Страница 14 из 63
— Почему в магазинах нет обуви?
— Босиком легче догнать и перегнать Америку.
Едет Хрущёв на ишаке, встречается ему Ходжа Насреддин и говорит:
— А какой хороший свинья!
— Это не свинья, а ишак!
— Не с тобой говорю.
— Никита Сергеевич, как вы решились дать обещание построить коммунизм через двадцать лет?
— А я поступил как Ходжа Насреддин, обещавший эмиру за двадцать лет научить ишака говорить. Насреддин рассуждал так: за двадцать лет или я умру, или эмир умрёт, или ишак сдохнет.
— Можно ли в газету завернуть слона?
— Можно, если в ней напечатана речь Брежнева.
Хрущёв сказал: «В вопросах искусства я сталинист».
Хрущёв сказал Эрнсту Неизвестному: «В вас вселились ангел и дьявол. Если победит ангел, мы вас поддержим, если дьявол — уничтожим».
— Так, значит, это картина Фалька. А это что за жопа с ушами?
— Это зеркало, Никита Сергеевич.
— Москва переходит на печное отопление.
— Почему?
— Никита много дров наломал.
ЕГО КОМАНДА
А вы, друзья, как ни садитесь
Однажды меня пригласили к Фурцевой на совещание по проблемам драматургии. Драматурги и театральные режиссёры в основном сводили счёты с репертуарным комитетом и театрами. Фурцева комментировала почти каждое выступление исходя из официального рейтинга выступающего. Я выступил с чисто теоретической заинтересованностью, говорил о необходимости развития у нас не только психологического театра, но и интеллектуального, о необходимости осваивать форму художественного мышления Брехта, Дюрренматта, Фриша. Несмотря на то что я был для неё человеком новым, Фурцева виртуозно подхватила новые для неё слова и подчеркнула важность интеллектуального театра и творчества Брехта. И тут истошно завопил драматург Георгий Мдивани: «Мы не должны отступать от наших национальных традиций и поступаться ценностями социалистической культуры! Мы не допустим, чтобы нам навязывали тлетворную буржуазную культуру!» Преодолев минутную идеологическую ветреность, Фурцева с партийной принципиальностью осудила мою попытку свернуть советскую драматургию в болото буржуазного интеллектуализма.
Второй раз я слушал Фурцеву в Центральном Доме литераторов. Она разъясняла, о чём и как нужно писать. Врезались в память такие слова: «Писатели не заметили и не отразили героический труд рабочих, создавших замечательное сооружение — стадион в Лужниках».
Ещё раз я слушал Фурцеву в Институте авиационной медицины. Без бумажки руководители партии и правительства тогда почти не говорили. Фурцева импровизировала. Помню её восклицание: «Дай бог коммунистам хороший урожай!» Развивая тему «догоним и перегоним», министр сказала: «Они там создали свою космическую программу. Но очередной полёт уже дважды откладывался. Теперь он назначен на следующую неделю — даст бог будет неудачным». По залу пробежал ропот. Не моргнув глазом Фурцева уточнила: «Нет, не подумайте, что я желаю американским космонавтам гибели, но я хочу, чтобы мы были впереди».
— Почему Фурцеву назначили министром культуры?
— Чтобы доказать правильность ленинских слов: «У нас каждая кухарка сможет управлять государством».
Вернисаж. Билетёрша требует:
— Ваш билет!
— Я Пикассо!
— Докажите.
Пикассо рисует голубя мира, и его пропускают. Следом за ним идёт Фурцева, и тоже без билета. Контролёрша ей советует:
— Мы только что пропустили без билета Пикассо и вас пропустим, если вы докажете, что вы министр культуры СССР.
— А кто такой этот Пикассо?
— Проходите, товарищ Фурцева!
Члены сталинской гвардии — Молотов, Маленков, Каганович и, как было сказано в официальном сообщении, «примкнувший к ним Шепилов» — выступили против десталинизации страны. На Политбюро Хрущёв был смещён с поста. Но он не хотел сдаваться и с помощью Жукова и военной авиации собрал срочный Пленум ЦК. На членов ЦК участие в деле Жукова произвело нужное впечатление, и Пленум поддержал Хрущёва. Смутьянов отстранили от политики, а в народе возникла загадка: «Какая самая длинная фамилия?» Ответ: «И примкнувший к ним Шепилов».
Козлов, партийный руководитель Ленинграда, в сопровождении весёлой компании катался на яхте по Балтийскому морю и нарушил государственную границу. Появился пограничный катер, и, хотя руководителю море было по колено, офицер задержал яхту и составил протокол. Пока Козлов отсутствовал, кому-то срочно понадобился какой-то документ, открыли сейф, стоявший в его кабинете, и обнаружили в нём большое количество долларов. От огорчений Козлов свалился с инфарктом. Хрущёв сказал: «Выздоровеет — исключить из партии, умрёт — похоронить с почестями». Козлова похоронили на Красной площади.
О членах Политбюро простым смертным мало что известно. Разве что по слухам.
В бытность Полянского первым секретарём Крымского обкома его жена послала шофёра попросить у соседа тяпку. Сосед ответил: «Полянскому подавай золотую, а у меня только железная».
Полянский сопровождал Хрущёва на правительственную дачу. Хрущёв ворчал: «Какая извилистая дорога…» Обратно он ехал уже по спрямлённой дороге, и Полянский стал членом Политбюро. Не знаю его основных функций, но он проявлял большую заботу о культуре. Любимую актрису провёл в народные, поддержал консерваторов в литературе и осложнил и без того нелёгкую судьбу Высоцкого.
Один студент-щукинец женился на его дочери, и многие его сокурсники побывали на свадьбе. Их воображение поразила клумба перед дачей. При строительстве дачи удалось освоить только половину отведённых на неё денег. Когда жена Полянского узнала, что у соседа в клумбу вложены все четыреста тысяч, она приказала свою срыть и разбить снова согласно смете.
А в глубине необъятной дачной территории находился бункер с автономным энергоснабжением, воздухоочистительными фильтрами, запасом продуктов и спецсвязью.
Хрущёва беспокоили и репутация Жукова как народного маршала, и слухи о его бонапартистских замашках. С большой пышностью он отправил маршала с визитом в Югославию и Албанию: крейсер с маршалом на борту сопровождали эсминцы «Бывалый» и «Блестящий». Когда маршал вернулся на родину, его встречал лишь полковник генерального штаба.
— В чём дело? — спросил Жуков.
— Товарищ Маршал Советского Союза, решением Пленума ЦК КПСС вы смещены с поста министра обороны.
— Кого назначили?
— Малиновского.
Ну слава богу, что не Фурцеву.
Никто из соратников Жукова не заступился за него при снятии. Впоследствии, во время застолий, он всегда произносил тост: «В трудную минуту вы предали меня. Однако вы мои боевые друзья, других у меня не будет, и я пью ваши здоровье и успехи».
Микоян написал мемуары «От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича».
Юрий Андропов был послом в Венгрии. После успешного подавления венгерского восстания он возглавил в ЦК отдел по работе с соцстранами.
РУКОВОДЯЩАЯ И НАПРАВЛЯЮЩАЯ
В 50-м году было начато строительство огромного подводного туннеля материк — Сахалин, превращающего остров в непотопляемый авианосец, способный наносить по предполагаемому противнику бомбовые удары. Была пройдена четверть пути. После смерти Сталина туннель был заброшен.