Страница 6 из 12
Дети гораздо более нетерпимы к сверстникам, непохожим на других, чем взрослые. Каждый ребенок, нарушающий ожидаемые гендерные стереотипы, будет в лучшем случае немедленно высмеян, а то и окажется изгоем. Причины, по которым ребенка не принимают в компанию сверстников, с точки зрения взрослых могут бьггь совершенно незначимыми. Например, у всех мальчиков в детском саду короткие шорты, а у Саши — ниже колен, или у всех девочек волосы заплетены в две косички, а у Маши — собраны в один хвостик на макушке и т. п.
Выраженный конформизм служит мощным фактором приобщения ребенка к конкретным культурным нормам, а стремление к подражанию сверстникам и взрослым представителям своего пола — обеспечивает успешность адаптации его в обществе. Поскольку эти качества проявляются у детей во всех культурах, есть основания думать, что они в какой-то мере являются врожденными.
Многие психологи и социальные антропологи уверены, что гендерные роли, равно как и гендерная идентичность, не зависят от биологических различий между мужчинами и женщинами. «Гендерная идентичность — это базовое, фундаментальное чувство своей принадлежности к определенному полу/гендеру, осознание себя мужчиной, женщиной или существом какого-то другого, «промежуточного» или «третьего» пола» (Кон, 2003). Гендерная идентичность не дается человеку при рождении, она «вырабатывается в результате сложного взаимодействия его природных задатков и гендерной социализации», и может меняться в течение жизни с мужской на женскую и наоборот. Иногда индивид вообще оказывается не в состоянии сформировать мужскую или женскую идентичность на основании своего анатомического пола, и в таких случаях говорят о расстройстве гендерной идентичности.
В каждой культуре присутствуют характерные гендерные стереотипы — расхожие представления о том, как должны выглядеть и вести себя мужчины и женщины, имеется регламентированная гендерная стратификация и распределение труда, гендерные различия в отношении к власти и другим социальным институтам. К примеру, еще в 60-е гг. XX века в СССР считалось неприличным для женщин носить брючные костюмы, и в такой одежде не пускали в рестораны, а длинные до плеч волосы у молодых мужчин являлись объектом активных нападок со стороны официальных органов. Профкомы, парткомы, комсомольские комитеты всячески обличали и высмеивали (и преследовали) мужчин с «женскими» прическами.
Некоторые исследователи выделяют маскулинные и фемининные общества. Характерной чертой маскулинного общества являются выраженные различия в ценностных ориентациях мужчин и женщин. Для мужчин приветствуется жесткость, напористость, ориентация на материальный успех, а для женщин — мягкость, сдержанность и озабоченность качеством жизни. В фемининных обществах для мужчин и женщин в равной степени ценится мягкость, сдержанность и озабоченность качеством жизни. Однако такое деление не дает однозначных указаний на характер разделения труда между полами. В фемининных обществах, например в Швеции, женщины предпочитают специальности медсестры, учительницы и пр, а мужчины — водителя, лесоруба, моряка. То есть принадлежность к фемининной или маскулинной культуре по определению не дает основания говорить о степени гендерной дифференциации.
1.11. Гендерные стереотипы и причины их устойчивости
Человек впитывает традиционные гендерные стереотипы с детства, и тот факт, что они могут сильно различаться в разных культурах, часто не находит должного понимания. Гендерные стереотипы обладают завидной живучестью и продолжают сохраняться тогда, когда реальное поведение мужчин и женщин уже стало иным. Так, в традиционном представлении советского гражданина образ женщины ассоциировался с длинными волосами, а мужчины — с короткой стрижкой, женская одежда — с платьем, а мужская — с брюками. И эти стереотипы последовали за российским обществом в постсоветскую эпоху. Во всяком случае, именно так изображали мужчину и женщину русские и калмыцкие школьники в возрасте от 6 до 12 лет, с которыми мы работали в течение ряда лет (1992-1996 гг.), изучая гендерные стереотипы в российском обществе эпохи перестройки. Заметим, что это не мешало девочкам приходить в школу в джинсах и в повседневной жизни наблюдать, как их матери и старшие сестры с завидным постоянством облачаются в брюки и носят современные стрижки.
Небольшой экскурс в европейскую историю свидетельствует, что внешние атрибуты гендерной принадлежности изменчивы во времени и пространстве. К примеру, в XVII—XVIII веках мужчины носили замысловатые парики с аккуратно завитыми длинными кудрями, а знатным женщинам позволялось появляться в высшем свете в костюме амазонки (вариант брючного костюма для верховой езды). В некоторых культурах гендерные стереотипы в отношении прически и одежды и вовсе диаметрально противоположны привычным для нас. Молодые мужчины из традиционных скотоводческих обществ Восточной Африки — датога и масаи — носят сложные прически в виде старательно заплетенных длинных косичек, декорированных металлическими колечками или бисером, а женщины бреют голову (фото 1.1,1.2), а по набору ушных украшений мужчины в этих обществах ничуть не уступают женщинам (фото 1.3,1.4). У арабов мужчины и женщины облачаются в просторные платья-галабии (фото 1.5), у шотландцев мужчины облачаются в юбки-килты, а в индийском штате Пенджаб женщины носят туники и шаровары наравне с мужчинами (фото 1.6).
Общество устанавливает определенные правила внешнего вида для мужчин и женщин применительно к одежде, прическе, украшениям, татуировкам и шрамированию, а также в отношении объема допустимого к всеобщему обозрению открытого тела. Показательно, что для многих традиционных африканских культур обнаженное женское тело не является сексуально возбуждающим (фото 1.7), скорее, неприличными воспринимаются попытки его драпировать и прикрывать тканью. Напротив, в большинстве арабских культур женское тело должно быть тщательно укрыто от посторонних глаз; крайним проявлением такого запрета является использование паранджи и бурки, полностью скрывающих лицо, просторных длинных одежд и перчаток (фото 1.8).
Гендерные стереотипы могут меняться в зависимости от тех, или иных политических и (или) экономических событий в обществе. Еще в конце XX века, многие мужчины в России искренне полагали, что женщине за рулем не место, и что она не в состоянии столь же хорошо водить машину, как мужчина. Сегодня в России женщина за рулем столь же распространенное (или почти столь же) явление, как и в большинстве западных стран.
Напротив, 10-12 лет назад в Египте люди из образованных слоев общества носили европейскую одежду и не покрывали голову косынкой, тогда как сегодня в таком виде опасно выходить на улицы Каира и других городов. Все мои знакомые женщины вне дома стали носить традиционный арабский костюм, а некоторые даже стали закрывать лицо. Группа нигерийских мусульманок-паломниц, прибывшая в Мекку, была недавно задержана в аэропорту полицией Саудовской Аравии, так как они прибыли на хадж без сопровождения мужчин. В той же стране женщина не только не может выходить из дома без мужчины-провожатого, но и водить машину, читать лекции с открытым лицом в университете, если слушателями являются мужчины.
Во всем сказанном выше обращает на себя внимание несколько моментов: 1) общество старается заставить своих членов следовать установленным правилам, и эти правила распространяются не только на поведение, но и на внешний вид его членов (в первую очередь это касается гендерных различий); 2) во всех обществах (или почти во всех) именно мужчины диктуют правила общественного поведения и публичный дресс-код (прежде всего в отношении женской половины).
Что это? Случайное стечение обстоятельств, патологическое нежелание женщин заниматься политикой и посвящать себя общественной жизни или узурпирование власти одним полом под влиянием объективных и субъективных обстоятельств? По-видимому, разобраться в этом вопросе невозможно, ориентируясь на узкую трактовку понятия «гендер».