Страница 3 из 59
Наконец нашли более или менее открытое место на восточной стороне дороги, на другой стороне канала. Продирались туда сквозь заросли, присмотрели местечко под большой австралийской сосной и уселись на пружинистой подстилке из коричневой хвои, прислонившись спинами к огромному стволу. Пересмешник над головой вежливо и торопливо предупреждал всех других пересмешников, чтобы они, черт возьми, держались подальше от его гнезда, дамы сердца и ребятишек.
Мейер перестал шумно пыхтеть и сказал:
— В высшей степени необычно быть подстреленным на пустынной дороге. В высшей степени необычно для девушки перебегать ночью пустынную дорогу. Я бы сказал, мы ушли приблизительно мили на четыре от места упокоения «мисс Агнес». Грузовик появился оттуда. Вполне логично допустить тут определенную связь.
— Не огорчай меня логикой.
— Подтекст дела коммерческий. Меткий стрелок разъезжает в поисках Орвилла и Хатча. Не хочет заключать сделку с обоими. Знает, что они пешие, знает, что движутся на юг. Может, мы по комплекции грубо им соответствуем? К тому же здесь не пешеходная зона.
— Хатч, — подхватил я, — повыше и поопаснее. Я так быстро рванул, что шофер думал, будто выстрелил мне прямо в лицо. А если бы у него был хороший, состоятельный и разумный повод убить Хатча, он не стал бы просить Орвилла бросить тело в канал и как следует утопить.
— А на месте Орвилла, — добавил Мейер, — я несколько поостерегся бы идти на свидание с этим типом.
— Готов к походу?
— Полагаю, пора, пока москиты не высосали последнюю кровь.
— А когда кто-то появится с любой стороны, мы заляжем в кустах по эту сторону от дороги.
— Пожалуй, попробую насладиться прогулкой, Макги.
— Но все твое расписание полетело к чертям.
И мы пошли, преисполнившись эйфории, валяя дурака в непроглядной ночи. Остаться в живых, когда чуть не утонул и чуть не получил пулю в лоб, — это все равно что выпить доброго вина. Может быть, отклонись дуло на градус, пуля попала бы мне в переносицу. Поэтому мы беспечно шагали, обмениваясь глупыми шутками, старыми байками, и время от времени пели песни.
Глава 2
При первом проблеске близящегося рассвета, когда деревья лишь начали обретать форму и собственный вид, мы вышли на пересечение 112-го флоридского шоссе и Тамайами-Трейл. Там, на другой стороне главного хайвея, стояла большая станция техобслуживания и гараж. Горели ночные огни. Табличка на двери офиса гласила: «Менеджер Эл Стори».
Немногочисленные машины проезжали очень быстро. Я всем сердцем жаждал увидеть могучий приземистый грузовик техпомощи с двухпозиционным распределителем позади и с мощным подъемным устройством, у которого хватит сил вытащить из канала «мисс Агнес». Чем больше у него будет сил, тем меньше она пострадает.
Мы осмотрелись. Автомат с кока-колой, автомат с леденцами, сырными крекерами и тому подобным. Я нашел кусок проволоки, открыл замок на двери мужского туалета, и мы умылись. Больше никаких других построек в поле зрения не было. Хозяин станции предусмотрительно установил круглый бетонный стол со скамейками с одной стороны. Из центра стола торчал пляжный зонт с оборками.
Когда оранжевое солнце наполовину выглянуло из-за ровного горизонта со стороны Майами, мы сидели за столом и завтракали добытой из автоматов снедью, разложив на бетонной столешнице для просушки содержимое бумажников — водительские права и деньги. Москиты нас здорово разукрасили, но я знал, следы скоро исчезнут. Пожив какое-то время в царстве москитов, обзаводишься иммунитетом. Зуд вызывает фермент, который они впрыскивают для разжижения крови, чтобы сосать ее тонким жалом. А вот укус красноклопа — совсем другое дело. Тут уже никакого иммунитета. Нас обоих они искусали от колен до паха. Укусы клещей до того долго чешутся, что возник миф, будто клещи откладывают под кожей яйца. Сократить продолжительность этого жуткого, дикого зуда с нескольких недель до нескольких дней позволяют только специальные препараты в сочетании с кортизоновой мазью. Солнце согрело нас, начало подсушивать деньги. Мимо стало проноситься все больше автомобилей и грузовиков, издавая рев, слабеющий по закону Доплера. Стайка земляных голубей патрулировала участок. Я расчесывал укусы песчаных блох, мечтая о просторной и мягкой постели с чистыми белыми простынями.
Появившийся в двадцать минут седьмого грузовичок «фольксваген» с закрытым кузовом замедлил ход, свернул и остановился с другой стороны здания. Проезжая, сидевшие в нем двое мужчин поглазели на нас, потом скрылись из виду. Деньги и документы вполне высохли. Мы собрали их и направились ко входу, столкнувшись на углу с одним из приехавших — человеком лет пятидесяти, проворным, жилистым. Хаки, бейсбольная кепка, на кармане рубашки вышито красным «Эл». Послышались стуки и звяканье — другой мужчина поднимал большую дверь.
— Что, машина сломалась? — спросил Эл.
Это был комплимент — мы не тянули даже на владельцев велосипеда.
— Свалились в канал вчера вечером на сто двенадцатом шоссе.
— Туда часто падают, — кивнул Эл. — Дорога узкая, кочек тьма. Многие так и не выбираются из машины. Дайте-ка я открою станцию, явятся мои работники, поглядим, как вас оттуда вытащить.
— Надеюсь, вы не рассердитесь, — сказал я. — Мне пришлось открыть замок туалетной комнаты, нам надо было помыться.
Он быстро, с прищуром, взглянул на меня, поспешно прошел к туалетной, осмотрел замок, нашел ключ в кармане, попробовал.
— Ну, если ничего не испортили, ладно. Как вы это сделали?
— Куском проволоки.
— Замок вроде хороший.
— Хороший не открылся бы. С виду хорош, а на самом деле хлам. Если на главных дверях у вас точно такие замки, лучше смените.
Он с некоторой подозрительностью и нерешительностью поблагодарил меня и заторопился открывать свое заведение. Я побродил вокруг. Дело на станции было поставлено хорошо. Чисто и аккуратно, инструменты расставлены и разложены на подобающем месте, отчетность явно в порядке. Другой парень оказался молодым и крупным. У него на кармане значилось «Терри». Широкоплечий, в удобных штанах, в легкой рубашке. Грубоватая физиономия была бы симпатичной, если б не слишком близко поставленные глаза и до того скошенный подбородок, что рот был только чуть обозначен. Поэтому парень казался неповоротливым, тупым и вульгарным.
Понемногу начиналась торговля бензином и дизельным топливом.
Потом в ближайшем боксе остановился патрульный седан, съехавший с хайвея. Эл пошел его обслуживать, оглянулся, махнул мне, окликнул. Патрульный был старше обычного, тяжеловеснее обычного, с широким красным лицом, в очень больших темных солнечных очках.
Он спросил, кто из нас владелец машины, имеются ли у меня права и регистрационные документы. Потом вздохнул, отыскал нужный бланк, вошел в помещение, сел за стол Эла и переписал сведения из моих водительских прав, изучил регистрационные документы.
Возраст «мисс Агнес» его заметно поразил.
— Какой «роллс-ройс»?
— Ну, обычный пикап. Я хочу сказать, кто-то давным-давно превратил его в грузовой пикап.
— Стоит труда и затрат его вытаскивать?
— Она… э-э-э… с ним связаны определенные сентиментальные воспоминания.
— Машина прошла осмотр? Есть карточка на ветровом стекле?
— Все в порядке, офицер.
Он снова вздохнул:
— Ладно. В инциденте участвовала другая машина?
— Нет.
— Где и когда это произошло?
— Милях в двадцати к северу отсюда, на сто двенадцатом шоссе. Вскоре после десяти вчера. Я ехал на юг.
— С какой скоростью?
— Шестьдесят — шестьдесят пять.
— На таком старом драндулете?
— Машина в полнейшем порядке, офицер.
— Вы сидели за рулем, ваш приятель рядом. Держались на шестидесяти пяти, не встретились с другой машиной и угодили в канал?
— Не совсем так. Прямо передо мной дорогу перебежала женщина. Выскочила неизвестно откуда. Пришлось резко вильнуть, чтобы ее не сбить.