Страница 2 из 115
Но ничего уже не поможет Ивану Грозному. Ни могучая молодая живительная энергия, ни чудодейственное свойство камней излечивать хворь. И совсем не анекдот, а самую настоящую правду поведал миру англичанин Горсей, бывший в последние минуты у ложа Ивана Грозного. Жестокий царь умирал долго, мучительно и страшно: он заживо гнил. Вот как Горсей описывает момент его кончины: «Вокруг царя в вазах находились драгоценные камни: „Посмотрите на этот чудесный коралл и на эту бирюзу, — говорил Иван Грозный. — Возьмите их, они сохраняют природную яркость своего света. Положите их теперь ко мне на руку, я заражен болезнью, смотрите, как они тускнеют, это предвещение моей смерти“». Затем он приказал принести свой драгоценный посох единорога, оправленный в многочисленные драгоценные камни: изумруды, алмазы, рубины, сапфиры. Он приказал своему врачу Ивану Лофу очертить посохом круг на столе и принести живых пауков. Пауков принесли и выпустили часть вовнутрь круга, часть на его внешнюю сторону. Те пауки, которые находились внутри круга, сдыхали, не успев выбраться из круга, те, которые были на наружной его стороне, поспешно бежали прочь. Иван Грозный так комментировал это явление: «Поздно. Этому посоху уже не спасти меня»[3].
О свойствах драгоценных камней мы вам расскажем несколько позже, а сейчас вернемся к нашей скучающей царице.
Кончила она вышивать. Разглядывает светлицу. Дворовых девок у нее полным-полно. У иных цариц до 300–400 человек доходило. И была даже для них построена в Москве специальная слобода — Кисловка. Понукает и следит за ними кравчиня, вторая важная боярыня при государыне, а первая боярыня — постельная, та за казной царицыной следит и за постелью. Каждый вечер будет с несколькими девками в опочивальне государыни спать укладываться да царицу от злых духов и, не дай Бог, посторонних мужчин охранять.
А надо вам сказать, что была эта должность в высшей степени почетная. И переходила она из поколения в поколение с некоторым видоизменением. Когда царицы сами стали русским государством править, они баб-постельниц повыгоняли и сменили их на постельников-мужиков. Так, у Елизаветы Петровны в большом почете был истопник Василий Федорович Чулков, которого за особые заслуги произвели в чин хранителя царского алькова. Это он каждый вечер являлся с матрацем, и двумя подушками и укладывался на ночь у постели Елизаветы. Фавориты, как перчатки, менялись, Чулков неизменно оставался. И когда царица вставала за естественными надобностями и перешагивала через Чулкова, он не забывал матушке государыне ножку поцеловать, и за это был особенно любим императрицей. И исключительно за такие заслуги возвысился до дворянского чина постельный Алексей Милютин при Анне Иоанновне. Правда, он еще дальше продвинулся: целуя ножку императрице, не забывал чмокнуть в ногу и ее фаворита. Помнил он, однако, когда дворянство ему государыня пожаловала, о своей родословной: в фамильный герб вмостил вензель, весьма напоминающий печную вьюшку.
Кроме постельниц, в большом почете у цариц были чесальщицы. Это особая категория дворни, отмененная только во времена Екатерины Великой особым ее распоряжением. При Елизавете же Петровне чесальщицы пяток были очень распространены, и государыня долгие предутренние часы (поскольку спать ложилась на рассвете, такой у нее, значит, распорядок был, она день в ночь превращала и наоборот) посвящала этой процедуре. Назначение в чесальщицы ценилось очень высоко, потому что наедине и во время ночных бесед, им представлялся удобный случай шепнуть на ушко императрице нужное словечко и таким образом оказывать услуги, щедро вознаграждаемые. Конечно, мы тут не исключаем и элемент чувственного наслаждения от такого массажа. Наверное, это очень приятно, если, несмотря на запрет Екатерины, чесальщицы, как и проститутки, долго еще будут в России свои услуги оказывать. Помните, как знаменитая гоголевская Коробочка в своем стремлении доставить приятность милому гостю Чичикову предложила ему на ночь почесать пятки. Да, о вкусах в самом деле не спорят! То, что в России было наслаждением, в Китае — суровым наказанием! Уязвимая пята в разных странах покою людям не давала и разные метаморфозы претерпевала. В Китае провинившихся бамбуковыми палками по пяткам били. Количество ударов зависело от проступка. Какой-нибудь там воришка получал всего несколько ударов, а вот, к примеру, прелюбодеяние и сводничество сурово наказывались. Муж, который свою жену под постороннего мужчину подложил, получал аж 80 ударов, а отец, уступивший свою дочь постороннему, — 60 ударов бамбуковой палкой по пяткам.
Почему такая сегрегация в наказании — неизвестно. Как будто закон, давая отцу поблажку, хотел доказать, что отец-сводник меньший грех совершает, ибо девица и без его вмешательства любовные утехи на стороне находила, а вот муж-рохля не должен надеяться на постороннего или корыстолюбия ради на прелюбодеяние жену толкать. Аморально это! Русский свод законов в этом вопросе более однозначно выразился: парень 12, а девка 11 лет, идите, вступайте в брак, нечего девственниками расхаживать, честной народ смущать, блуду учиться. А если ты девица и замуж еще не вышла, то блюди себя и к молодцам на колени не садись, не напивайся, не скачи по столам и скамьям и не давай себя тискать, яко стерву по всем углам.
В начале семнадцатого века жениться и замуж выходить стали несколько позже — в 14–15 лет. Таким молодым мужем был император Петр II, обрученный в возрасте чуть больше 13 лет. И, кроме мужа, молодой царице видеть другое мужское общество не полагалось. С малолетства так было. Ведь девицы, которые потом женами становились, росли в теремах, а это вроде тюрьмы. Там окна узенькие, со вставленными решеточками. Росла такая девица, лишенная света и воздуха, в комнатах, напоминающих клетку, — не только маленькие окна, но и двери с замками. А чтобы выйти, ей надо через комнату отца пройти, который прятал ключ под подушку. Ни один мужской взгляд не должен проникать к девицам до замужества. (После замужества не лучше.) Женились, не видя и не будучи видимы. Главное лицо в этом вопросе была сваха. Укажет она жениха, молодой надо во всем повиноваться. В церковь она шла молча, покрытая густой вуалью. И ни одного лишнего слова или жеста ей не полагалось, только ответ священнику.
И вот Петр I задумался над такой долей девиц и порешил своими приказами положение ее бесправное несколько улучшить. Негоже ведь девке будущего мужа совсем не знать. От этого не только любовь, а, значит, русское деторождение страдает. И в 1710 году такой указ издал: «Чтобы женщины и девицы имели в обращении с мужчинами полную свободу, ходили бы на свадьбы и пиршества, не закрываясь»[4].
Родителям вменялось в обязанность подписывать заявления о том, что они не принуждают своих детей к браку. Правда, сей закон на крестьян не распространялся. С мнением крестьянской девки насчет выбора себе мужа не больно считались.
Зевает, значит, наша скучающая царица без мужского общества. Даже слуги, и те женщины. Не причислишь же к мужскому полу дюжину пажей не старше 10 лет?
Цари строго следили за целомудрием своих жен. Пояса целомудрия, еще называемые «поясами Венеры», не всегда, правда, им надевали, ну разве для пущего спокойствия, когда в заморские страны на войны отправлялись. Да и то сомнительно это предположение, что-то мы в русских исторических музеях этих самых поясов целомудрия не видели, вот в западных — да, в западных их сколько угодно! Поезжайте в Париж или в Лондон к мадам Тюссо, в национальный музей Мадрида или в Венецию, и вы там увидите эти самые пояса всевозможных форм и калибров, как и полагается, для богатых и бедных. Для богатых они сделаны из серебра или даже из золота, с красивой чеканкой или даже инкрустацией из драгоценных камней. Большие мастера, видно, над ними работали. А для бедных — из простого железа. Висит себе такая решеточка на четырех цепочках, обвитых шелком, бархатом или простым холстом, две цепочки приделаны сзади, две спереди решеточки болтаются и придерживают ее с двух сторон. А сзади, поверх бедер, пояс запирается на замочек со специальным очень сложным ключиком для открывания. Если какая смышленая дамочка хотела в личное пользование второй экземпляр ключика заиметь, должна была мастеру большие деньги заплатить. Своей шкурой, даже головой рисковал, бедняга. Обычно же сей ключик держит муж у себя в кармане, открывает по мере надобности свою собственность, для посторонних же вход запрещен. Ведь поясок устроен так, что носившая его женщина могла справлять свои естественные надобности, но не половой акт. Как говорится: «близок локоть, да не укусишь!» Оказывается, это изобретение сатрапа Падуанского, тирана Франческо II, чтоб ему пусто было, веками в мире царствовало. Археологов прямо оторопь взяла, когда узрели они выкопанный где-то в недрах Африки шестнадцативековой женский скелет с этим, значит, усыпанным драгоценными каменьями набедренным поясом на изъеденных костях! Почему мужья так охотно надевали пояса целомудрия своим женам? Из одной ревности, думаете? Конечно, и это в расчет бралось. Но главным образом потому, что существовало древнее поверье, что прелюбодеяние жены может принести несчастье мужу. Он может быть убит на войне или на охоте. Поэтому, прежде чем идти на войну или на длительную охоту, мужья иногда силою «выколачивали» из своих жен признание в неверности и просили доброго духа простить им это прегрешение. Охотники на слонов в Восточной Африке до сих пор верят, что если жены изменят им, то слоны нападут на них и они погибнут. Если до такого охотника дойдет слух о плохом поведении жены, он немедленно прерывает охоту и возвращается домой не столько от ревности, сколько от убеждения, что будет растоптан слоном.
3
М. Пыляев. «Драгоценные камни». СПб. 1896 г., стр. 11.
4
А. Пушкин. Т. 7. М. 1981 г., стр. 61.