Страница 7 из 117
Ну мы там не знаем, насколько успешно Франциск II перенял сексуальные практики животных, не до них ему было, он все больше и больше хирел и болел. У него страшные головные боли и боль ушей. И Марии Стюарт в королевском алькове приходилось не о любовных утехах думать, а исполнять роль сиделки: часами с компрессами у изголовья супруга просиживать. И вот, процарствовав всего один год, Франциск II умирает, оставив молодую вдову несолоно хлебавшей. Она должна была вернуться в свою Шотландию и отказаться от французской короны навсегда. Да, невеселый этот альков юных супругов! А у других, думаете, веселее? Вы поглядите только, как под руку, словно на каторгу, ведут в королевскую спальню юного Людовика XVI, где его ждет такая же юная Мария Антуанетта. Сколько же им лет? Ему только что исполнилось шестнадцать, ей пятнадцать. Французский король Людовик XV ведет под руку чуть ли не упирающегося своего внука, толстоватого и неуклюжего Людовика XVI, в брачную постель. Поддерживает его с одной стороны, придворный лакей с другой. Торжественно и помпезно все происходит, как в великом королевстве. Людовик XV со значением внуку ночную рубашку подает, епископ со значением все уголки кровати святой водицей опрыскивает. А Людовик XVI мнется, топчется и процесс своего раздевания явно оттягивает. Ему, бедняге, тошно до ужаса, а главное, страшно. Еще бы! Какая великая ответственность взвалена на его неуклюжие плечи! Все, абсолютно все придворные, народ, ба, вся Франция, ба, Европа, может, даже весь мир ожидают от него подвига! А он героем себя не чувствует! Не считает! У него этот «героизм» не в крови, не в генах, так сказать. В генах у него не то чтобы отвращение, но полное безразличие к женскому полу. И так всегда будет. Это был один из очень немногочисленных королей, которые не имели любовниц. Для этого скучного, вялого, апатичного короля женщины могли просто не существовать. Он их попросту не замечал. Королевский двор, на протяжении веков «пропахший» куртизанками и разными метрессами, имеющими власть и могущество побольше законных королев, на этот раз совершенно осиротел. Это было не принято, не модно, провинциально. Придворные вовсю старались нарушить странное безразличие короля к женскому полу и давай подсовывать ему разных смазливеньких дамулек. Напрасный труд — король никак не реагировал. Тогда на его пути (дословно) поставили прекрасную молодую женщину, прямо на тропинке его прогулки по Версальскому парку. Не заметить ее было просто невозможно. Король, конечно, вынужден был остановиться на узкой тропинке, даму заметил и подтвердил вопрос своего камердинера, что дама действительно очень прекрасная. А потом поинтересовался: «А кто она?» Когда ему ответили, что она купчиха, он резонно заметил: «Уж лучше бы она сидела в своей лавке за прилавком, чем разгуливать по Версальскому саду».
Ну как, скажите на милость, такого мужлана завлечь в постель с куртизанкой? Придворные отступились. И женился этот король, ничего не соображая о женском поле, не испытывая к нему никакого интереса, а просто по приказанию своего деда, Людовика XV. Недаром, измучившись постоянным соблазнением своего мужа, который в постели холоден, как жаба, Мария Антуанетта с горечью скажет: «О, я совсем была бы не против, если бы мой супруг ненадолго увлекся какой-нибудь дамой и почувствовал жар сердца». Где уж тут о жаре думать, у него лоб холодной испариной покрывается, когда время подходит в супружескую спальню идти.
Медики о таких женщинах, которые безразличны к мужчинам, говорят — фригидна. Как сказать о мужчине, для которого все равно, что женщина, что потолочная балка? Может, вы думаете, что он к мужскому полу интерес проявляет? Ничего подобного. К мужчинам у него тоже полная индифферентность. У него небезразличие только к слесарному и кузнечному ремеслу, и где-то на антресолях Версаля у него хорошо оборудованная кузня. Его, этого короля, вообще половой вопрос не интересует, и если бы он был господом богом или каким другим творцом человечества, то немедленно бы прекратил этот постыдный процесс деторождения. Гораздо красивее и эстетичнее простой овощ, огурец, скажем, это делает. Там на одном растении сразу мужские и женские цветы, и это растеньице само себе хозяйка. А тут придворные с насмешкой и подозрением смотрят, шепчутся, сплетничают, даже в свою кузню Людовику XVI без осуждающих глаз пройти невозможно. От стыда и смущения голова у него опущена, а ноги как у старика шаркают. А все оттого, что все что-то от него ждут, требуют и справляются чуть ли не каждое утро: «Ну, как было?» Было, было! Как будто бы это просто… Для кого? «Мыслитель» Беликов у Чехова, намереваясь жениться, справедливо взвешивал: «Женитьба шаг серьезный». А тут, кроме свершения этого серьезного шага, еще каких-то дополнительных обязанностей требуют.
Да и сама женитьба ничего утешительного не предвещала: с первого дня какие-то подозрительные предзнаменования начали объявляться. То во время бракосочетания разразилась невиданная доселе страшная буря, то во время фейерверков загорелись потешные огни и сгорело полтораста человек. Мария Антуанетта и Людовик XVI плакали при таком печальном известии во время брачной церемонии. Мы склонны в предзнаменования верить! У нас тоже в Москве во время бракосочетания Николая II и Александры Федоровны огромное количество людей погибло на Ходынском поле: толпа ринулась за дармовым угощением, помост не выдержал и… чем владычество Романовых закончилось? По-человечески истлевшие кости только в конце этого столетия похоронили. А Наполеон I? У него слетела корона с головы во время коронации, и что? Где он, одинокий и, кажется, отравленный, свою жизнь кончил? На острове Святой Елены. А Наполеон III? У него вообще с верхушки кареты светел герб, задев за арку, и потащился волоком за лошадьми, ну и какова была его жизнь с Евгенией? В тот момент, когда Мария Стюарт входила на корабль, чтобы после смерти своего мужа, французского короля Франциска II, навсегда отплыть в Шотландию, вдруг сильный порыв ветра опрокинул одну из барок, и в мгновение ока утонуло шесть матросов.
А сколько знаков «свыше» было дано Клавдию Тиберию? Перед тем, как быть ему отравленным Агриппиной, своей четвертой женой, матерью Нерона, вдруг в Египте появилась мифическая птица Феникс, которая летела по воздуху, а за нею стая других птиц. Поймать ее не удалось. И одновременно в Персии вдруг родился не менее мифический зверь центавр. Император, конечно, не хотел верить этому «чуду». Тогда ему в Рим через Александрию прислали этого зверя с головой ребенка и туловищем коня. Клавдий Тиберий «чуду» несказанно изумился, как нам сообщает хроникер того времени, и отдал его на исследование ученым. Те, как часто с учеными бывает, «исследовали» его всего один день: уморили насмерть. И трупик центавра законсервировали в меду и выставили в кунсткамере. Жалко, что наш Петр I в свое время до него не добрался. Он собирал для своей петербургской Кунсткамеры разные диковинки со всего света. Но Клавдий Тиберий не очень-то верил этим знакам. Он точно знал, что умрет через 63 года, 63 дня и 63 часа, что точно сбылось. И почему-то в одинаковое время со своим отцом Генрихом IV — месяц, число и час — умер Людовик XIII.
А Генриху IV во время игры в шахматы на три часа перед смертью показывались на шахматной доске кровавые фигуры. А в шлем Тиберию перед смертью заползли змеи и свили там гнездо. Римский император, собираясь на войну, хотел шлем свой надеть, а там малые змееныши. Ну и погиб, конечно. А сколько знаков Александру VI, римскому папе, всевышний давал? Во время бури обвалился потолок над его балдахином. И только одна балка, прямо над его головой, висев, как говорится, на ниточке, сохранила ему жизнь, задержав падение потолка. А то вдруг ни с того ни с сего за несколько дней до его смерти к его ногам упала сова, мертвая причем! За день до смерти Екатерины Великой у нее остановились никогда не останавливающиеся настольные часы. Мы уже не говорим о вещих снах, возвещающих смерть или какое печальное событие. Рассказывала свои вещие сны и вдова Петра I Екатерина I, какие-де печали ждут Российское государство (что потом точно оправдалось). Супруга Юлия Цезаря Кальпурия видела его во сне окровавленным и настоятельно просила не ходить в этот день в сенат. И что? Там он своими сторонниками был убит. А Екатерина Медичи перед смертью своего супруга Генриха II видела во сне, что ему вырезали один глаз. Ну и попало ему копье прямо в глаз, в результате чего король умер. Мы уже не говорим о таком показательном предзнаменовании, как комета. Та всегда появляется, если кому из великих людей умереть предназначено. Видела «свою комету» и Екатерина Великая, и Елизавета Петровна, а королева Марго, увидев окровавленный хвост кометы, сказала: «О, это знак! Это — моя смерть!» — и через три дня умерла. Вид кометы, предвещающей смерть великим людям, настолько стал повседневным, что они принимали это как само собой разумеющееся и приготавливались к смерти. Один только кардинал Мазарини не примирился с ее появлением. Он заявил: «О, комета мне делает слишком много чести».