Страница 30 из 37
Нередко бывало так, что известия о боевых делах экипажа доходили до нас раньше, чем он возвращался в базу. Зачастую случалось, что лодка еще в море, а мастера-ремонтники готовятся уже к ее встрече, думают, как сделать, чтобы те повреждения, объем которых они могли только предполагать, быстрее исправить, в сжатые сроки ввести подводный корабль в строй.
В конце августа 1943 года партизаны нам сообщили, что в районе Лукульского створа подводная лодка потопила вражеский танкер. Стало известно также, что фашистские катера подвергли эту лодку жесточайшей бомбежке.
По всем данным, в этом районе должна была находиться лодка «М-111». Весть о победе — радостная весть. Но вот беда — связь с «малюткой» прекратилась. Можно было думать всякое, раз лодку бомбили…
Наши невеселые размышления развеяла весть о том, что радист с лодки «М-111» вновь вышел в эфир. Вместе с нами радовались и рабочие. И как только «малютка» возвратилась в базу, были приняты самые энергичные меры, чтобы быстрее отремонтировать вышедшие из строя механизмы «сто одиннадцатой».
Мастера-ремонтники, узнав, в каком трудном положении оказалась «малютка», от души поздравляли экипаж с победой и с благополучным возвращением. Мы восхищались смелостью, дерзостью и высоким мастерством, проявленными подводниками лодки Ярослава Константиновича Иосселиани. Да и было чему восхищаться.
На морских подступах к Севастополю лодка «М-111» находилась уже несколько дней. Был конец августа 1943 года. Завершалось освобождение кубанской земли от немецко-фашистских войск. Перед черноморцами встала задача: ударами по морским сообщениям и коммуникациям противника сорвать снабжение вражеских войск на южном участке фронта. А морские перевозки для немцев в это время имели огромное значение. Гитлеровцы усилили переброску войск по Керченскому проливу. Через Крым шло подкрепление в Новороссийск. Только в Севастополе ежедневно под разгрузкой стояло по пять-шесть транспортов.
Вот почему лодка «М-111» и курсировала у морских ворот Севастополя. Пройти сквозь минные поля было делом нелегким. Несмотря на это, Иосселиани пробивался к фарватерам противника.
…С рассветом лодка погрузилась и шла под перископом. Вражеские катера, постоянно охраняющие фарватер, атаковали «малютку» и забросали ее глубинными бомбами. Погас свет, через рубочный люк в центральный отсек хлынула вода.
— Удерживать глубину 20 метров! — приказал командир. — Срочно устранить течь люка!
А катера продолжали бомбить. Тогда Иосселиани решил уходить по минному полю, чтобы оторваться от преследования вражеских кораблей. Но, приняв такое решение; он все-таки старался держаться возможно ближе к фарватеру.
— Недаром катера так усиленно прочесывают фарватер, — поделился Иосселиани своими соображениями с капитан-лейтенантом Александром Александровичем Косиком. — Значит, скоро появятся и транспорты.
Отрываясь от противника, лодка прижималась к минным полям. Преследование могло продолжаться долго. Поэтому с целью экономии электроэнергии маневрировали переменными ходами. Бомбежка не прекращалась. От взрывов в отсеке была сдвинута с фундамента циркуляционная помпа охлаждения дизеля.
Усилиями всего экипажа лодке удалось оторваться от преследования. Она вернулась снова к фарватеру и залегла на грунт. Под руководством инженера-механика Н. Ф. Цесевича подводники приступили к ликвидации повреждений.
— Емкость батареи? — поинтересовался Иосселиани у Цесевича. Сам он, конечно, ориентировочно представлял, сколько израсходовано электроэнергии. Но лишний раз уточнить не мешало. Тем более, что предстоял такой ответственный момент, как атака. А в том, что транспорты появятся, Иосселиани уже не сомневался.
Для выхода на боевой курс при атаке лодке необходимо произвести под водой определенный маневр, который обеспечивался гребным электродвигателем и рулями. А гребной электродвигатель питается от аккумуляторной батареи. Эта энергия пополняется от того же гребного электродвигателя, когда тот работает в режиме генератора тока.
Вот почему командирам лодок приходилось постоянно думать о запасах электроэнергии аккумуляторных батарей: ведь от них зависит не только успех атаки, но и — что не менее важно — отрыв от противника, благополучное возвращение в базу. А запасы электроэнергии на лодках были невелики. Их хватало, если идти полным ходом, на 1,5–2 часа.
Инженер-механик Н. Ф. Цесевич, проверив состояние батарей, ответил:
— Для атаки хватит.
— Добро! Попробуем подвсплыть, пора выяснить, что делается там, наверху.
Горизонт был чист. Но вскоре вахтенный офицер капитан-лейтенант Косик доложил, что видит в перископ транспорт, а потом разглядел и танкер с кораблями охранения.
Командир, прильнув к перископу, отдает приказание ложиться на боевой курс.
— Атакуем головной транспорт, — принимает решение Иосселиани.
Поднырнув под корабли охранения, лодка снова всплыла под перископ. Но транспорт уже успел пройти. Новый маневр для атаки танкера. Потом команда:
— Аппараты, пли!
Торпеды устремляются к танкеру. Два взрыва раздаются одновременно.
После залпа «малютка» подвсплыла, и противник открыл по ней артиллерийский огонь. Но лодка быстро ушла на глубину и легла на грунт.
Медленно идут минуты. Нарастает шум работающих винтов. Рвутся глубинные бомбы. Лодка получает повреждения: вода заполняет первый отсек, носовые горизонтальные рули вышли из строя.
Командир снова решает идти к минному полю.
Неприятное это чувство, когда форсируешь минное поле. Скрежет минрепа о корпус лодки действует так, будто скребут чем-то рвано-острым по живому телу.
Да, нелегкая служба у военных моряков… Вечное противоборство с морем. Вверху — небо, а внизу и вокруг — вода, без конца и без края… А у подводников она всюду: справа и слева, над головой и под ногами. Пока стальной корпус цел и способен сдерживать давление воды, экипаж чувствует себя в безопасности. Если, конечно, корабль не лишен хода. Но стоит только наскочить на мину, попасть в зону действия глубинных бомб, как начинается борьба — борьба не на жизнь, а на смерть.
Вот и сейчас корпус лодки коснулся минрепа. И ведь самое страшное в том, что все зависит от случайности — зацепишь мину или нет. Конечно, определенную роль здесь играет умелый маневр командира, его трезвый расчет.
Но можно коснуться не минрепа, а мины…
Одно успокаивало: корабли охранения отстали. Можно осмотреться в отсеках, устранить повреждения. Неплохо бы и подзарядить батарею, запасы ее на исходе. Однако пока всплывать нельзя: в воздухе кружат вражеские самолеты.
— Если с таким запасом электроэнергии катера нас обнаружат снова, туго нам придется. Фашисты постараются отомстить нам за потопленный транспорт, — проговорил командир. Он принимает решение: теперь уже самым малым ходом убираться из этого опасного района.
В перископе виден вражеский самолет. Лодка оставляет следы солярки, вот фашистский летчик и кружит, высматривает.
— Боцман, ныряй!..
Только с наступлением ночи получили возможность двигаться в сторону базы, заряжая на ходу аккумуляторную батарею…
Не всегда вот так благополучно удавалось лодкам вернуться на базу. В сентябре в районе Евпатория — мыс Тарханкут погибли наши боевые товарищи — экипаж моего друга инженер-капитана 3 ранга В. И. Немчинова.
Владимир Иннокентьевич Немчинов, окончив училище, стал инженером-механиком. Много плавал, а после учебы в подводных классах стал командиром лодки.
Во время войны Немчинов не имел на своем счету потопленных кораблей. Ему все время поручали специальные задания: разведку, выброску десантов и диверсионных групп, перевозку грузов в осажденный Севастополь. Подводники не очень любили такие задания, а Немчинов считал любую боевую задачу почетной, нужной и относился к каждой из них с полной ответственностью.
Инженер по образованию, Владимир Иннокентьевич Немчинов был прототипом нынешнего инженера-командира на флоте.
После войны лодку «Щ-203» подняли. Она погибла, вероятнее всего, подорвавшись на мине. Славные имена этих отважных подводников мы навсегда сохранили в своих сердцах. Их останки захоронены на кладбище Коммунаров в Севастополе.