Страница 18 из 139
Когда все расселись, перед зданием со стороны павильона растянули большое белое полотно. Вначале на нем показали сцены из нгомбванской истории. Потом перед экраном появилась группа туземных нгомбванских музыкантов. Свет в саду погас, и музыканты ударили в барабаны. Барабаны гремели все громче, то взрываясь, то глухо рокоча, и монотонный их звук возбуждал тревогу. Но вот они перешли в фортиссимо. Из темноты вынырнула группа воинов, исполняющих ритуальный танец. Они были разрисованы и вооружены, ноги топали по стриженому газону. Все в саду стали хлопать им в такт, — вначале нгомбванцы, потом присоединились все новые и новые гости, которым явно придало отваги шампанское и скрывающая все полутьма. Выступление закончилось эффектным финалом.
Бумер сделал необходимые пояснения. Опять по кругу пошло шампанское.
Кроме самого президента, в Нгомбване выросла и еще одна знаменитость: певец, бас по общепринятым критериям, но с удивительным диапазоном в четыре октавы, причем переходил он из октавы в октаву гладко, плавно, без малейшего усилия. Его туземное имя вызывало у европейцев проблемы, потому его упростили до Карбо. Он был знаменит на весь мир.
Теперь пришла его очередь.
Выйдя из темного зала, Карбо остановился перед белым полотном, освещенный точечным рефлектором. В вечернем костюме он производил необычайно изысканное впечатление.
Звезды-фонари и свет в зале погасли. Лампочки на пюпитрах музыкантов прятались под колпаками. Горела только лампа над президентом, на которой настаивал Гибсон, так что в саду, на который опустилась ночь, были видны только двое на противоположных концах бассейна: президент и певец.
Оркестр сыграл увертюру.
Из горла певца вырвался звук исключительной мощи и красоты. Звук все еще висел в воздухе, когда прозвучало нечто вроде хлопка бича и где-то в доме истерически закричала женщина.
Свет в павильоне погас.
Все последовавшее походило на порыв безумного вихря: гул голосов, отдельные выкрики, не столь пронзительные, как тот, эхо которого все еще висело в воздухе, громкие команды, стук переворачиваемых стульев, плеск чего-то падающего в воду. Аллен схватил Трой за руку и крикнул:
— Не двигайся. Оставайся здесь.
И тут раздался голос, который, несомненно, принадлежал Бумеру. Тот кричал что-то на родном языке, и Аллен воскликнул:
— Нет, нельзя! Нет!
Неподалеку раздался короткий сдавленный вопль и что-то загремело. Множество голосов выкрикивали:
— Свет! Свет! Дайте свет! — словно массовка в театральном спектакле.
Зажегся свет, вначале в зале, а потом и в саду. Он осветил гостей, которые сидели по обе стороны бассейна, и тех, кто, вскочив, в смятении оглядывались вокруг. Стал виден великий певец, замерший в круге света, и множество мужчин, целеустремленно сбегавшихся со всех сторон; одни направлялись в павильон, другие в дом.
В павильоне мужчины, обращенные спинами к Трой, заслонили от нее мужа. Издали время от времени долетал женский крик.
Она услышала голос деверя, дающего взвешенные советы: «Только никакой паники. Сохраняйте спокойствие. Нельзя поддаваться панике», — и даже в этой суматохе подумала, что советы эти вполне уместны, но в его устах звучат, по крайней мере, смешно.
Высокий мужчина, появившийся рядом с певцом, повторял инструкции Джорджа, но на этот раз в них не было ничего смешного.
— Сохраняйте спокойствие, леди и джентльмены, и, пожалуйста, оставайтесь на своих местах, — говорил он, и Трой сразу узнала манеры человека из Ярда.
Ей показалось, что кричащая женщина находится где-то далеко. Теперь крик перешел в истерические рыдания, доносившиеся все тише, пока не стихли.
Высокий представительный мужчина вошел в павильон. Люди, которые закрывали Трой обзор, расступились, и теперь она увидела, на что все глазели: фигуру в великолепном мундире, лежащую ничком с раскинутыми руками, а из спины ее торчало копье. На светлом мундире, где копье вошло в тело, растекалось пятно. Пестрые перья, касавшиеся раны, побагровели.
Аллен склонился над телом.
Высокий мужчина остановился впереди и закрыл ей вид. Трой услышала голос мужа:
— Будет лучше, если вы освободите это место.
Вскоре он уже был с ней, взял за руку и отвел прочь.
— Ты в порядке?
Она кивнула и заметила, что и прочих гостей выпроваживают из павильона.
Когда помещение опустело, Аллен вернулся к пронзенной фигуре и вновь опустился возле нее на колени. Потом поднял взгляд на коллегу и спокойно кивнул.
Суперинтендант Гибсон проворчал:
— Значит, они все-таки добились своего!
— Не совсем, — заметил Аллен. Он встал, люди Гибсона расступились. И тогда открылся вид на Бумера. Тот, напряженно выпрямившись, сидел в кресле, похожем на гром, глубоко дышал и смотрел прямо перед собой.
— Это посол, — сказал Аллен.
4. ПОСЛЕДСТВИЯ
I
Расследование убийства в посольстве Нгомбваны позднее вошло в полицейские анналы как классический пример работы полиции. Гибсон, подгоняемый приступом ярости, с помощью Аллена за несколько минут смог преобразить место преступления в нечто вроде казарменного двора с перепуганными рекрутами. Скорость, с которой это произошло, была просто удивительной.
Гостей собрали в зале, откуда их поочередно отправляли в столовую, к длинному сервировочному столу. Изысканные приборы фирмы «Костад и Си» отодвинули в сторону, освободив место для шести сотрудников, которых уже прислали из Скотланд-Ярда. Те занимались списками гостей и с положенным тактом записывали имена и адреса.
Большинству гостей потом позволяли уйти, некоторых весьма вежливо просили остаться.
Подойдя к столу, Трой заметила, что среди сотрудников Ярда находится и инспектор Фокс, постоянный спутник Аллена. Он сидел в самом конце ряда, и когда поднимал голову, его левое ухо щекотал хвост изысканно сервированного холодного фазана. Взглянув на нее через старомодные очки, Фокс удивленно поднял брови. Она наклонилась к нему и шепнула:
— Да, Фокс, это я, Трой Аллен, Регенс Клоуз, 48.
— Фантастика, — буркнул Фокс, глядя в список. — Что, если вам отправиться домой?
— С удовольствием. У нас тут арендованный лимузин. Им уже звонят — Рори все устроил.
Инспектор пометил в списке.
— Благодарю, мадам, — сказал он вслух. — Не буду вас задерживать.
И Трой поехала домой. Только там она осознала, как утомили ее события этого вечера.
Павильон был оцеплен полицией. Внутри горел свет, и шатер сиял в темном саду, как бело-золотой полосатый надувной шар. На его стенах мелькали, то увеличиваясь, то уменьшаясь, искаженные тени. Там усиленно работали эксперты.
В маленькой комнатке справочного бюро Аллен с Гибсоном пытались чего-то добиться от миссис Кобурн-Монфор.
Та уже перестала кричать, но казалось, что по малейшему поводу могла начать снова. По лицу ее тек грим, приоткрытые губы бессильно обвисли, она непрерывно потирала виски. Рядом стоял муж, полковник, и держал в руке флакончик с нюхательной солью.
Трое женщин в платьях цвета лаванды с наколками и крахмальными фартуками сидели в ряд у стены, как хористки, ожидающие команды дирижера. Самая высокая из них была сержантом полиции.
Аллен опирался на стол, лицом к миссис Кобурн-Монфор, Гибсон стоял сбоку, потирая челюсть, и пытался скрыть разочарование.
— Нам очень жаль, миссис Кобурн-Монфор, — говорил Аллен, — очень жаль, что приходится вас обременять, но от вашего рассказа зависит очень многое. Я попытаюсь повторить все, что вы нам уже сказали. Если я ошибусь, будьте любезны меня поправить. Хорошо?
— Ну же, Крисси, девочка моя, — уговаривал ее супруг. — Выше голову, все уже позади. Вот так! — Он поднес ей соль, но она отодвинула руку.
— Вы были в дамском туалете, — резюмировал Аллен, — зашли в него тогда, когда последние гости уже выходили из зала, и в саду должны были присоединиться к супругу. Никого из гостей там уже не было, только прислуга. Так? Хорошо, пойдем дальше. Вы вошли в одну из кабинок, по стечению обстоятельств, вторую слева. И оставались в ней, когда погас свет. Пока все верно?