Страница 41 из 43
— Эй, как ты?
Она взглянула на меня.
— Мэл умер. Огонь пришел слишком поздно для него.
Затем она начала плакать.
— Я не хочу быть Эндером, это слишком тяжело. Тут слишком много боли.
— Это случилось бы, и неважно, проходила бы ты тренировку Эндера или нет. — Я нахмурилась, пытаясь подобрать правильные слова. — Быть Эндером означает всего лишь, что нас учат бороться с подобными вещами, так что у нас есть шанс спасти тех, кого мы любим.
— Но я не смогла его спасти.
Ее рыдания разрывали меня, заставляя глаза наполняться слезами. Я знала это чувство слишком хорошо.
— Но, возможно, в следующий раз ты сможешь спасти кого-нибудь еще.
Я осторожно положила руку ей на плечо, не желая ускорять события. Так или иначе, ей придется принять решение.
И потом я вспомнила.
Камеры внизу, Эш был там. И заблокирован от внешнего мира.
— Богиня-мать, огонь не достиг бы его!
Я припустила в сторону нижнего уровня, где оставила Эша. Дверь в его камеру была закрыта и, схватив ключи, висящие на стене, я сунула их в замок.
— Давай, давай!
Я не могла найти нужный ключ, не могла отрыть. Наконец, последний ключ, естественно, открыл замок, и я распахнула дверь. Он был бледен, живые черви на полу рядом с ним свидетельствовали, что он все еще заражен.
— Одень на него ожерелье.
— Гриффин, ты уверен? Ты говорил, что это не работает, когда я хотела одеть ожерелье на моего отца.
Старый волк подошел ко мне.
— Это его единственный шанс, все произойдет довольно скоро. Вот и выясним.
Я побежала в комнату и упала на колени рядом с Эшем, сняла ожерелье через голову и положила его ему на грудь. Пальцы Эша сжали ожерелье.
— Ты... ты остановила ее?
— Да, но ты пропустил все представление.
Он схватил ожерелье, и черви посыпались у него изо рта белой шевелящейся массой, что заставило меня отскачить назад так быстро, как только возможно. Он перекатился на бок, и его сильно вырвало, извергая умирающих червей.
— Он поправится. Я присмотрю за ним, — сказал Гриффин, а я продолжила отступать, сдерживая рвотные позывы.
— Ты не заболеешь?
— Нет, у волков иммунитет к такому дерьму. — Он ткнул пальцем в сторону Эша, которого все еще рвало.
— Тогда да, присмотри за ним, — я, спотыкаясь, пошла прочь. Эш и я не смогли бы стать друзьями, но он помог мне так, как смог, находясь под властью Кассавы, и я не хотела, чтобы он умер.
В казармах на собрание пришли оставшиеся Эндеры. Если трое могут называться «собранием».
— Вот и все, Ларк. — Блоссом указала на себя, и другого сеятеля — парня, по имени Три, едва ли достаточно взрослого, чтобы отрастить бороду. Он склонил голову, на лице ясно читалась печаль.
— Что ты имеешь в виду под «вот и все?» — Я переводила взгляд с одного на другого.
— Мы трое — последние Эндеры, остальные убиты. Кто-то убил нескольких Эндеров. И это не только легочные черви, — ее глаза наполнились слезами, и я задалась вопросом, долго ли теперь она продержится на обучении. Особенно, если узнает, что двоих Эндеров убила я. Гранита и Снэпдрегена нет из-за меня.
Я размышляла, качаясь с пятки на носок, пока чей-то кашель не заставил нас обернуться.
Он был бледен, глаза затуманены болью, но у него не было никаких червей, что давало надежду, что с ним будет все хорошо.
— Нас больше, чем трое, — тихо сказала я.
Эш посмотрел на нас.
— Что, серьезно? Три сеятеля и я, чтобы достойно защитить Край?
Блоссом кивнула.
— Да, — и разрыдалась пуще прежнего.
— Тогда, мне кажется, мы улучшим тренировки, — сказал он, естественно беря на себя обязанности Гранита. Занимая место нашего наставника.
Он отправил нас помочь тем, кто в этом нуждался — очистить тела, отвести слишком слабых по домам. День угасал, а мы все еще таскали тела и живых, и мертвых.
В меркнущем свете я отправилась на поле для собраний, насыпь из земли, на которой стояла Кассава, все еще была там в неизмененном виде. Куски валунов лежали тут и там, несколько людей указывали на них, интересуясь, кто это сделал.
Я подходила ближе, пока не увидела углубление, где лежало тело Гранита.
Его не было. Я схватила за рукав одного из мужчин, помогающих с телами.
— Кто-то перемещал его?
Он остановился и посмотрел туда, куда я указывала.
— Перемещали кого?
Сжав челюсть, я побежала к месту, где лежал Гранит. Ни тела, ни крови. Но вокруг были отметки, похожие на следы когтей птицы, выкапывающей свою добычу.
Я подавила внезапный приступ желчи. Они оба были живы. Правда, некая часть меня была счастлива - я не желала смерти Граниту. Он был моим другом на протяжении некоторого времени, и я не хотела ему зла.
С другой стороны, Кассава...
На мое плечо опустилась рука, и мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что это Гриффин.
— Ты же знаешь, что она не сдастся.
— Я знаю. Мне просто жаль, что кто-то не верил мне, — легкие порывы ветра витали между кронами деревьев, забирая с собой запах болезни и смерти, взамен принося аромат приближающейся осени.
Вторая рука приземлилась на мое плечо.
— Я верю тебе.
Я повернула голову. Эш смотрел на меня, в его глазах не было ни капли ненависти.
— Ты — единственная, Лакспер, кто видел сквозь ложь Кассавы. Никто из нас не справился бы без тебя.
Я подумала о кольце, о том, как земля поглотила его. Если его найдет кто-нибудь другой, как бы нам не стало хуже. Перед мысленным взором предстала Белладонна, надевающая кольцо на палец и продолжающая то, что начала ее мать. Отвращение возросло. Я покинула обоих мужчин.
— Спасибо, но мне нужно идти.
Без лишних слов, я направилась в сторону посевных полей, взяла единственный инструмент и отправилась в Спираль. При мысли о том, что кто-нибудь еще завладеет кольцом, какой бы силой оно не обладало над нашими людьми, меня начинало тошнить. Желудок сжимался от беспокойства, я с легкостью нашла место, где земля поглотила ее палец. Кровь впиталась, но темное пятно было все еще различимо.
Я воткнула совок в землю и подняла горсть почвы. Три полных совка земли — и ничего.
— Что ты делаешь?
Я продолжала рыть, даже не смотря на Рейвена.
— Уйди.
— Ты ищешь ее палец, да?
Я остановилась и, наконец, посмотрела на него.
— Да, теперь уходи.
— Зачем?
— Рейвен, — я опять взялась за совок, — Я должна спрятать его.
— Ее палец?
Если ему будет так легче, то пусть верит в это.
— Да, я должна спрятать ее палец.
— Ммм. И все-таки зачем?
Я все еще пыталась выяснить, кто всосал палец в землю. Мой отец? Кто-то из родных? Слишком трудно, чтобы сказать точно, у меня не было времени следить за их руками, пока я боролась с Кассавой.
— Ладно, не бери в голову.
Еще один совок земли, и я стояла над ямой почти трехфутовой глубины. Палец лежал там, все еще подергиваясь, словно жил собственной жизнью.
Рейвен пригнулся, чтобы посмотреть, но я покачала лопатой, останавливая его.
— Нет, Рейвен, я не хочу, чтобы ты видел это, — честно говоря, я не хотела, чтобы он узнал, что кольцо давало его матери такую власть. Он был достаточно умен, чтобы при виде кольца сложить два и два.
Наклонившись к отверстию, я сняла кольцо, погладив его, а затем достала палец. Рейвен дал мне маленький кусок шелка, и я обвернула в него палец.
— Рейвен, я сожалею о твоей матери.
Он пожал плечами.
— Она не была хорошей матерью, она даже не любила меня. И говорила это несколько раз. Знаешь, я помню твою маму, но никогда не мог сказать тебе об этом. Когда я был маленьким, то упал и расшиб губу, — его глаза затуманились призрачной дымкой воспоминаний, — она подняла меня и прижимала к себе, при этом мягко пела, пока я не перестал рыдать. Это был единственный раз, когда меня кто-то успокаивал. Она пахла как экзотические цветы, аромат которых я не смогу назвать даже сейчас.
Я кивнула, горло внезапно перехватило. Проходя мимо, я слегка задела его.