Страница 30 из 36
-Цыганочка Аза, Аза,кому раз кому два раза, а кому ни разу не дала...- тишина и дружное, -...поцеловать!
Солистка, забывшись в танце, начала поднимать юбки и за столами начали откровенно ржать, из под шикарных юбок показались не менее 'шикарные ножки'... явно сорок какого-то размера. А та всё поддавала жару, отплясывая и тряся бюстом... и тут одна грудь выскочила из большого выреза кофты и отлетела к столу....
Шустрый дед Аникеев, тут же подскочив, схватил её:
-От это грудя!! - Он подбежал к цыганке, которая оттопырив край кофточки уже ждала его, засунул грудю в вырез, положил голову на грудь и сказал-:
-Всё, Танька! Меняю я тебя, это ж смотри какая подушка, почивать на ей как царевич-королевич буду!
Цыганка смачно поцеловала его в лысину, оставив красный отпечаток на лысине, и опять цыгане плясали и пели, напоследок спев хамскую частушку:
"Мимо нашего окна пронесли покойника
У покойника стоит выше подоконника!
-по одному начали плавно уходить из зала, солистка же напоследок села на шпагат, вызвав много восторга и криков -Браво!- низко кланялась и придерживала бюст.
Народ смеялся, многие вытирали слезы от смеха. Опять встал старшенький, Петр, теперь ему позволили поздравить мамулю, в зал по одному входили Шишкины, строго по очереди поздравляя бабу Таню: Людмилка, Федяка, Еленка. Все расцеловывали мамку, с большим букетом к матери подходил Колька:-
-А чего это, Татьяна Макаровна, у тебя сынок Колька лезет нахально без очереди? - раздался мужской голос. У входа стоял ещё один Шишкин, ниже братьёв сантиметров на десять и не такой крупный, он не казался мелким, судя по всему, мужик был из породы худощавых, но жилистых, обличьем же он походил на бабу Таню.
-Сынок! А то я думаю, что-то грудастая цыганка мне кого-то напоминает? - ахнула баба Таня, и как молоденькая девочка, тут же подскочив, полетела через весь зал к нему. Тот поймал её и как пушинку закружил вокруг себя:
-Мамуля моя!!
-Ну вот, - проворчал Колька, - всегда Мишук-сынок, а Кольке вечно одни шишки...
Подождав, пока Мишук осторожно поставит бабу Таню на пол и расцелуется с ней, Колька полез обниматься:
-Наконец-то явился! - от души хлопая того по плечу, Колька облапил брата.
Старшенький же сказал: -Ну всё, Мишка здесь, теперь веселья через край будет!
Дружно налили из графинов, стоящих вперемешку с бутылками водки и вина, как-то все гости предпочли калиновку из графинчиков, и понеслось... За столами усидели не долго, сначала зазвучал вальс, и все Шишкины сыновья, по очереди, начали танцевать с бабой Таней её обожаемый вальс, после сынов пошли взрослые внуки, и когда отзвучала музыка, счастливая и раскрасневшаяся баба Таня поклонилась всем гостям.
-Вот такая я богатая и счастливая, вальс танцевать могу весь вечер, кавалеров дополна. А ты, Васька, изменщик коварный, более мне не жених! Променял меня на грудя!
Дед Аникеев, выпятив впалую грудь, отважно сказал: -Не, Танька, тама мягше и больше!
-Ты лысину-то протри, напугаешь кого кровавым поцелуем...
-А теперь, - взял микрофон Ванюшка, - наша семейная, многолетне-любимая песня...
Все многочисленные Шишкины собрались вместе и грянули:
"Виновата ли я, виновата ли я..."
Дед Аникеев, не выдержав, пустился в пляс, его поддержали Сара с Кларой, за ними вылетела Феля (на которую, вытаращив глаза, уставился Игнатьич,) к Феле поскочил Лёха. Тут же рядом запрыгали дети и через пару минут отплясывали все. Без перехода грянула 'Цыганочка', тут уж кто во что горазд отплясывал... Где-то в толпе выкидывал коленца Игнатьич, павой выписывала круги вокруг него Феля, кружила вокруг своего Калины и папы Валюшка. Уморившись, присели утомленные Сара с Кларой, выдохся дед Аникеев...
-Пока передых... - выключил музыку Ванюшка, - да и калиновка не вся выпита.
Мишук, увидев раскрасневшуюся Валю, громко воскликнул: -О, невеста моя здесь.-
-А где же мне быть, изменщик коварный? -Чтой-то я изменщик?
-Клятву-то давал жениться, а сам... Ритку Володину обхаживать начал...
-Не помню про клятву, - хитро усмехнулся Мишук.
- У меня, вон, два свидетеля имеются-Ванька и Колька... -Согласно статье 51 они не могут быть свидетелями, да и по молодости лет....
-Я могу, - рыжий, смеясь, подал голос, - видел я, как ты, Мишка, землю ел, клялся на ней жениться!
-А... рыжий, подглядывал и подслушивал, как всегда?
-Такую клятву грех было не подглядеть, так что жениться пора, сколько лет прошло, тридцатник небось?
-Женился бы, ей Богу, но не могу, потому как женат... Дорогие сердцу моему Шишкины и все односельчане, вот, знакомьтесь - жена моя, Настенька! Ай! - тут же получив от бабы Тани подзатыльник, воскликнул Мишук, - чё дерёсся?
-Как был анчутка так и остался, пошто жену прятал?
С дальнего конца стола встала смущенная и глубоко беременная молодая женщина, баба Таня, ещё раз треснув любимого сыночка по спине, мухой вылетела к Насте:
-Иди ближе, милая, сейчас все Шишкины ринутся с тобой знакомиться, а они медведи силушку свою как не рассчитают!
Весь вечер баба Таня опекала свою новую сноху. А узнав, что будет ещё один Шишкин, вздохнула:
- Мужиков-то у нас в роду испокон больше было, видно сильна в Шишкиных мужская линия...
Веселье меж тем набирало обороты. Уже притомившись, тихо подрёмывал в углу "жених" Аникеев, молодежь лихо отплясывала под современную музыку, уставших Сару с Кларой повез домой трезвый специально нанятый водитель, когда опять Ванюшка сказал в микрофон:
-Прошу всех выйти на улицу, будем смотреть аттракцион в исполнении именинницы, Татьяна Макаровна, давай на выход!
-Опять чего придумали?
У входа стоял электроскутер: -Вот тебе конь-огонь, давай-ка опробуй его, - пояснил Ванюшка
Показав, как им управлять, отошел в сторону, и баба Таня сначала тихонько, а потом лихо сделала два круга по дорожкам!
Лёшка сиял как солнышко:
-Дед, скажи, клёво! Иван, уставший смеяться, только головой кивал.
-Лёш, где хоть Феля наша?
-Да вон, песняка давит!
И правда, после лихого проката бабы Тани народ как-то подразбрёлся - мелкие окружили её машинку, кто-то предложил написать название 'Конь-огонь', кто-то просил разрешения посидеть на сиденье, а кто и прокатиться. Сибирский 'медведище' важно отгонял наиболее настырных, среди которых, конечно же, была анчутка-Аришка.
Молодежь столпилась возле более старших с интересом слушая, а то и подпевая тем. Федяка играл на баяне, Калина на гитаре, а Ванюшка и Колька трясли бубнами. Перепели пожалуй всё, начиная с так любимой старшим поколением 'Не могу я тебе в день рождения дорогие подарки дарить' и заканчивая 'желаю, чтоб вы все были здоровы'...
-Эх, - не выдержал Ванюшка, - Федяка, давай!-
И Федяка дал: опять начались пляски - большие Шишкины плясали легко, а когда оба - Иван и Коля -пошли в присядку, молодежь и детки заорали от восторга, рядом с Игнатьичем оглушительно засвистела Вера, Феля, лебедушкой плывущая по кругу, радостно поддержала:
-Так, Веруня!! Жги!!
Заскочил в круг Мишук, и пляски стали ещё зажигательней.
Уханье, аханье, разудалый посвист, смех... баба Таня, устало обмахивающаяся платочком, сказала с завистью смотрящей на всех жене Мишука:
-Не переживай, вот родишь, и оторвешься не по-детски! У нас завсегда праздник от всей души, Шишкины и гулять, и работать мастаки!
-А в пустом зале, в уголочке на стуле похрапывал "изменщик коварный" - дед Васька Аникеев, и стояла на столах выпивка и закуска, некому было угощаться, все плясали.
Потом, уже заполночь был салют... гроздья огненных цветов летели в сторону речки и похоже, Аксёновка тоже не спала. Салют длился минут двадцать, опять был визг и писк, восторг зашкаливал!
Отправили детей спать. Полусонные, разморенные, уставшие гости, наконец-то расселись за столы, теперь пошли неспешные разговоры. Много вспоминали детство всех Шишкиных, рыжий Васька Самсонов, первейший помощник в проказах сказал, почесывая руку: