Ромео

— Величайшей глупостью, — ответила она. — Кажется, мне всю жизнь суждено довольствоваться бывшими в употреблении любовниками Мелани. — А Джон — не из их ли числа? И не в этом ли кроется истинная причина его притягательности для нее?

Повисло напряженное молчание.

— Готов кофе?

Сара сухо рассмеялась — отчасти чтобы скрыть смущение.

— Что, вдруг пересохло в горле, детектив?

Аллегро не сводил с нее пристального взгляда.

— Хватит ходить вокруг да около, Сара. Задавайте вопрос, который вас мучает.

— Вы с Мелани были любовниками?

Он ничуть не смутился.

— Нет. Хотел ли я быть ее любовником? И да, и нет. — Он улыбнулся. — Ну, что, такой ответ кажется вам двусмысленным?

Она не успела ответить: раздался стук в дверь. И только тогда Сара осознала, что сирены, которые только что были так далеко, теперь громко завывали под окнами ее квартиры.

Аллегро на мгновение прижался лбом к ее лбу, но это мимолетное прикосновение для Сары было подобно электрическому разряду.

— Потом. — Он отстранился от нее и направился к двери.

Чем не двусмысленность?

Прибывший наряд полиции развил кипучую деятельность. Полицейские прочесывали округу, искали отпечатки пальцев, опрашивали жителей. Пресса неотступно следовала за ними, изголодавшись по сенсациям.

Сразу после беседы с полицейскими Викки возник на пороге квартиры Сары.

— Ты действительно считаешь, что это был он? Ромео?

Глядя на пышную прическу соседа, его яркий макияж и шелковое, ультраженственное домашнее платье, Сара почему-то вспомнила ту фотографию, на которой мужественный красавец Вик был запечатлен на песчаном пляже в обнимку со своей симпатичной матушкой.

— Сама не знаю, — осторожно ответила Сара, мысленно представляя Викки без рыжей шевелюры, которая при ближайшем рассмотрении оказалась париком, без искусно нанесенного макияжа, пестрого наряда. Годы, прошедшие со дня того памятного снимка, добавили лицу Викки морщинок, округлили его подбородок, но не изменили главного: эффектную особу, стоявшую сейчас перед Сарой, можно было легко преобразить в исключительно привлекательного самца. Викки, Вик. Как хамелеон…

Сара лихорадочно соображала. Когда Корки увидел входящего в дом Викки? Не сразу ли после того, как Аллегро услышал доносившийся из ванной шорох? Не могло ли так случиться, что Викки, пытавшийся открыть окно, испугался поднятого шума и оставил свою затею? А может, замысел состоял в другом? Отвлечь Аллегро и Корки на поиски неведомого злоумышленника, а самому в это время подсунуть под дверь конверт?

Сара побледнела от страха. Она совсем забыла о том злополучном конверте, который в спешке спрятала под ковриком.

— Дорогая, ты побелела как полотно, — запричитал Викки. — Ну-ка, дай я тебе помогу…

Сара очнулась, стоило Викки приблизиться к ней. Одна мысль о него прикосновении…

— Нет, пожалуйста. Я в порядке, — твердо произнесла она, заметив при этом, как изменился в лице трансвестит. Была ли это искренняя обида или актерская игра, за которой скрывались куда более зловещие эмоции? «Безумие какое-то», — подумала Сара. Она и впрямь начинает сходить с ума. Подозревает каждого, выискивая тайный, злодейский смысл в словах, жестах и даже внешности. Сначала Перри, потом Билл, теперь вот Викки. Она вспомнила и ощущение панического ужаса, которое испытала, когда рука Джона Аллегро зажала ей рот.

— Что ж, я, пожалуй, пойду, — сказал Викки и натянуто улыбнулся. — Такой красотке, как я, нужен хороший сон.

Стараясь подавить в себе вспышку паранойи, Сара поспешила взять соседа за руку и дружески пожала ее.

— Извини. Я сейчас немножко не в себе.

На этот раз Викки улыбнулся от души.

— Будь я в твоей обувке, я бы чувствовал то же самое.

Сара инстинктивно опустила взгляд на огромные ступни Викки. Тот ухмыльнулся.

— Да, я знаю, о чем ты думаешь. Мои копыта вряд ли втиснутся в твои изящные сандалики.

Сара уловила оттенок зависти в хрипловатом голосе соседа. Наверное, у его матери тоже была маленькая ножка? А у жертв Ромео? У Мелани был шестой размер обуви. Браво, Розен. Убитых объединяло не то, что все они были молоды, удачливы, независимы. У них были маленькие ножки. Блестящая версия. Ромео — трансвестит, помешанный на изящных женских ступнях!

— Я ухожу, ко, если вдруг тебе что-нибудь понадобится, детка…

— Спасибо, Викки. Я дам тебе знать.

Дверь закрылась, а Сара все стояла в прихожей, чувствуя, как пульсирует кровь в висках. Она не сводила взгляда с коврика, под которым скрывалось последнее послание Ромео. Крепко обхватив себя руками, она мечтательно подумала о том, как приятно было оказаться, хотя и на мгновение, в объятиях Аллегро. И тут же ожили дремавшие в ней фантазии.

Всю жизнь она гнала от себя порочные мысли о сексуальной близости, которые лишь раздражали и понапрасну беспокоили. Сейчас же она находила в них удовольствие. Джон Аллегро вполне подходил на роль воображаемого любовника. Думая о нем, она могла отвлечься от мыслей о другом — монстре, который настойчиво преследовал ее, заявляя на нее свои права. Ромео. Если она уступит, он полностью завладеет ее душой, телом, мыслями. Он был так близок, что она даже чувствовала его сатанинский запах. Подобный зловонию немытых подмышек. Немытой плоти.

Смрад, исходивший от него, был омерзителен. Сара вдруг представила, как проникает он сквозь поры ее кожи, как гнилая порча разносится по ее организму, поражая здоровые ткани. И ничто не могло остановить этот процесс. Сара была бессильна. Беззащитна. Одинока.

Впрочем, оставался выход: довериться Джону. По крайней мере, она избавится от одиночества. Он защитит ее. И не только потому, что это была его работа. Она чувствовала, что неведомая сила влечет его к ней. И влечение это было взаимным. Пошел ты к черту, Фельдман. Все ты врешь. Джон для меня — не субститут отца. Между ним и отцом нет ничего общего. Наконец я встретила человека порядочного, внимательного, сексуального. На этот раз я не позволю тебе вмешаться, Фельдман.

Дрожащей рукой она нащупала под ковриком конверт. Еще не вскрыв его, она уже приняла решение. Как только уберутся полицейские и они с Джоном вновь останутся одни, она покажет ему письмо. Каким бы ни было его содержание. И предыдущее письмо она тоже отдаст. Тогда и он узнает тайные фантазии Мелани.

А мои?

Зазвонил телефон. Вздрогнув от неожиданности, она сунула конверт в карман юбки. Трубку она снимать не стала — был включен автоответчик, — но, заслышав голос Майкла Вагнера, прозвучавший после сигнала, поспешила к телефону.

— Извините, — сказала Сара в трубку.

— За что? — спросил Вагнер.

Она разволновалась.

— Я хочу сказать… я дома, — пробормотала она первое, что пришло на ум.

— Рад это слышать.

— Не понимаю.

— Я за вас беспокоился. Как вы там?

— Все в порядке. Кто-то пытался проникнуть в квартиру.

— Я в курсе. Потому и звоню.

— Я думала, вы тоже приедете, — выпалила Сара и, смутившись, поспешила добавить: — Это мог быть…

— Да, я знаю, — сказал он. Имя Ромео, хотя и не произнесенное вслух, повисло в воздухе. — Через час я буду у вас, Сара. Я еду из Леди.

— Из Леди?

— Да, это городок на юге Сакраменто.

— О.

— Места моего детства.

— Вашего детства?

— Да, я там вырос. Мой отчим до сих пор там живет. Сегодня день его рождения. Я ездил к нему на обед. Забавно, но, стоит куда-нибудь отъехать, как в другом месте происходят самые интересные события, — пошутил он.

— Ко мне это не относится, — мрачно произнесла Сара. — Я всегда оказываюсь в эпицентре интересных событий. Но сейчас я бы предпочла оказаться в другом месте.

В трубке воцарилось молчание.

— Извините, — прервала она затянувшуюся паузу.

— Вы слишком часто произносите это слово.

— Да нет.

— Джон там, у вас? Аллегро? — спросил он. Как будто ей требовалось уточнение. Как будто она не начала уже мысленно называть его Джоном.