Мышеловка

— Наверное, он был большой шутник, коли построил такое чудище, — произнес Сеня Барсуков.

— А привидения в доме водятся? — спросила его жена. — Страсть как люблю заигрывать с нечистой силой.

— Еще наиграешься, — мрачно сказал Комочков и клацнул перед ее носом зубами.

— А мне нравится, — невозмутимо высказался Марков, и я благодарно взглянул на него. Хоть один человек не вытер ноги о детище деда. Но, оказывается, я поспешил с выводами. — В этой темнице наверняка произошло не одно убийство, — добавил Марков. — Я чую это.

— А может быть, еще и произойдет, — уточнил Комочков.

Я махнул рукой и начал разводить их по комнатам. Капитана Маркова поместил в первой, где был главный вход; Комочкова рядом с ним, на кухне; в третьей, с верандой, расположились супруги Барсуковы; в четвертой — с выходом на задний дворик, Ксения; ну а пятую я уже давно приготовил для нас с Миленой. Шестая комната оставалась незанятой. Я всем им дал ровно один час на отдых, а потом мы должны были собраться в общем зале.

Выпавший нам час отдыха мы с Миленой, не сговариваясь, решили использовать по-своему. Едва мы остались одни, как она прильнула ко мне, просунув руки под рубашку, а я приподнял ее и закружил по комнате. Иногда мы начинали вести себя как сумасшедшие, особенно если долго не виделись. Потеряв равновесие, я свалился вместе с ней на кровать. Потом в воздух полетела одежда, плавно опускаясь на пол… Но, очевидно, я слишком понадеялся на свои силы, которые были небеспредельны и чей запас сильно поизрасходовала ночная ведьмочка. Порох перед встречей с женой надо держать сухим.

— Ты сегодня не в форме, — разочарованно произнесла Милена, приподнимаясь и поправляя прическу.

— Извини, — сказал я. И добавил: — Я по тебе очень соскучился.

— Не заметно. Наверное, нашел здесь уже какую-нибудь крыску?

— А ты? Чем занималась в Москве ты? Ездила по знакомым?

— Будем ссориться? Начинай.

— Нет. Иди ко мне.

— Вот это уже другой разговор.

И мы вновь прильнули друг к другу. Все-таки мы представляли довольно странную пару, с абсолютно разными характерами и темпераментами, и, по идее, давно должны были разбежаться в разные стороны. Но, наверное, наши магнитные поля были заряжены на «плюс» и «минус», и вот это-то крепко-накрепко и сцепляло наши сердца. Другой такой ненормальной пары не было во всем свете. Взмокшие, уставшие от любви, мы так и уснули обнаженными, держа друг друга в объятиях.

Разбудила меня Ксения, которая накинула на нас простыню, а теперь недовольно отчитывала:

— Сам говорил — час, час! А уже прошло целых два. Где обещанное гостеприимство? Где развлечения? Где хотя бы холодное пиво? Все дрыхнут, как сурки. Марков куда-то ушел. Комочкова не добудишься. Барсуки заперлись. Вы тут как кошки… прости, Господи! Давайте вставайте. Показывайте местные достопримечательности.

— Ксения, скройся! — сказал я. — Дай одеться.

— Эка невидаль! — ответила она, но все-таки удалилась.

Я растормошил Милену, которая сладко потянулась.

— Вставай, голубка нежная. Гости расползаются, как майские жуки.

Пока моя женушка облачалась, я решил удивить ее своей находкой и вытащил из-под кровати завернутые в покрывало мечи.

— Смотри, что мне осталось от деда! Такой штучкой запросто можно отсечь голову. Попробовать, что ли, на Комочкове?

— Прелесть! — сказала Милена, касаясь пальчиком острого лезвия. Но потом, видя написанное на моем лице неподдельное восхищение, добавила: — Дрянь порядочная… Сдай в металлолом.

— Нарочно меня злишь?

— А мне нравится, когда ты расстраиваешься.

— Почему, родная?

— Потому что ты становишься такой… беззащитный. Как черепаха без панциря. И тебя хочется приласкать.

— Дурацкая логика. Подобные черепахи годятся только для супа.

— Значит, я хочу тебя съесть. — И мы опять чуть не оказались в постели.

Стрелки часов показывали половину шестого. Я вышел в зал, взял в руки медное блюдо с деревянной колотушкой, приготовленные заранее, и три раза громко ударил. Гонг означал, что пора пить чай. В чисто английской традиции. Двери комнат стали отворяться…

— Чего гремишь? — спросил заспанный Комочков. — Пожар?

— Наконец-то проснулся, — ответила за меня Ксения. — А где Марков?

— Хозяин, пару чая! — приказал Барсуков.

— Я страшно проголодалась, — заметила его супруга. — Где обещанный поросенок?

— Его съел наш бравый капитан, — сказала Милена. И обернулась ко мне: — Ну, давай, миленький, тащи самовар, чего вылупился?

— Ты ведешь себя бесцеремонно, — отозвался я с некоторой долей обиды, но поплелся на кухню. Кто, кроме меня, накормит эту орду?

Мы все уже сидели за большим длинным столом и пили чай с приготовленным тетушкой Краб клубничным тортом, когда появился Егор Марков, неся в руке мертвую гадюку.

— На болоте убил, — гордо сообщил он, бросая ее на стол.

— Убери немедленно эту гадость! — завизжала Ксения, опрокинув чашку. Казалось, змея все еще продолжает шевелиться.

— А что, не нравится? — удивился капитан. — Смотри, какая прелесть, как шкурка переливается, блестит…

— Ну, ты, Егорушка, совсем того… — поддержал Ксению Комочков. — Ты бы еще дохлую крысу приволок.

— Не было там крыс. Только гадюки.

— А зачем ты вообще потащился на болото? — спросил я.

— Люблю острые ощущения. Это успокаивает мои нервы.

— А как ты ее замочил, сыщик? — поинтересовался Барсуков. — Из пистолета застрелил?

— Нет. Стану я тратить патроны. Палкой по морде. И весь разговор.

— Методы у тебя какие-то… бериевские, — сказала Милена. — Она хоть призналась в чем-нибудь перед смертью?

— Всю малину выдала. Отвезу ее в Москву и сделаю чучело. — Марков взял гадюку за хвост и унес в свою комнату. Потом присоединился к нашему чаепитию с совершенно невозмутимым видом. — Ну, какова будет программа на вечер? — деловито спросил он, отхватив огромный кусок торта.

— Праздничный ужин в десять часов, — ответил я.

— Снова будешь бить в свой медный таз? — усмехнулся Комочков.

— Предлагаю сыграть в карты, — сказала Ксения. — На раздевание.

— Ты этим в Москве занимайся, — остановил ее я. — А здесь наслаждайся природой.

— А вот я не понимаю, как можно ею наслаждаться? Цветочками вашими, травкой, закатом. Все это можно посмотреть в кино, не слезая с кресла. И комары не покусают.

— Ты, Ксюша, чахлое дитя каменных джунглей. Дай тебе волю, ты бы всю землю забетонировала.

— А ты, Вадимка, кактус на подоконнике. Еще неизвестно, когда зацветешь. Так и проторчишь в горшке всю жизнь.

— Отлезь от моего мужа, — вмешалась Милена. — Он хоть и кактус, но уколоть может. Знаешь, какие у него под кроватью мечи лежат?

— Какие? Покажи.

Не только Ксения, но и все остальные стали меня упрашивать, и мне пришлось сходить в комнату и принести свои трофеи. Оружие стало переходить из рук в руки.

— Славная сталь! — сказал Марков, рубанув воздух.

Комочков также махнул мечом, но угодил им по стулу, разрубив спинку.

— Ну, хватит, хватит! — Я отобрал у них мечи, чувствуя, что они изломают всю мебель.

— Пошли, погуляем? — предложила Маша Барсукова.

Мы согласились и через несколько минут вышли на улицу. Я хотел повести их к Волшебному камню — показать самую яркую достопримечательность Полыньи, но потом решил оставить это лакомство на другой раз. Кроме того, уже начинались сумерки, и идти в это время на болото было опасно. И я повел своих гостей к озеру.

— А где все жители? — спросил Сеня. — Никого не видно. Словно мы попали в царство мертвых.

— Они здесь рано ложатся спать, — сказал я. — Другой часовой ритм.

— Так в этом озере утонул твой дед? — произнесла Милена, когда мы подошли к берегу. Она держала меня под руку и прижималась к плечу.

— Да, — мрачно ответил я, и в этот момент над нашими головами сверкнула ослепительная молния, зигзагом расколов темное небо, на которое вновь наползли тучи. Через секунду ударил гром.