Тропой дружбы

В этот момент я все-таки вошел и тоже во все глаза уставился на чудака.

Завидев меня, бармен покачал головой:

— На сегодня все закончено. Закрываю.

— Понятно, — буркнул я.

Обернувшись ко мне, Слоуп улыбнулся.

— Рад тебя снова встретить, — проговорил он.

— Вот зашел убить двух зайцев, — откликнулся я.

— Двух зайцев? — не понял он. При этом в его тупых глазах даже не мелькнуло никакого интереса.

— Ну да, — растолковал я. — Тебя повидать и стаканчик опрокинуть.

— А, ясно, — протянул Дюган, еще больше озадачиваясь.

Я кинул взгляд на бармена, он — на меня. Потом я обернулся к повару у плиты и попросил:

— Дай-ка взглянуть, что за мясо ты держишь в своем холодильнике?

Повар разогнал лапищей дым и уставился на меня:

— Ты, нахальный щенок! Ну-ка, убирайся отсюда, пока я тебя не прибил!

— Все оплачу, — пообещал я, тряхнув для пущей убедительности монетами в кармане. — Или стыдно показать, что у тебя ничего там нет, кроме собачьего мяса?

Не успел и опомниться, как этот здоровенный бугай, весь, как моряк, в татуировке, протянул руку через стойку, схватил меня за шиворот и потащил в угол, там втолкнул меня, пригнув к полу, в крошечную каморку, где отовсюду капала вода.

— По-твоему, это похоже на собачье мясо? — прорычал он.

На полке лежала чуть ли не половина бычьей туши. Выглядела она нормально и ничем не пахла.

— Дружище, — пропел я, — отрежь-ка два ломтя вон от той филейной части, каждый около фута толщиной, и швырни их на плиту. Потом подай фунтов десять жареной картошки, и чего там у тебя есть еще на гарнир? Да не забудь вскипятить пару галлонов кофе. Я хочу есть.

Повар сжал мою шею так, словно хотел ее свернуть. Поэтому я добавил, ткнув большим пальцем за собственное плечо:

— У меня дружок там, за стойкой.

— Тот балбес, что отмахивает по тысяче миль в день? — с ухмылкой полюбопытствовал бугай.

— Только что видел на станции, как этот самый балбес раскидал во все стороны целую кучу русского железа, — сообщил я.

— Отмолотил поляка, что ли? — уточнил повар и тут же меня отпустил.

— Сначала швырнул его разок-другой, а потом всего один раз врезал ему кулаком. Чернобородый размазался, как кусок масла на сковородке.

Повар захохотал:

— Этот жирный боров так и искал неприятности на свою задницу. Только мне всегда казалось, что не обойтись без нескольких вагонов динамита. Лишь он сможет разорвать его на части, которые влезут в духовку. Ладно, приготовлю пару бифштексов, чтобы накормить гризли. А ты давай убирайся отсюда, иди пока поболтай там с этим «водой и хлебом»!

Я вернулся за стойку и сел слева от Слоупа, чтобы посмотреть на фингал, который он заработал от этого проклятого русского, когда тот трижды заехал ему по одному и тому же месту. Но смог разглядеть только небольшое красноватое пятно, почти без шишки, хотя очень старательно присматривался. Каучук — вот из чего был сделан этот парень, а внутри набит железом, точно вам говорю.

— Твой дружок, Рэд? — обратился ко мне бармен.

— Ага, — не задумываясь ответил я.

Слоуп, который уже сжевал полбуханки черствого хлеба, повернулся ко мне, улыбнулся так, что приятно было смотреть, и подтвердил:

— Конечно!

— А как тебя кличут? — поинтересовался я.

— Кличут? — в недоумении повторил он.

Я посмотрел на его поднятые брови и растерянные глаза:

— Ну да, какое у тебя прозвище, или кличка, или имя, если ты только это понимаешь?

— Ах, мое имя! — сообразил, наконец, этот тупица. — По-настоящему меня зовут Эдвард Дюган, но кажется, ты хочешь сказать, что здесь, на Западе, в большом ходу прозвища, поэтому, думаю, я должен сообщить, что недавно меня назвали Слоупом.

— В самом деле?

— Да, это так.

— И как же это случилось?

— Так сказал человек, который в первый день, когда я вышел из города, проехал мимо меня на поезде. А когда на следующий день я проходил уже мимо него, он вот так ко мне и обратился: «Слоуп». Не знаю почему.

Мы с барменом переглянулись.

— Может, ему показалось, что ты очень уж богатый ходок? — предположил бармен.

— Думаете, поэтому? Ну что ж, может быть, — согласился парень.

— Да, я думаю, именно поэтому, — вставил слово и я.

Бармен усмехнулся, но Дюган даже не понял моей насмешки.

Тут из облаков дыма и пара появился повар с парой тарелок, нагруженных больше некуда. Никогда раньше мне не приходилось видеть таких бифштексов — на каждой тарелке, можно сказать, лежало по быку.

Слоуп взглянул на повара и растерянно нахмурился.

— Все в порядке, приятель, — поторопился я вмешаться. — Это за мой счет.

— Ну да, я плачу.

Ах, будь оно все проклято! В этот момент я совсем забыл про его идиотскую гордость.

Дюган стал красным как свекла.

— Очень тебе благодарен, — процедил он сквозь зубы. — Но я в самом деле не могу этого принять. Мне вполне достаточно хлеба.

Я весь покрылся потом и с надеждой взглянул на болвана бармена, но тот и не думал прийти на помощь.

И тут меня осенило!

— Послушай, Слоуп. Сделай небольшое одолжение, — попросил я. — Этот ненормальный повар ошибся. Почему-то решил, что я заказал два бифштекса, а теперь, если я не заплачу за оба куска, хозяин уволит этого олуха. Ты же не хочешь, чтобы он из-за тебя потерял работу, верно? А одному мне, ну хоть тресни, не съесть больше половины этого окорока!

Парень посмотрел на меня, потом на мясо. Затем закусил губу и снова уставился на меня, в глазах его читалась мольба, чтобы я был с ним честным.

— Это действительно так? — спросил он.

— Конечно! — заверил я. — Только и забочусь, что об этом болване поваре. Не очень-то он толковый, да не хочется, чтобы потерял работу.

Повар слышал каждое мое слово, и я ждал, что он запустит в меня кастрюлей. Но тот сдержал себя, поэтому Слоуп мне поверил и бросился в атаку на здоровенный ломоть мяса.

Глава 3

Разумеется, мне встречались голодные мужчины, наконец-то дорвавшиеся до еды, а еще такие, которые прямо-таки гордились тем, сколько могут съесть за один присест. Но никто из них и в подметки не годился Слоупу.

Он в два счета расправился со своим кусищем. Когда его лицо скрылось за чашкой с кофе, я потихоньку отхватил половину моего ломтя и подсунул ему на тарелку. И парень ничего не заметил! Продолжил как ни в чем не бывало пить кофе, есть мясо, хрустеть картофелем. Скоро в его здоровенной глотке исчезло все, кроме кусочка яблочного пирога.

Когда с едой было покончено, я спросил счет и с удивлением увидел, что он всего лишь на двадцать пять центов.

Не решившись поднимать шум при Слоупе, я подошел к повару и осведомился:

— В чем дело, шеф? Мне не трудно заплатить за всю ту бычью тушу…

— Заткнись! — огрызнулся повар. — Тебе не за что платить. А вот я хотел бы купить билет на то представление на станции.

— Твой босс вышвырнет тебя отсюда вместе с твоей красной рожей, — пообещал я.

— Ах ты, тупой недоносок! — рявкнул повар. — Я сам себе хозяин. Это заведение принадлежит мне.

Отдав ему двадцать пять центов, я толкнул другую такую же монету по стойке бармену, но он схватил ее и бросил мне обратно.

Так уж оно повелось на Западе между настоящими мужчинами. Если ты им покажешься, они раскрывают свои кошельки, и тогда уж к черту все церемонии!

Я вышел на улицу вместе с мистером Эдвардом Дюганом.

— Доброй ночи, — произнес он, — и благодарю тебя за ошибку повара. Не часто мне приходилось так плотно и вкусно поесть.

— Да уж, похоже, последнее время ты не много работал ножом и вилкой.

— Не ел, хочешь ты сказать? — опять уточнил он.

Я чуть не рассмеялся ему в лицо.

— Верно, именно это и хотел сказать.

— Да, — признался Слоуп. — Последние три дня я не ел.

— Ничего — за целых три дня?!

— Ничего, — подтвердил он. — Ну, еще раз до свидания, Рэд. Мне очень повезло, что я тебя встретил. А еще должен поблагодарить тебя за совет, который ты мне дал там, на станции. Правда, надеюсь, что тот человек не очень пострадал.