это мне хороший урок. Влюбленный всегда воображает, что он и его любимая – одно. Это ошибка. Но я чувствовал, что у меня хватит любви на обоих. Я не взрослел.

- Ты для меня – самый близкий человек, - я говорил это просто и спокойно, не поднимая головы.

- Невозможно любить того, кто стоит на коленях. Того, кто не человек без тебя. Любовь – это всего лишь игра.

Никогда не следует оправдываться перед женщиной. Не нужно никому рассказывать о своей боли.

- Мне трудно тебе поверить, - я вдруг почувствовал, что слишком устал, чтобы сопротивляться. – Я не хочу сказать, что ты это выдумала, но просто мне трудно поверить.

- Постарайся.

Если не знаешь, что делать, не делай ничего.

Я почувствовал какое-то беспокойство от близости Наташи, - даже скорей неудобство, чем беспокойство.

«Она совсем близко, слишком близко», подумал я. Или мне это только казалось?

- Как ты можешь жить без любви? – спросил я.

Наташа прижалась ко мне и поцеловала долгим поцелуем. Давно она меня так не целовала. Непонятно, чему она радовалась. Не хотелось думать, что моей беспомощности.

Плохо мне было. Плохо, как никогда прежде. Почему я не скорчился, не встал на колени? ?Не взвыл, не зарыдал?

Постараюсь быть предельно искренним, постараюсь до конца обнажить свою душу. Ни одна женщина никогда не заставит меня сомневаться в своей правоте. В любви самое большое преступление, самое большое предательство – представлять себя с другой женщиной, мечтать о другой.

Мне некому жаловаться на самого себя. Наташа неудобна для слов. Что между нами общего? Что? Может быть, я выдумал свою любовь раньше, чем встретил Наташу?

24

Сначала я ни о чем конкретно не думал. Подумать надо было о слишком многом. Я просто давал чему-то созреть внутри и очень медленно начинал понимать, что со мной творится.

Я не смогу полюбить другую женщину. Уж такой я есть. Не получится.

Я понял. Я слишком хорошо все понял. Когда начинаешь думать о прошлом, значит, будущего уже нет. О любви не следует просить. Я не хочу учиться не любить.

Мы смотрели друг на друга, как люди, хорошо понимающие, о чем им следует говорить.

«Нет», подумал я. «Мне никогда не вернуть Наташу. Я не смогу стать тем человеком, кого она надеется найти во мне.»

Как будто только теперь Наташа начала существовать самостоятельно, перестала быть частью меня. Это ощущение было очень мучительно. Я старался защититься от него.

Она не любила меня. Она была от меня далеко. Любая женщина может быть счастлива и без меня.

Я наблюдал за Наташей. Моя любовь беспомощна.

- Не делай такое наивное лицо, - сказала она. – разве ты меня немного не ненавидишь? Разве ты не хочешь, чтобы я умерла – хоть ненадолго – нет?

- Я не могу быть эгоистом. Все мои беды от этого.

- Наверное, ты непонятен и самому себе.

Меня удивило не то, что она смотрела на меня, а то, как она смотрела. Взгляд ее был удивленный, как будто она увидела лицо человека, которого видела раньше, но не может вспомнить где.

Я со всей своей беззащитностью стоял перед своей любовью, стыдясь ухищрений, с помощью которых я надеялся эту любовь заглушить. Мне было удобнее молчать.

Человек становится смешон, если хочет казаться или быть не тем, кто он есть. Мне не нравится всегда быть добрым только потому, что я не умею быть злым.

- Умение быть неблагодарной естественно для любой женщины.

Я старался убедить себя, что она сказала это случайно.

Меня охватила паника и, ища поддержку, я сжал руку Наташи, забыв, что она – это она, а я – это я.

- Ты шутишь, - откуда-то издалека услышал я свой голос.

Невозможно рассказать о себе так понятно, как хочется. Я не мог сказать Наташе о самом важном. Мои объяснения были бы похожи на оправдания.

- Объясни мне, что происходит.

- Я не люблю тебя. В моих глазах ты сможешь увидеть только безразличие. Чувство к мужчине очень быстро перестает ощущаться новым и неповторимым.

- Не знаю, что тебе сказать.

- Со мной трудно разговаривать.

- Что ты делаешь со мной? Что ты делаешь с нами обоими?

Не следует верить в искренность всех женских признаний. Наверное, я что-то не понимал в ней. Кажется, что я не понимал очень многого. Мне было сложно, но я не хотел ничего менять. Легко любит лишь человек, который ничего не чувствует.

Наташа продолжала смотреть перед собой, сидела ссутулившись, руки где-то между коленями. Это меня разозлило – она насупилась, как обиженный ребенок.

- Ты совершаешь ошибку, - я не хотел говорить этого вслух.

- Я так не думаю.

«Не будь дураком», сказал я себе. «ты поступишь правильнее, если оставишь ее в покое. Ты ничем ей не поможешь».

Но я должен был попытаться. Это было самое простое решение из всех, какие мне когда-либо приходилось принимать. Если не сейчас, то когда же?

- Ты можешь любить меня так, как тебе хочется, - я делал вид, что ничего не замечал.

- Я уже ничего не хочу.

Ах, вот оно что, думал я, вот куда она клонит. И ответил:

- Я боюсь твоего равнодушия.

- Ты повторяешься. Сколько можно говорить об одном и том же?

- Я просто не выдержу этого.

- Конечно же, выдержишь. Ты очень сильный. И ты сам должен постоянно напоминать себе об этом.

Я вовсе не чувствовал себя сильным. Я чувствовал себя маленьким мальчиком. Я понимал, что смешон. Но мое положение было не только смешное, но и безвыходное. Наташа не боялась нашего расставания.

Она находилась рядом со мной, но казалась такой далекой, словно была очень далеко.

- Ты огорчаешь меня, маленький, очень огорчаешь, - женские признания умеют быть ненужными.

- Споры никогда ничего не решали.

- Кто тебе это сказал? Боишься проиграть?

Она была маленькая, некрасивая и злая. Иногда искренность любимой женщины может только огорчать.

Наташа спокойно смотрела на меня, когда мне было очень больно. Она ничем не могла мне помочь, и с этим ничего нельзя было поделать.

«Потерпи», сказал я себе.

Наташа с притворным сочувствием посмотрела на меня:

- Я должна что-то сказать?

- Да.

- Мне очень жаль.

- Нисколько тебе не жаль, сама знаешь.

Я думал, что мне снова придется испытать боль. Но на самом деле я не ощутил ничего или почти ничего. Я уже не боялся. Хуже быть не может.

Я не создан для того, чтобы обманывать и вымещать свое зло на других людях. Но весь этот день, как я не старался собой владеть, обман и злоба не раз появлялись в моих словах.

Я не хотел смотреть на Наташу. Хотел забыть о ее существовании. Но раны, наносимые любимой женщиной, никогда не забываются.