Страница 4 из 19
Заскучавшая в деревне "барыня" мигом сбросила с себя сонное оцепенение, и написала ответ на сообщение об убийстве Таракановой, о которой слышала много "лестных" слов от подруги. Ответ содержал следующее: "Ну, и дела! Признайся, твоих рук дело?"
Маруська Кузина хмыкнула, чем приковала к себе внимание коллег, поочередно побывавших в кабинете временно отсутствующего руководителя, где проводился допрос. Причем Машу долго томили, вызвали одной из последних, и держали дольше всех. Видимо, нашлись "доброжелатели", нашептали полицейскому о взаимной "симпатии" двух разновозрастных женщин. После допроса никто не обронил ни слова. Все коллеги привычно занимались своими делами, словно убийство не было чем-то из ряда вон выходящим. Маруся решила, что коллеги переваривают свои ответы на каверзные вопросы следователя. Она свои ответы не переваривала, осторожно приступала к собственному расследованию убийства и искала соратника.
"Признаваться" даже в шуточной форме Кузина не решилась - мало ли что, вдруг они "под колпаком" у следователя с милой фамилией Антошкин. Минут пятнадцать после беседы с ним Маруська про себя призывала Антошкина "копать картошкина", для складности. И удивлялась своему нервно-возбужденному состоянию, порывалась всерьез заняться своими непосредственными обязанностями, но мысли улетали в известном направлении. Как вычислить убийцу Таракановой, Маруся пока не знала. Как не знала всех тонкостей этого дела. Но речь о самоубийстве не шла, иначе уголовное дело не возбуждалось.
Выпытать у следователя подробности не удалось никому из сотрудников, включая завхоза Владимира Ивановича Панченко, единственного из всех пустившего скупую мужскую слезу и забросившего под язык прозрачный шарик валидола. Волнова потянула его в медпункт, он ей подчинился. Прошло часа два, а Панченко все не возвращался. Маруся несколько раз стучалась в его каморку, но ей никто не открыл. Улучила момент, когда в коридоре никого не было, и заглянула в замочную скважину. Ее встретила темень с привкусом мокрых веников.
Обо всем этом Кузина отписалась Ирине, не забыв изложить свои планы. Маруся не сомневалась, что Ирка к ней примкнет. Заскучавшая в соцсетях Оплеухова готова была "рыть землю". Кузина от нее не отставала, позабыв о проблемной конструкции. Подруги договорились встретиться после работы, чтобы обмозговать предстоящее расследование убийства.
Заручившись поддержкой жены миниолигарха, Мария Витальевна прихватила чашку и отправилась в холл, где стоял кулер с водой. По дороге вновь дернула дверную ручку завхозовой каморки - безуспешно попыталась попасть внутрь, и едва не выронила от возмущения чашку из рук. У нее к нему куча вопросов, а он в медпункте прохлаждается. И снова не затруднилась подглядеть в замочную скважину. И опять темень с привкусом мокрых веников. И еще чего-то непонятного, по запаху химия какая-то. Или на парфюм, которым полили потное тело. Маруська покопалась в ощущениях и поняла одно - запах ей не нравится. И надо во что бы то ни стало открыть дверь и посмотреть, что нового появилось в каморке в перерыве между первым и вторым подглядыванием. А вдруг там очередной труп? Теперь милого завхоза. Он мог наложить на себя руки после зверского убийства коллеги, с которой он был дружен многие годы. Или его кто-то убил.
- Он слишком много знал, - вдохновенно процитировала Маруся, шокировав молоденькую девицу, которая недавно устроилась в бухгалтерию. Девица напоминала драную кошку, которая и куста боится. Естественно, кошка не могла заинтересовать Дениса Бледнова, которого накануне обвинили в нетрадиционных связях. Марусю порадовало, что новая бухгалтерша выглядит, как драная кошка - конкуренток она не любила.
Маруся решила во чтобы то ни стало попасть в каморку завхоза, чтобы убедиться в отсутствии трупа. Панченко был ей симпатичен, его судьбы сильно беспокоила.
Запасной ключ имелся у вахтера. Маруська это знала. Как знала и то, что вахтер Михал Михалыч, а попросту дядя Миша, ключ "кому попадя" не дает. Кузина не была ответственным лицом за интересуемое ее помещение. Ответственным лицом был незаменимый Владимир Иванович Панченко. На крайний случай начальник, он же руководитель всех проектов конструкторского бюро на предприятии по производству нестандартного технологического оборудования для одного из ведущих брендов российского сельхозмашиностроения. Была еще одна персона - генеральный директор предприятия, перед которым автоматически распахивались все двери, но обращаться к большому человеку с такой мелочью Кузина, естественно, не решилась.
Большого человека звали Моисей Михаэлевич Новляндский, за глаза - Пророк. Поговаривали, что Новляндский, будучи молодым специалистом, как это случалось в прежние времена, был прикреплен к старшему товарищу, а именно, к княжне Таракановой. Она с удовольствием взяла шефство над симпатичным чубатым парнем, холостым-неженатым. В ту пору ее возраст перевалил на пятый десяток, но ее сей факт нисколько не смущал, он смущал самого молодого специалиста. Пришлось срочно жениться на горластой девице из планового отдела. Девица звалась Розой, обладала не только зычным голосом, но и шипами, о которые укололась Тараканова, посягнувшая на чужое добро. Роза быстро дала понять, кому это добро принадлежит. Роза родила Пророку сына Семена. Два года назад Семен женился и укатил на ПМЖ в Израиль, огорчив своих родителей. В Израиле жили тесть и теща. Обо всем этом коллегам сообщила княжна, учинявшая бывшему подопечному допрос с пристрастием при каждой встрече.
Надо бы сообщить Новляндскому об убийстве, - подумала Маруся. - Постепенно перейти к завхозу. Дескать, переживаю за него, вдруг сердечный приступ от неожиданного известия... Хочу проверить его каморку, а вахтер ключи не дает... Что это я! - опомнилась она. - Первым, кто узнал о трагедии с Таракановой, был генеральный директор. И с какой стати я приду к нему с требованием открыть каморку!.. Ладно, никуда не пойду, займусь своими непосредственными обязанностями, рабочий день быстро пролетит... Не могу я заниматься всякой ерундистикой. Такие дела творятся в нашей некогда тихо-интеллигентной организации, а я буду заниматься никому ненужной конструкцией. Отложим думы о безвременно покинувшей нас княжне в сторону и займемся гражданином Панченко, который накануне ушел вместе с Таракановой. Владимир Иванович рассказал и нам, и следователю, что проводил свою старинную знакомую до подъезда. Еще он заявил, что эта знакомая внезапно отрезвела, едва они вышли из проходной предприятия. О чем говорили по дороге? Этого никто, кроме следователя, не знает. И что можно обсудить за пятнадцать минут?
Тараканова жила в одном из домов, построенных предприятием для своих сотрудников в лучшие времена, в семидесятые годы прошлого века. Пятиэтажный кирпичный дом стоял среди себе подобных. В соседнем подъезде жил Пророк, желающий быть ближе к народу. Но народ знал, что Пророк выстроил нехилый домик на своем садовой участке. Садовое товарищество было организовано в середине восьмидесятых годов. Участки получили почти все желающие, включая будущего гендиректора, который в ту пору уже ушел из-под крыла Таракановой и занимал должность зама главного инженера завода. Спустя годы выкупил у соседа по даче кусок землицы, и приступил к строительству сказочной избушки. Сказочной, потому что была она обшита деревом. И внутри всё было из дерева. Об этом коллегам сообщила Тараканова, побывавшая у Новляндских на торжестве по случаю новоселья. Никто не подумал, что ее пригласил Пророк из благодарности и уважения - сама напросилась, а он, будучи человеком воспитанным, будто бы сам проявил инициативу, предложил присоединиться к честной компании. Понадеялся, что пожилая дама откажется. Не тут-то было! Приперлась и принялась наблюдать за всеми. На следующий день бурлила положительными эмоциями, восторгалась домом, гостеприимными хозяевами, о гостях ничего не рассказывала - ни на кого не накопала компромата. Достойные люди в любой ситуации ведут себя достойно, а недостойным только повод дай, - вскользь обронила она, несмотря на то, что никто не засыпал ее вопросами.