Страница 96 из 101
— Однако он точно понял вашу суть, — хитро заметил старик. — Помните, я рассказывал вам историю об ожившем банкире? Я знал, вы поймете её правильно. Ведь тот человек одной породы с вами. Вам известно его подлинное имя?
— Известно, — признал полковник, — и именно поэтому я вам его не назову.
— Это и не важно, — отмахнулся профессор. — Главное, что бессмертие не миф и подобных вам не так мало.
— Так вы поэтому начали раскапывать могилы? — вдруг догадался полковник, припомнив историю о дважды похороненном банкире и о страсти Книпхофа к осквернению могил, что довела его до тюрьмы. — Вы всерьёз искали вечноживущих в земле?
— Так и это создание жило под землей, разве нет? — Профессор обратил взор к Мери, о которой уже успели позабыть, и спросил, — Деточка, зачем же вы живете в темноте? Это же совсем неудобно. А человеческая кровь, где вы её там ищите? Посмотрите на полковника Кристиана — статный мужчина, полный сил и здоровья. А на вас же просто страшно смотреть. Давайте, выходите из подполья, доктор Рассел вам поможет адаптироваться. Знаешь, Джонни, тут нужна продуманная до мелочей реабилитация. Я думаю, для начала стоит понемногу открывать шторы в комнате, самую малость каждый день, и…
Дальше полковник не стал слушать, и, бросив краткое и не слишком вежливое прощание, покинул квартиру Рассела.
С тех пор Мери стала для Книпхофа интересным экземпляром из коллекции диковинок Рассела, и с этим ничего нельзя было поделать. Полковник терпел такое положение вещей лишь в силу того что, профессора не причинял Мери душевных страданий, а напротив, обещал помочь ей вернуться к солнцу, под чьими лучами она снова сможет ходить без боли и страха. Полковник был даже рад, что к Мери вновь вернутся краски лица, и она увидит современный мир собственными глазами, а не будет представлять его по сказочным историям своих подземных соплеменников, которые сами ничего о жизни и быте смертных не знают. Но как Книпхоф задумал провести такую адаптацию, да еще в сжатые сроки, полковнику оставалось только гадать.
50
Из недели в неделю полковник Кристиан поднимал перед сэром Джеймсом вопрос об освобождении Мери и всякий раз получал отказ с неизменной формулировкой:
— Доктор Рассел ещё не закончил свои исследования. Пока он не даст добро, даже и не думаете вновь заводить со мной этот разговор.
Отправившись к главному медику Общества, полковник хотел незамедлительно получить от него объяснения, и потому не сдерживал бушующих эмоций, когда вопрошал:
— Что вы задумали, Рассел? Вы уже показали Книпхофу всё, что только можно. Что дальше?
Доктор лишь холодно ответил:
— Если я начну объяснять, вы вряд ли поймете все медицинские тонкости.
— А вы постарайтесь говорить на английском языке.
С явной неохотой доктор Рассел произнёс:
— Вы никогда не задумывались, почему в пирамиде Хеопса так и не найдена его мумия?
Вопрос показался полковнику странным, но он всё же ответил:
— А с чего бы Хеопсу быть похороненным в пирамиде, а не как другим фараонам — рядом в некрополе? В том самом некрополе, где 10 лет назад гуляла Мери.
— Но в пирамиде найден саркофаг, — заметил доктор и со значением прибавил, — пустой.
— И что, по-вашему, Хеопс его покинул? Рассел, мне кажется, вы скатываетесь в тот же сказочный омут, что и Стэнли.
— Я ясно слышал, — понизив голос, продолжал доктор, — как Мери назвала пирамиды местом перерождения. Теперь вы понимаете, почему в Египте, если и находят усыпальницы фараонов, то зачастую пустые.
— Потому что их разграбили ещё в древности, — не сдавался полковник.
— Безусловно. Но скажите, зачем ворам мумии? Куда они их девали?
— Я могу предположить только паталогический вандализм и надругательство над останками.
— И какой в них смысл?
— В вандализме и осквернении никогда нет смысла. Это исключительно проявление чувств, а никак ни разума.
Рассел разочарованно покачал головой и произнёс:
— Нет, полковник, я говорю вам о другом, а вы, как будто отказываетесь принять очевидное.
— Я просто не понимаю ход вашей мысли, — честно признался он.
— Всё очень просто. Усыпальницы фараонов пусты. В Гипогее живет сотни древних людей из разных концов света. В Лондоне появилась белая и утверждает, что родом из Древнего Египта.
— Тогда спросите, не встречала ли Мери там внизу Хеопса, Рамзеса или Сети.
Рассел пропустил колкость мимо ушей и продолжил:
— Известно ли вам, что пирамиду Хеопса считали вратами Дуата?
— Разумеется, нет, — раздраженно ответил полковник.
— По сути дела, Дуат, это египетское название того, что белые кровопийцы называют греческим словом Гипогея. Это тот самый подземный мир, куда уходят переродившиеся фараоны из своих пирамид. Вот почему археологи находят лишь мумии жрецов и знати, но не самих царей. Профессор ошибается, считая, что бессмертие можно получить от некоего эликсира бессмертия, а доктор Метц на правильном пути. То, что изображали на папирусах как сцены бальзамирования не что иное, как хирургическая операция по обретению вечной жизнь.
— Вы фантазер, Рассел.
— А вы просто узко мыслите, — обиженно произнёс доктор.
— Бросьте, вы всего лишь подгоняете факты под свою теорию. Никто не знает, как человек перерождается в вечноживущего, никто кроме гипогеянцев, и то, я подозреваю, знают это лишь в отдельной касте, которая это и проделывает.
— Поэтому и возникает вопрос, как всё происходит на самом деле. Лучший способ это понять — попробовать осуществить самим.
От услышанного в голове полковника помутилось:
— Вы что, собираетесь устроить перерождение смертного в кровопийцу в хирургическом кабинете?!
— А почему бы не попробовать? — спокойно парировал доктор.
— Это же нелепо. Смертный не может создать бессмертного.
— Египтяне ведь могли, — не обращая внимания на протесты полковника, продолжал Рассел. — Вы недооцениваете медицину, Главное — стремление, оно и найдёт решение для любой задачи.
— Может ваша медицина и детей вскоре научится искусственно зачинать? Есть же вещи, человеку не подвластные.
— Только Богу, вы хотите сказать.
— Да! Пусть и Богу, но не человеку!
— Тогда считайте, что Богу угодно дать знание и умение людям, и их руками вершить свои дела.
На миг полковнику показалось, что он уже слышал нечто подобное и совсем недавно. На ум пришли только маги Золотой Зари с их жаждой овладеть сокрытыми знаниями и уподобиться богам. Полковник собирался было уйти, не в силах слушать богохульства Рассела, но вовремя вспомнил, зачем пришел к нему.
— Так что вы собираетесь делать с Мери? Она ведь уже бессмертна. Постойте! На ком вы вообще собрались экспериментировать с перерождением?
— Не надо делать такие испуганные глаза, полковник, — ухмыльнулся Рассел. — Все будет исключительно добровольно. Известно ли вам, сколько ежедневно умирает людей в одном только Лондоне? А скольким бы из них хотелось пожить хоть немного, но дольше? Да хотя бы просто попытаться? Поверьте, на смертном одре нечего терять. Я отдаю себе отчет, что предстоит очень сложная работа, не на один год и даже не на десять лет. Я буду вести эту работу не в одиночку, и мы с профессором и доктором Метцем готовы продолжать исследования, пока не будет достигнут результат. Даже если мы не добьемся полного бессмертия, нас все равно ждут важные открытия и их практическое применение. Вот что важно.
— Но для чего? — только и спросил полковник после столь пламенной речи.
— Разве вы забыли, кто стоит за Обществом? — вкрадчиво вопросил доктор, и полковник тут же понял, кого он имеет в виду. — Вы же прекрасно понимаете, что династия Ганноверов больна. Сколько лет наши врачи пытались найти хоть какую-то аналогию между питанием кровопийц и проявлением порфирии, но всё было впустую. Настало время применить другую методику. Но для этого нужно её разработать.
— Вы хотите обессмертить королеву? — осторожно спросил полковник.