Страница 34 из 37
Все хорошо знают, что только во время зарядки батареи лучше всего включать такие мощные потребители энергии, как камбуз, электрогрелки, компрессор… Это дает возможность перед погружением лодки иметь полную емкость аккумуляторной батареи.
Боцман Поташев, стоявший наблюдателем на мостике, доложил:
— Вижу катер — охотник за подводными лодками!
Когда находишься на позиции, подобные доклады не бывают неожиданностью. К ним привыкаешь. Мало того — их ждешь, иначе противник может застать врасплох.
— Стоп зарядка! Срочное погружение! — приказывает командир.
«Малютка» устремляется на глубину. Акустик стал на вахту и внимательно прослушивает район. Старшина группы торпедистов И. Лубинец проверил торпедные аппараты. Надо всегда быть готовым к атаке.
Но торпеды не понадобились. Катера прошли мимо.
И все-таки они сбросили бомбы.
— Отдаленные взрывы по корме! — доложил акустик.
— Ограничить хождение по лодке, прекратить ремонтные работы, — передает Сапегин из центрального отсека приказание командира.
Лодка замерла. Ждем. Тишина. Но что это? Хорошо слышно, что катер где-то близко. Вот он остановился над нами, начал металлоискателем «стрелять» по корпусу. Очень эти «щелканья» неприятны…
Около двух часов кружил над нами катер. Потом затих, словно прислушиваясь к биению наших сердец. Но вот наверху звякнул машинный телеграф, взревел мотор, и охотник за подводными лодками стал удаляться.
Командир отвел лодку мористее, где после всплытия продолжили зарядку батареи.
До рассвета оставалось часа два. Предлагаю Сапегину:
— Давайте мы с вами будем делить ночную вахту.
Инженер-механик согласился:
— Хорошо. Только со следующей ночи. А то сегодня и я, и вы на ногах провели столько времени.
Мы вели неторопливый разговор. Собственно, говорил больше Сапегин. Рассказывал он об одной из атак, в которой очень наглядно проявилось мастерство Иванова.
Когда освобождали Крым от фашистских захватчиков, подводная лодка «М-62» несколько дней находилась в заданном квадрате. Противник проявлял большую активность на море, так как гитлеровские войска были уже блокированы частями Красной Армии на полуострове.
В тот день лодка шла под водой и периодически подвсплывала на перископную глубину, чтобы осмотреться. К этому времени у подводников наладилось хорошее взаимодействие с черноморскими авиаторами. Барражировавшие самолеты часто давали лодкам сведения о местонахождении кораблей противника.
И вот пришла радиограмма. Командиру сообщалось, что поблизости от района, где находится «малютка», нашей авиацией обнаружены корабли противника.
Вскоре действительно на горизонте показались силуэты кораблей. Шли они далеко, имея сильное охранение. Перед командиром стояла нелегкая задача. Если пойти за противником в подводном положении вдогонку и атаковать его, то израсходуется весь запас электроэнергии. А как потом оторваться от преследования? Ведь лодку могут обнаружить и забросать глубинными бомбами. На грунт лечь не удастся, так как глубины в этом районе значительные.
— Нет, атака в таких условиях не имеет смысла, — решает командир.
Мичман Иванов, находившийся в это время в шестом отсеке, удивлялся: противник обнаружен, а лодка в атаку не выходит. С разрешения командира он прошел в центральный пост. Там ему объяснили создавшуюся обстановку. Все электрооборудование лодки находилось в ведении Иванова. Он лучше других знал состояние и возможности аккумуляторной батареи. Немного подумав, он сказал командиру:
— Вы только атакуйте корабль, отход я обеспечу на переменных ходах. От кратковременного максимального хода, постепенно снижая его, мы будем переходить к малому, а потом все сначала.
Предложение Иванова поддержали инженер-механик Сапегин и помощник командира Красников. Следует заметить, что в то время у нас не было технических возможностей точно оценивать, велики ли в данный момент запасы электроэнергии батареи, на какое время ее хватит при том или ином ходе.
Командир согласился с доводами Иванова, Сапегина и Красникова.
— Боевая тревога! — скомандовал он.
Мичман Иванов сам встал у щита управления электродвигателем. Действовал он уверенно, со знанием дела.
Лодка пошла на сближение. Расстояние до вражеских кораблей быстро сокращалось. Вот «М-62» вышла на дистанцию залпа. Все застыли на своих местах. В наступившей тишине торпедисты старший краснофлотец Петр Толкачиков и краснофлотец Мезамедин Магомедьяров ждут команду.
— Пли!
Вскоре послышался взрыв. И в то же мгновение на 1 лодку посыпались глубинные бомбы.
— Боцман, рули на погружение! Полный ход! — приказал командир.
Теперь надо было уйти от преследования противника. Успех зависел от мастерства мичмана Иванова. Вначале был дан полный ход. Напряжение аккумуляторной батареи быстро падало, свет в отсеках померк.
Иванов обращается к командиру:
— Предлагаю постепенно сбавлять обороты, чтобы, напряжение батареи не падало ниже допустимого.
— Добро! — соглашается командир. Он хорошо знал, что в противном случае минимальная защита обязательно отключает электромеханизмы.
Электрик Володин внимательно наблюдает за напряжением элементов и о результатах замера все время докладывает Сапегину: нельзя «посадить» батарею.
Лодке удалось оторваться от противника. Бомбежка прекратилась. Все облегченно вздохнули. Умелое маневрирование ходами, предложенное и осуществленное Ивановым, позволило экипажу при ограниченных запасах электроэнергии атаковать противника и выполнить боевую задачу…
Сапегин взглянул на часы:
— О, уже четыре часа утра. Конец зарядки батареи.
— Сейчас пойдем на погружение, — ответил я. — Можно будет и отдохнуть после бессонной ночи. Жаль, что не удастся нормально провентилироваться.
22 августа.
21.00. Всплыли на поверхность. Под водой были семнадцать часов. Шли в основном на экономичных ходах или стояли на жидком грунте. Только при отходе от берега увеличивали скорость до 5 узлов.
21.15. Включена форсированная винт-зарядка. На вахте у аккумуляторной батареи электрик Давыдов. Сапегин отдыхает, а мы с Ивановым находимся у щита управления генератором.
Вокруг нас — царство электротехники, оба мы — электрики. И, естественно, разговор идет по специальности.
— Давно вы стали электриком? — спросил меня Иванов.
Мне вспомнились дни, проведенные на Днепрострое. Тридцатый год. Мы, студенты электрофака горного института, приехали сюда летом на автомашинах из Днепропетровска. В резиновых сапогах утрамбовывали бетон в котловане будущей плотины.
— Вот где началась моя «электрическая» биография, — говорю Иванову. — Ну, а дальше Ленинград.
Где учатся по нашей специальности военные, вы знаете. Слыхал я, вы тоже кончали в городе на Неве подводную «академию» — учебный отряд. В каком году это было?
— В тридцать пятом. Не сразу мне понравилась служба подводника. Родился я в Калужской области, вдали от моря, моряков никогда не видел.
В первом походе на лодке защемило сердце. Подумал: «Это же настоящий подводный склеп, и в случае аварии — спасенья нет».
— Да, служба подводников такая: погибают, так сразу все, возвращаются с победой — тоже все вместе. А где потом служили?
— С сорокового года на этой лодке, с самой ее постройки. Тогда наша «малютка» была новейшим кораблем.
Война… Когда она началась, мы были в море. 22 нюня возвращались из похода. И вдруг впереди нас взрыв. Оказывается, это буксир подорвался на мине. А что, если бы первыми шли мы?..
— Это был буксир «СП-12», он подорвался на магнитной мине, — говорю Иванову. — Могли подорваться и вы, ведь в то время размагничивания подводных лодок не производилось.
Помолчали.
Затянувшуюся паузу прервал Иванов.
— Что-то не совсем точен режим зарядки, — забеспокоился он. — Пирожинский, прибавь обороты дизеля!
— Есть прибавить обороты! — ответил мичман из дизельного отсека.