Ромео

Сара кивнула головой. Она чувствовала себя выжатой, опустошенной и в то же время взвинченной до предела. А еще — очень одинокой.

Она взглянула на детектива, когда тот развернулся, намереваясь уйти.

— Не знаю, вправе ли я отрывать вас от дел, но, если вы не прочь зайти на чашечку кофе…

Он задумчиво потер рукой щетинистый подбородок. Сара заметила, что он колеблется.

— Может, вы предпочтете что-нибудь покрепче кофе, — сказала она.

— Это мне следовало бы выступить с подобным предложением, — ответил он, слегка подавшись вперед.

Она присмотрелась к нему повнимательнее. В лице его было немало изъянов — глубокие морщины в уголках рта, причудливо изогнутые брови, приплюснутый нос и еще эти усталые серые глаза. Аллегро на вид было далеко за сорок, хотя, если бы привел себя в порядок, мог бы выглядеть на несколько лет моложе.

— Я думаю, вам это нужно больше, чем мне, — вырвалось у нее.

Он чуть скривил рот.

— Для меня это действительно тяжелый удар. Мне нравилась ваша сестра.

— Кажется, у меня найдется бутылка виски…

— Нет, не стоит беспокоиться. Впрочем, я мог бы составить вам компанию, если у вас вдруг появится желание принять стаканчик-другой.

— Да нет. Я вообще-то не любительница выпить. — По правде говоря, алкоголь действовал на нее иначе, чем на других. Вместо того чтобы гасить вспышки негативных эмоций, он, наоборот, лишь разжигал их.

Она повернула ключ в замке и открыла дверь.

Аллегро прокашлялся.

— Послушайте, если приглашение на чашечку кофе еще актуально…

— Конечно, — с огромным облегчением выпалила она.

— А, знаете, я мог бы даже приготовить его.

— Отлично. Я варю плохой кофе, — сказала Сара, жестом приглашая неряшливого детектива войти и указывая ему на кухню. Она обрадовалась тому, что он не стал комментировать царивший в квартире беспорядок. Более того, казалось, будто он воспринимает этот хаос как нечто само собой разумеющееся. Похоже, он и сам лентяй, мелькнуло у Сары в голове.

Зазвонил телефон. Она вздрогнула. Аллегро был уже в дверях кухни. Он обернулся. Их взгляды встретились. Она кивнула головой, и он снял трубку, висевшую на стене, прямо у входа на кухню.

Звонивший успел произнести лишь несколько слов, прежде чем Аллегро рявкнул:

— Она пока не делает никаких заявлений. Не звоните ей. Она свяжется с вами сама, когда будет готова говорить. — И повесил трубку. — Переключите остальных на автоответчик, — приказал он, отключив звонок.

Пока Аллегро возился на кухне, Сара устроилась на кушетке в надежде передохнуть и прийти в себя. Посидев с минуту, она вдруг заметила торчавший из-под коврика у входной двери уголок белого конверта. Она встала, подошла к двери и подняла конверт.

Он не был надписан. И не заклеен. «Наверное, опять предупреждают о повышении арендной платы, черт бы их побрал», — подумала она, извлекая из конверта сложенный втрое лист бумаги.

Но это было не уведомление о повышении арендной платы. В руках у Сары было письмо, напечатанное на обычном листе почтовой бумаги — судя по всему, лазерным принтером.

Моя дорогая Сара,

Знай: ты не одинока. Только я могу разделить с тобой твою печаль. Только я могу понять тебя…

Концовки, как и подписи, не было.

«Боже, — подумала Сара, — вот и посыпались эти фальшивые соболезнования. Очередной фанат Ромео? Может, тот самый, что пытался получить автограф?»

Поморщившись от нахлынувшего отвращения, она скомкала записку, даже не дочитав ее. Не обращай внимания на этих психов, как сказал детектив. Дельный совет.

— Кофе с молоком? — Раздавшийся из кухни голос Аллегро вывел ее из оцепенения.

— Нет! — крикнула она в ответ, с удивлением обнаружив, что собственный голос кажется ей чужим. Анонимное послание явно ее взволновало. Своей дерзостью. И сентиментальной проникновенностью одновременно.

— Сахар?

— Нет, просто черный. — Она швырнула скомканную записку на столик в прихожей в тот самый момент, когда в комнату вошел детектив с двумя чашками дымящегося кофе.

Они уселись на кушетку и в напряженном молчании принялись потягивать кофе. Заметив, что детектив уже почти осушил свою чашку, Сара опять разволновалась. Сейчас он уйдет. Оставит ее одну.

Она вздрогнула, услышав, как ударилась о столик пустая чашка Аллегро.

— Мне пора, — прозвучал его голос.

— Еще чашечку?

— Нет, спасибо. — Он посмотрел на нее и обратил внимание на усилившуюся бледность. — У вас кто-нибудь есть? Кого можно было бы позвать посидеть с вами?

Она молча кивнула головой. Можно позвонить Берни. Только, если он придет, обязательно начнет уговаривать ее «дать волю чувствам». Но она знала, что, стоит ей расслабиться, потом уже будет невозможно взять себя в руки. Вот такая дрянная натура.

Она увидела, что Аллегро встает. Направляется к двери.

— Я тут кое о чем подумала…

Он резко остановился.

— Да? Что такое?

— Мелани. Я вчера с ней разговаривала.

Он ждал, что она скажет дальше.

— Боже, неужели это было вчера? — Она вымученно улыбнулась ему. — Я так нагрубила ей. Она позвонила рано. Разбудила меня.

— Я по утрам тоже не подарок.

— Я всегда резка с Мелани. Вернее, была резка. Вечно ругалась с ней. Она этого не заслуживала.

— Ну, это, как говорится: что имеем — не храним… Только не надо убиваться из-за этого.

— Да, вы правы. Что толку горевать о непоправимом. — Она рассмеялась — невесело, едко. — Но вчера я взбрыкнула из-за того, что Мелани опять пристала со своими нравоучениями.

— А поточнее?

— Уже не помню. Зато хорошо помню, что она упомянула о предстоящем в тот вечер свидании.

Последовала напряженная пауза.

— С кем? — спросил Аллегро.

— Я не знаю. Она не сказала.

— А имя Перри вам ни о чем не говорит? Роберт Перри? Безработный инженер-программист. Лет двадцати семи, блондин, хорош собой.

— Нет. Первый раз слышу. — Она поколебалась. — Но что-то уж очень молоденький. Мелани ведь было тридцать шесть. Не думаю, чтобы она переключилась на таких сопляков. Впрочем, я не слишком хорошо знаю ее вкусы в отношении мужского пола. Могу судить только по Биллу.

— Вы имеете в виду доктора Билла Деннисона? Бывшего мужа вашей сестры.

— Да. Ему уже далеко за сорок. Они были женаты три года.

— Роберт Перри — пациент вашей сестры.

Сара изумленно уставилась на него.

— О!

Он помялся в нерешительности.

— Мисс Розен, как вы думаете, ваша сестра могла переступить границу дозволенного? Я имею в виду, как практикующий врач?

— Вы хотите спросить меня, спала ли она со своими пациентами?

— Такое ведь случается, не правда ли? Об этом много пишут. Грешат священники, адвокаты, домашние врачи, психиатры. — Он пожал плечами. — Иммунитета против искушения нет ни у кого.

Сара ответила не сразу.

— Полицейские в этом смысле тоже не исключение? Что скажете, детектив Аллегро?

— В вас сейчас говорит обида.

Она хмуро посмотрела на него.

— Да, это уж точно.

— Перри утверждает, что они были любовниками.

— И вы думаете, что именно с ним у нее было свидание накануне вечером?

— Вполне возможно.

— Так, значит, он и есть Ромео?

— У нас нет никаких улик против него. Пока. — Он сделал многозначительную паузу и, помявшись, смущенно добавил: — Я сожалею о кончине вашей сестры.

Она кивнула головой.

— Я не знаю, что следует говорить в подобных случаях, — пробормотал он.

— Я тоже, — безучастно произнесла она.

Он подошел к двери и вдруг заметил скомканную записку на столике.

— Что это?

Его наблюдательность позабавила ее, и она чуть не расхохоталась.

— О… ничего. — Отлично. Чем проще она будет относиться к такой чепухе, как эти соболезнования, тем лучше.

Он задержал на ней взгляд. Потом протянул ей свою визитную карточку.