Великие любовницы

В шестнадцатом веке писатель Брантом категорически против такой эротической ортодоксии. Он просто и конкретно выразился: «Каким бы способом муж ни познает жену свою, он не совершит смертного греха, если направит семя в ее матку»[123].

Запутали совсем бедных, благочестивых королей эти религиозные догмы, направленные на искоренение наслаждения в алькове и короля и простого смертного. Людовик IX руководствовался нехитрым и весьма конкретным определением: «Муж не должен с женою спать, как с наложницей, а вести себя в постели скромно и как положено, не забывая о том, что брак заключается для исполнения супружеских обязанностей и для продолжения рода». Род Людовика IX был достаточно продолжен одиннадцатью детьми, можно в альков к супруге больше вообще не заходить. Тут проблема была решена просто, а как быть с чревоугодием, например, которым страдали почти все короли? О нет, только не Людовик IX! Он знал, конечно, что пища вкусна и может наслаждение вызывать, а это грех смертный! «Ни за что!» — сказал Людовик IX, когда соус ему казался особенно вкусным, он добавлял в него воды. Такой бурдой не насладишься! В постные дни он не ел не только мяса, но даже плодов, а когда почувствовал, что ягоды ему особенно вкусны, он вообще от них отказался. Вина этот король вообще не пил, чуть-чуть подкрашивал им воду, а чтобы алкоголь вызывал в нем отвращение, приказывал подавать ему отвратительное прокисшее пиво, которое-то даже его слуги пить не хотели. «Ничего человеческое не должно вызывать наслаждения» — такова была Жизненная философия этого нудного монарха. А если не дай бог кусочек жареного мяса покажется ему особенно вкусным, тут же прекращал еду и приказывал это вкусное блюдо отдать нищим.

Унизив свою плоть сексом по обязанности и невкусной едой, этот монарх начал унижать свой дух. Лучше всего это удается во время омовения нищим ног, и даже целования их. Помните, как у гордой непомерно Елизаветы Английской, бивавшей по щекам своих министров, приходила пора на обуздание гордыни. Обычно это наступало перед праздником Рождества Христова. Тогда сорок придворных дам вносило сорок серебряных тазиков с рушниками, и сорок хорошо вымытых девок садилось на низенькие скамеечки. Елизавета поочередно подходила к каждой, мыла водицей из серебряного тазика ей ногу, вытирала насухо и целовала. Уф, покорила гордыню, унизила свой дух, теперь можно без зазрения совести снова бить министров по щекам и визжать на придворных дам так, что крысы в переполохе, как с тонущего корабля, из дворца убегали. Омовением нищим ног занимались все, абсолютно все короли, это был необходимый королевский ритуал перед каким-нибудь божеским праздником. Нам трудно, конечно, представить, как великолепный Людовик XIV Король-Солнце в своем белоснежном аксамитном костюме становится перед грязной нищей братией на колени и моет им ноги, да еще потом и касается этих ног своими губами, изображая поцелуй. Но так было, дорогой читатель, поверьте нам на слово.

Кроме омовения ног еще одна обязанность у короля перед народом была: касаться своей ручкой золотушной головы — он таким образом у народа золотуху излечивал. Самое удивительное в этом ритуале было то, что действительно золотуха уступала после такого прикосновения короля. И чем благочестивее был король, тем успешнее излечивались золотушные. Сколько тысяч бедняков-золотушников излечил Людовик Святой, трудно сказать. Хроникеры говорят коротко: много. А вот один писатель уже нашего века не ограничился этой весьма маловразумительной цифрой, он очень долго корпел над историческими архивами и точно в пухлой книжке подсчитал, какой король и сколько излечил золотушных на протяжении столетий[124].

Книга, скажем прямо, нудная, дальше некуда, как будто мы читаем огромный ресторанный счет, без проблеска мысли или остроумия, зато фундаментальная. Там по-академически точно все высчитано, и вывод один можно сделать: боги королям не препятствовали в этом «чудовершении». Даже такой жестокий король, как Генрих VIII, убивший своих двух жен на плахе, но и он золотушных здорово излечивал, только чтобы самому какой заразой не заразиться от грязных, вшивых больных, за ним шел слуга с тазиком, полным уксуса, и после каждого прикосновения к больному Генрих VIII ополаскивал руки в дезинфекционном растворе. Если учесть, что иногда несколько тысяч больных дожидалось в огромной очереди прикосновения короля, то нелегко пришлось рукам Генриха VIII.

Особая благодать на излечение больных нисходила на Людовика IX. И если верить историческим документам, не было, кажется, ни одного больного из целой армии, который бы не излечился от своей болезни после прикосновения к его голове рук короля. В чем тут феномен? В каких неисследованных еще силах организма человека, вера которого творит истинные чудеса? Мы не знаем и советуем ученым заняться этим очень интересным и пока еще не изученным вопросом.

Личность Людовика IX — странная личность во всех отношениях. Несмотря на огромное свое вечное унижение перед народом и придворными, он властью пользовался и уважением. С ним считались, его ценили, его боялись. Народ, веками привыкший к внешней ослепительности одежды и двора короля, сейчас безоговорочно должен был принять ношение королем власяницы, грубой одежды и спанье на волосяном матраце. Король-аскет еще при жизни стал святым. Только от этой святости веет, как от могильного холода.

Редко, конечно, но иногда, дорогой читатель, сверхъестественные силы посещают королевский альков. И происходит истинное чудо, ни наукой, ничем другим не объяснимое. И такое «чудо» случилось с австрийским королем Альберхтом II в начале четырнадцатого века. А дело так было. Этот король, получивший прозвище «Мудрый» за свои действительно мудрые начинания: он был противником войн, перестал преследовать евреев и начал развивать в своем государстве ремесло, вдруг ни с того ни с сего после шестилетнего своего супружества заболел неизвестной, таинственной и страшной болезнью: у него отнялись руки и ноги, то есть попросту развился паралич. Много столетий спустя, то есть в 1984 году, когда откроют гроб этого короля и исследуют его кости, окажется, что он болел полиартритом, но раньше название этой болезни не знали. Сами понимаете, какое это было большое горе для короля и для Австрии. Тут австрийский дом к упадку без наследника клонится, а король супружеские обязанности не очень-то исполнять может, хотя его в лектике каждый вечер без особой надежды на успех в спальню королевы носят. А королевой была Иоанна фон Пфирт, и ее тоже потом чудо коснулось. Вся эта семейка вообще сверхъестественными чудесами была охвачена. Вышла она замуж в весьма почтенном, а прямо даже зрело почтенном, в двадцать четыре года, возрасте. Это при том, что на каждом шагу в Европе того времени были даже двенадцатилетние королевские жены, а пятнадцатилетних — пруд пруди. Он тоже не мальчик — ему двадцать шесть лет. И вот в течение шести лет, когда он еще на собственных ногах в спальню к супруге хаживал, господь бог ни одного ребенка им не дал. И вдруг такое великое несчастье — паралич конечностей, теперь пиши «пропало» для австрийского дома: ни одного мужского потомка в нем нет. Но вдруг этот самый «мудрый» Альберхт мобилизует в себе неслыханную силу воли: он решает к господу богу за помощью в рождении наследника обратиться и выбирает для себя трудное паломничество в отдаленные святые места. Описывать, с какими трудностями он пробирался, чаще несенный в лектике, но иногда и ползущий своими силами, — невозможным нам представляется, тут перо Достоевского надо иметь. Но по прибытии к себе в Австрию, после пятнадцатилетнего бесплодного супружества, жена его Иоанна в возрасте тридцати девяти лет рожает первого ребенка — мальчика. Ну не чудо ли! Но этого мало. Она еще ему троих сыновей родила, а последнего в возрасте пятидесяти одного года! Такое даже и в наше время разных гормональных лечений не встречается! А тогда, когда женщина сорока лет уже считалась глубокой старухой? Ну, конечно, народ не очень в это божеское «чудо» поверил. Стали то здесь, то там ползти слухи, что отцом ребенка не король, а какой-нибудь любовник королевы является. Чтобы охранить честь своего рода и австрийского дома, Альберхт II вынужден был издать официальный указ о том, что все сыновья, рожденные королевой, — его отцовства и он это официально перед всем народом заявляет. И все это с амвона церкви произносилось в течение нескольких недель. Так что народ, до сих пор верящий «мудрому» королю, вынужден был и на этот раз поверить в «чудо». Австрийский дом был спасен. А королева Иоанна, родив последнего ребенка — сына — в возрасте 51 года, через год ровно умирает. Как будто бы свою миссию она с честью выполнила, больше ей интереса жить на этой земле нет. А может, за нее так господь бог рассудил. Но нам кажется, что сверхъестественное чудо и без божеской помощи объявляется, если индивидуум наделен железной волей, непоколебимой уверенностью и надеждой. На что только не способна эта загадочная и могучая, но пока еще плохо исследованная сила, какой является сила воли!

123

Там же, с. 45.

124

Марк Блох. «Короли чудотворцы». Варшава, 1998.