Страница 39 из 115
Особенно неистовствовал Петр I при истязаниях заговорщиков своей сестры царевны Софьи, которая вознамерилась сама русский престол занять. Ее, как особу царственную, он пыткам подвергать не стал, а вот другие всю изощренность русских пыток, с виртуозностью граничащую, на своей шкуре испытали. Основного зачинщика смут — Федьку Шакловитого привязали к спине сильного человека, стоявшего прямо на ногах и опирающегося на особое приспособление, напоминающее скамейку, и начали наносить ему удары кнутом, которых должно было быть 300. Конечно, ни один человек не выдержит такого количества бичевания. Достаточно сказать, что наносимые ниже затылка удары каждый раз вырывают у человека куски кожи, соответствующие толщине кнута. Федька, выдержав до двадцати ударов, признался во всем, в основном чтобы прекратить свои мучения. Других сторонников Софьи наказали так: обрили головы, крепко связали вместе и начали сверху по капле лить горячую воду. Говорят — нет хуже наказания!
В традиционные русские пытки Петр I заморское новшество ввел. Не все же ананасы русским уплетать по заморскому методу. Усовершенствование пыток — тоже дело нужное. От шведов он перенял колесование и вешание за ребра. Палачи в срочном порядке должны были переквалифицироваться на заграничные методы пыток, а то умели только по-русски на «дыбу ставить». А что такое «дыба» — знаете? Расскажем, но предупреждаем, не для слабонервных эти ужасы. Истязаемому закручивали назад руки, связывали их веревкой, за которую, подняв его кверху на блоке, прикрепляли к потолку, причем руки выходили из суставов. К ногам привязывали тяжелые колодки, на которые садился для вящей тяжести человек. Кости, выходя из суставов, ломались, хрустели, кожа лопалась, жилы рвались. В таком положении пытаемого били кнутом по обнаженной спине так, что кожа летела лоскутьями, и после еще встряхивали по спине зажженным веником. Такую пытку выдерживали немногие. Тут всякий во всем может признаться и от родной матери отречься. И когда пытаемый признавался, то гордый своим профессионализмом палач бережно снимал с дыбы истязуемого и, как опытный врач, вправлял суставы на прежнее место. Видите, какие знания требовались от палача!
Но если «дыба» не помогала, переходили к очередному, более изощренному этапу пыток — разжегши железные клещи, ломали ему ребра. Допрашиваемому привязывали голову к ногам, в веревку ввертывали палку и вертели до того, что голова пригибалась к пяткам. Человек, сгибаясь в три погибели, часто умирал, прежде чем успевал причаститься. Вбивали в тело гвозди молотком или деревянные спицы, что еще больнее. Нещадно сдавливали голову в ось на специально сконструированном станке.
Особого разнообразия в русских пытках мы не наблюдаем. Все сводилось к трем «добродетелям» — бить, жарить, в землю закапывать. И эта последняя пытка при Петре I часто применялась. Известно, за какое преступление: когда жена убивала своего мужа-изверга.
Такие вот объявления в газетах были очень популярны в то время: «В 1730 году, сего числа, крестьянка Ефросинья за убийство мужа закопана живою в землю». Самое кощунственное в таком наказании была его видимая либерализация. Проще говоря: судьи, рассматривающие дело по убийству женой мужа, принимали во внимание степень издевательств мужа над женою. Если, например, свидетели покажут, что уж слишком изощренные были измывательства, ну, скажем, босиком на снегу, в мороз он ее держал или к крюку привязывал, когда нещадно лупил, то жене все равно смертная казнь через закопание живой в землю уготована, но ей тогда оставляли голову над землею, рядом ставилась кружка, и каждый желающий мог бросить туда монетку, дабы совершить панихиду за упокой ее души. Умирала такая женщина на несколько дней позже той, которая сразу, с головой была закопана.
Любили людишек, как дичь, поджаривать на вертеле. Подымали на блоках вверх, разводили снизу огонь и жаром и дымом мучили человека. Или еще совершеннее — привязывали к колу и вертели человека над огнем.
Русский народ с его необъяснимым терпением и склонностью к юмору даже в страшные пытки элемент остроумных шуток ввел. Известная поговорка «выведать всю подноготную» произошла ни больше ни меньше, как от распространенной пытки вбивать под ногти занозы. А поговорка «след простыл» произошла в те времена, когда Бирон виновных бросал с камнем, привязанным к груди, в воду.
Отцеубийц наказывали определенным способом: связав им руки и привесив камень, надев на голову куль, кидали в воду. Или еще страшнее: живыми опускали на дно могилы, а на него ставили гроб с телом убитого и засыпали землей.
За подделку денег фальшивомонетчикам лили в горло олово и отсекали руки. За поджоги и колдовство сжигали живыми. За более мелкое преступление клали за уши горячие угли.
По сравнению со всеми этими ужасами, которые мы вам только что описали, дорогие читатели, рискуя у некоторых вызвать повышение кровяного давления, наказание батогами было сравнительно легким наказанием. Прежде всего — что такое батога? Батога — это палка или толстый прут, не путайте, пожалуйста, с долбнями. Виновного клали на землю, один палач прижимал голову, другой садился на ноги, двое растягивали руки, двое, вооруженные батогами, барабанили по оголенной спине до тех пор, пока следивший за экзекуцией главный палач не скажет: «Довольно». Когда палки разлетались в щепки, брали свежие. Когда палачи уставали, как бы то ни было, а работа нелегкая, сами знаете, на смену приходили другие. Это наказание допускалось в России без всякого суда. А виновные должны были после наказания еще целовать руку экзекутору, благодаря его за науку и милосердие. Об этом методе наказания иностранцы с тихим ужасом рассказывали своим монархам и депеши посылали, делая упор на то, что это такая варварская страна, что по улице Невской спокойно пройти нельзя: то и дело вылезает из коляски какой-нибудь франтик и что силы лупит извозчика чем попало, чаще его же палкой или кнутом. А тот только рукавом заслоняется, чтобы глаза ему не повредили, кожу пусть, срастется. А народ молча и без интереса рядом проходит. И «такие картины повсеместно» — комментировали иностранцы! И это правда! Здорово кнут погулял по спинам русских людей на всем протяжении истории.
Аббат Шап описывает в 1761 году такое наказание батогами, свидетелем которого он лично был: «Два холопа, сопровождаемые господином, вели шестнадцатилетнюю стройную, красивую девушку. Красота ее белого личика невольно приковала мои взоры: превосходные волосы густыми прядями ниспадали на плечи. Ее бросили на землю, в мгновение ока обнажили до пояса, и по спине запрыгали палки. После наказания девушку подняли с земли. Она не могла держаться на ногах. Спина у нее была изборождена широкими ранами, кровь обливала ее стан. Она была наказана за то, что не исполнила какого-то приказания барина»[70].
И тут нам хочется, дорогой читатель, обратить ваше внимание на один интересный факт.
Сколько терпения, мужества, стойкости и одновременно несокрушимого холопства таит в себе русский наказуемый, то есть истязуемый человек! Ни в одной стране мира нет и не было этого затаенного, подсознательного, врожденного уважения к закону, что ли? Мы не знаем, как назвать эту черту характера русского человека. Наверное, название ей еще не придумали, настолько она специфична. Мы приведем вам два примера.
Близ Петербурга в 1722 году колесовали трех человек, убийц и фальшивомонетчиков. Они получили только по одному удару колесом по каждой руке и ноге. Колесо изломало руки, перебило ноги, но преступники остались живы, и их крепко привязали к колесам. Как мы знаем, колеса прикреплялись горизонтально на толстых столбах. «Зрелище было воистину страшное. Один из колесованных, старик, изможденный предварительными пытками, через несколько минут испустил дух. Но остальные, молодые парни, долго еще боролись со смертью. Можно было подумать, что они проживут на колесе двое, трое и даже четверо суток. Так оно и случилось. Молодые были румяны. Равнодушно, чуть ли не весело поглядывали они по сторонам и ни стоном, ни жалобой не обнаруживали страданий. Один из них, к величайшему изумлению толпящихся зрителей, с большим трудом поднял разможженную руку, повисшую меж зубцов, отер себе рукавом нос и опять сунул ее на прежнее место. Но эффект был еще поразительнее, когда тот же страдалец, заметив, что он замарал колесо каплями крови, со страшным усилием вытащил изувеченную руку и бережно обтер колесо. Толпа с любопытством смотрела на страшную сцену»[71].
70
М. Семевский. «Царица Екатерина Алексеевна». СПб. 1884 г., стр. 351.
71
М. Семевский. «Исторические портреты». М. 1996 г., стр. 222.