Страница 26 из 37
— Видно, досталось батарее, — высказал наше общее мнение мичман Гаранин. — Десять суток быть залитой морской водой — это не шутка. Отслужила свое батарея.
— Да, она верно послужила нам, — подтвердил подошедший в это время командир отделения мотористов с подводной лодки «М-51» старшина 1 статьи Николай Скрипченко.
И тут я узнал такое, во что не сразу и поверил.
…Николай Скрипченко стоял у поста управления дизелем, наблюдая за приборами и телеграфом. Шахта дополнительной подачи воздуха к дизелю была закрыта, и воздух к нему поступал от рубочного люка через дверь из центрального отсека. Все остальные двери в лодке были предварительно прикрыты — взяты на клин.
«Стоп дизель», — увидел Скрипченко на шкале телеграфа и тотчас выполнил команду. Моторист Николай Колоколов бросился закрывать клинкет-хлопушку, отводящую отработанные газы дизеля за борт.
— Колоколов, проверить и задраить клинкеты на переборках, закрыть машинный кингстон! — распорядился Скрипченко. Он был заметно взволнован.
Колоколов хорошо знал свои обязанности, но, услышав тревогу в голосе Скрипченко, выполнил приказание быстрее и четче, чем обычно.
Скрипченко волновался не зря. Только что из центрального поста в дизельный отсек вбежал краснофлотец Василий Приймак и поспешно захлопнул за собой дверь.
— Вода поступает в лодку, — задыхаясь проговорил он, накинув клин и прижимая задрайками дверь на переборке, ведущую в центральный пост.
Скрипченко еще раз заставил моториста Вартана Степаняна проверить задрайки, убедиться, хорошо ли зажаты на двери барашки. Только после этого он взглянул через смотровое окно в центральный пост. В ярком свете электрических ламп там бушевали потоки воды. В этом отсеке находилась единственная на лодке группа аккумуляторной батареи…
«Затопит аккумуляторы, — мелькнула у Скрипченко тревожная мысль. — Да что аккумуляторы? Там были люди, в том числе и командование лодки. Лодку заливает. И она уже погружается».
Скрипченко посмотрел на часы — 21.40. «Почему же не поступают распоряжения из центрального поста»?
А обстановка с каждой минутой усложнялась и в дизельном отсеке Вода, поступавшая через щели в двери и сальники на переборке, поднялась до настила. Электрические лампы стали гореть со слабым накалом, хотя батарея при выходе из базы была заряжена полностью.
«На сколько хватит электроэнергии, если начать откачивать воду из лодки?» Эти мысли заставили Скрипченко немедленно принять какие-то меры, так как из центрального поста по-прежнему распоряжении не по ступало. Он отдает свое первое приказание трюмному:
— Слушан меня, Приймак. Включи турбонасос на откачку воды из киля за борт.
На этой лодке сам коробчатый киль служил водяной магистралью. Турбонасос дизельного отсека заработал. «Лаже при залитой батарее, — обрадовался Скрнпченко. — Значит, бороться за жизнь корабля можно! Так, а что дальше будем делать? Надо, чтобы и соседний, кормовой отсек, начал откачку воды».
— В четвертом отсеке! — передает он по переговорной трубе. — Слушайте меня. Включить помпу «Борец» на откачку воды из киля за борт.
Командир отсека электрик Липаткин подтвердил, что приказание понято.
Все помпы были пущены на откачку воды из отсеков лодки. Скрипченко надеялся, что рубочные люки закрыты или их товарищи закроют, и тогда удастся осушить центральный отсек. Его волновало лишь одно: «Догадаются ли в первом отсеке открыть клапаны на водяной системе «за борт». Ведь там нет помп, они только у нас, связаться же с отсеком не удается».
В последнем, четвертом отсеке (а их на этой «малютке» только четыре) электрики Липаткин и Виноградов стояли на своих боевых постах и ждали распоряжений. Гребной электродвигатель на «товсь», помпа «Борец» работает.
«А долго ли она проработает? — Липаткин с тревогой смотрит, как заметно слабее накал электроламп. — Надо действовать!» Он как командир отсека приказывает:
— Осмотреться в отсеке. Приготовить индивидуальные спасательные аппараты и тубус[6] для выхода через кормовой люк.
«На всякий случай», — подумал Липаткин.
Эти приказания Липаткин отдал больше по привычке, так как у него был всего один подчиненный — Виноградов, да прибывший трюмный Приймак мог еще кое-что сделать. Все необходимые действия в отсеке Липаткин мог произвести сам.
А коммунист Скрипченко как командир дизельного отсека и старший по возрасту и опыту среди отрезанных от центрального поста людей чувствовал на себе большую ответственность за судьбу корабля и его экипажа, за жизнь К. Липаткина, Н. Колоколова, В. Виноградова, В. Приймака и В. Степаняна. Взвесил все возможности. Шансы есть — выйти через кормовой люк в спасательных аппаратах. Но в крайнем случае. А пока надо думать о всплытии лодки, о тех, кто находится в первом отсеке и центральном посту.
Заметен дифферент лодки на нос. Помпы уже через несколько минут начали работать с перебоями.
— Остановить турбонасос! — командует Скрипченко. Он понял: помпы действуют с перебоями из-за того, что батарея быстро разряжается. И задумчиво добавил:
— Похоже на то, что мы перекачиваем море…
Но в чем дело? Электродвигатель турбонасоса выключен, однако продолжает работать. Видимо, цепь электродвигателя замкнута помимо реостата — кругом вода.
Скрипченко подошел к переборке, разделяющей центральный пост и дизельный отсек, и начал условными сигналами выстукивать вызов на разговор. Ответа нет. Значит, можно думать самое худшее.
«А не ушли ли люди из центрального отсека? — пытается успокоить себя Скрипченко и ничем не выдать своих опасений подчиненным. Однако тут же делает неутешительный вывод: — Крышки рубочного люка — ни верхняя, ни нижняя, — видимо, все же не закрыты… Пять человек ждут от тебя решения».
— Надо беречь электродвигатель турбонасоса, — говорит Николай, заметив, что вода заливает турбонасос, и накрывает его бушлатом. — А впрочем…. Батарея-то залита водой. Правда, лампочки все еще тускло горят…
Скрипченко на секунду задумался, а потом решает:
— В четвертом отсеке, стоп помпа «Борец»!
Но едва он успел отдать распоряжение, как со стороны центрального отсека раздался оглушительный взрыв. Глубинные бомбы? Налет авиации противника? Нет, не похоже.
Когда Скрипченко рассказывал нам об этом происшествии; мы высказали предположение, что взорвался хлористый водород. В центральном отсеке, хотя и залитом водой, образовалась воздушная подушка. В этом пространстве сконцентрировался хлористый водород — ведь там аккумуляторная батарея, — и под воздействием света электроламп он взорвался.
Это произошло в 22.00. Через приоткрывшуюся от взрыва дверь из центрального поста в дизельный отсек хлынула вода. Затем как будто послышался второй взрыв…
— Всем в четвертый отсек! — командует Скрипченко.
Так подводники закрыли за собой последнюю дверь. В спешке двое из них или позабыли об индивидуальных спасательных аппаратах и не прихватили их с собой, или понадеялись на запасные в четвертом отсеке — не помнит уже точно этого Скрипченко.
Теперь в маленьком последнем отсеке лодки собралось шесть человек. Наверху уже ночь. А они заперты в корпусе подводного корабля, находящегося на грунте без движения. Шансы на спасение? Они заключаются в четырех приборах, запасах воздуха высокого давления в баллонах, в возможности выйти на поверхность через кормовой люк, имеющий шлюзовую камеру. Главное же теперь будет зависеть от выучки подводников, их стойкости, разумных решений самого опытного из них — командира отделения мотористов Николая Игнатьевича Скрипченко. Как член партии, он должен и готов продолжать борьбу за спасение людей и лодки.
— А не можем ли мы дать лодке ход? — высказывают вслух свои мысли электрики.
— Вероятно, можем, — говорит Липаткин. — Попробуем включить гребной электродвигатель. Лампы, хотя и тусклым светом, но все еще горят. Значит, аккумуляторная батарея «дышит».
— Но мы несколько часов лежим на грунте. И куда путь держать — неизвестно, — возражает Скрипченко. — А как будем управлять лодкой? Ведь надо взять курс точно к берегу, туда, где малые глубины, чтобы рубка лодки оказалась на поверхности. Нет, надо придумать что-то другое.
6
Тубус — гофрированное продолжение металлической части шахты выходного люка отсека.