Сага о Греттире

В современных изданиях текста саги вся топонимика обычно подробно комментируется. Если в саге упоминается какой-нибудь хутор, то в примечании указывается, существует ли он и теперь, не переменилось ли его название или местоположение, не был ли он заброшен, где он был расположен, сохранились ли его следы и т. д. Если в саге упоминается название оврага, ямы, скалы, то в примечании указывается, есть ли у них и теперь название, точны ли сведения, сообщаемые о них в саге, и т. д.

Обычно эти сведения очень точны. Например, верно все, что говорится в саге об Орлином Озере, у которого Греттир построил себе хижину (глава 55). Верно даже то, что, хотя озеро вообще очень мелко, у мыса в нeм есть омут, куда Греттир действительно мог нырнуть, спасаясь от Торира Рыжая Борода. Правда, в саге есть и некоторые ошибки в сведениях о местностях, упоминаемых в ней. Неверно, например, что водопад, под который Греттир нырнул (глава 66), находится рядом с хутором Песчаные Холмы или что в Торировой Долине (которая и сейчас необитаема) есть горячие источники и луга. Географии «Саги о Греттире» посвящен ряд специальных работ, в которых рассматриваются эти ошибки.

Несмотря на то что в саге такое множество названий местностей, читатель, который никогда не бывал в Исландии, в сущности, не получает никакого представления о том, как выглядят эти местности. Дело в том, что в саге совершенно нет описаний природы, нет пейзажа. Однако такое отсутствие описаний природы совсем не означает оторванности от природы. Напротив, чем больше таких описаний, тем больше оторванность от нее. Описания природы были невозможны, пока природа оставалась средой, из которой человек себя не выделял. Только когда природа оказалась противопоставленной человеку как объект эстетического любования, в литературе появился пейзаж. Естественно поэтому, что в «Саге о Греттире», как и в древнеисландской литературе вообще, описания природы совершенно отсутствуют. Чтобы дать читателю хоть какое-нибудь представление о местностях, в которых происходит действие, в настоящем издании все исландские географические названия не транслитерируются (т. е. не передаются русскими буквами, сохраняя по возможности исландское звучание этих названий), как это обычно делается на современных картах Исландии, а переводятся. Это очень нетрудно сделать, так как исландские географические названия — это, как правило, но просто набор звуков, условно связанный с называемым, а полнозначные слова, которые очень часто описывают местность, которую они называют. В сущности, эти названия и представляют собой архаическую форму пейзажа, так сказать его зародыш. Так, Скала Остров — это действительно остров, который представляет собой скалу; Белая Река — это ледниковая река, в которой вода молочно-белого цвета; Тенистая Долина — это долина, в которую в течение трех зимних месяцев совсем не проникает солнце; Городищенский фьорд — это фьорд, около которого расположен одинокий холм, похожий на городище; Дымы — это местность, где есть дымящиеся горячие источники; Лава — это местность, где есть лавовое поле, и так далее.

Таким образом, ни в названиях местностей, ни в том, что эти названия обозначают, вымысла в саге, как правило, нет. Его нет и в личных именах, встречающихся в саге. Всего их встречается в ней около четырехсот. Конечно, такое огромное количество имен было бы невозможно, если бы сага была сознательным художественным вымыслом: ведь эти имена никак не способствуют развертыванию действия или характеристике персонажей. Но их обилие становится понятным, если учесть, как тот, кто писал сагу, понимал, что такое правда. И тогда это обилие имен можно осознать как нечто более правдивое, чем любой сознательный художественный вымысел.

В научных изданиях текста саги обычно каждое личное имя комментируется. Указывается, упоминается ли данное лицо также и в других сагах или о нем говорится только в данной саге. В очень большом количестве случаев оказывается, что данное лицо упоминается также и в других сагах, причем обычно в сведениях, сообщаемых о нем в разных сагах (его генеалогии и т. д.), существенных расхождений нет. Такие перекрестные упоминания обычно считаются доказательством историчности данного персонажа. Однако, в сущности, и так очевидно, что тот, кто писал сагу, считал, что люди, о которых рассказывается в ней, — реально существовавшие люди, а не плоды его фантазии. Но если в личных именах, упоминаемых в саге, нет вымысла, то это не значит, что нет вымысла (неосознанного, конечно!) в том, что рассказывается в саге об их носителях.

Вымысел, несомненно, — все, что говорят персонажи саги. Хотя сами эти персонажи — исторические лица, но ведь невозможно же было запомнить дословно, что они говорили, и сохранить в устной традиции в продолжении нескольких сот лет! В «сагах об исландцах» внутренний мир персонажей, их переживания и мысли никогда не описываются непосредственно, и сами эти персонажи никогда не произносят монологов. Тем более ярко встают образы этих персонажей из того, что они говорят в процессе общения друг с другом. Именно в речах персонажей всего больше проявляется высокое мастерство тех, кто создавал эти саги. В «Саге о Греттире» есть много образцов такого мастерства. Классический пример его — знаменитая сцена прощания Асдис, матери Греттира, с ее сыновьями, которых, как она хорошо знает, она больше никогда не увидит (глава 69). Чрезвычайно скупыми средствами вскрывается в этой сцепе трагизм ситуации.

Характерная особенность «Саги о Греттире» — частое использование пословиц. В только что упомянутом очень коротком напутствии Асдис своим сыновьям есть две пословицы («никто не избежит того, что ему предназначено» и «ничего нет сильнее, чем злые чары»). Многие из пословиц, встречающихся в саге, выражают веру в неизбежность судьбы и как бы подытоживают трагическую судьбу Греттира. Многие из этих пословиц — специфически исландские и до сих пор известны каждому исландцу. Самая знаменитая из них — «одно дело — доблесть, а другое— удача». Исландцы считают, что эта пословица подытоживает не только судьбу Греттира, по и судьбу исландского народа, который после короткого периода народовластия и всестороннего расцвета в продолжение многих веков жил в нищете и под гнетом иноземного государства. Пословицы — выражение коллективной мудрости народа. Обилие пословиц в «Саге о Греттире» делает и саму сагу выражением народной мудрости и объясняет ее огромную популярность в Исландии. Эта популярность проявляется также в том, что в Исландии есть множество географических названий, связанных с именем Греттира (Источник Греттира, Мыс Греттира, Расселина Греттира, Брод Греттира, Островок Греттира, Холм Греттира, Скала Греттира и т. д.). В частности, есть в Исландии множество больших камней, которые называются Подым Греттира.

Проверить, в какой мере то, что рассказывается в саге о ее персонажах, — историческая правда, удается только в редких случаях. Наиболее редкий случай такой проверки — это археологические раскопки. Иногда, однако, такая проверка удавалась. Так, в пустынной местности, где, судя по рассказу в главе 46, Греттир убил Скегги, в 1924 г. под камнем в пещере были найдены кости человека, жившего около тысячи лет тому назад. Предполагается, что это кости Скегги, которого его спутники захоронили там. В 1875 г. в долине, где происходила схватка, описанная в главе 30, под камнями были найдены древние человеческие кости и два черепа. Предполагается, что там были захоронены два работника Кормака, убитые в схватке. Раскопками подтверждается также, что в древности на Цаплином Мысу существовал тинг (см. главу 72), а в Гусиной Бухте — торжище (см. главу 37). В обоих этих местах найдены остатки древних землянок.

Как и в других «сагах об исландцах», в «Саге о Греттире» не встречаются датировки типа «в 1030 г.» или «в начале XI в.», но часты датировки типа «в те времена бился за власть Харальд Косматый», «той весной умер Снорри Годи» или «на следующее лето», «незадолго до окончания зимы». Поскольку в этих датировках упоминаются события, которые можно точно датировать, или указываются точные сроки, то хронология саги поддается установлению. Так, установлено, что Энунд Деревянная Нога жил от ок. 860 до ок. 930 г., поселился в Исландии ок. 900 г., Греттир родился в 996 г., был в изгнании в Норвегии с 1011 по 1014 г., в 1015–1016 г. снова был в Норвегии, в 1016 г. снова был объявлен вне закона, с 1016 по 1028 г. скитался по Исландии, в 1028 г. обосновался со своим братом Иллуги на Скале Острове и осенью 1031 г. был там убит. В ряде случаев, однако, в саге обнаруживаются хронологические неувязки. Например, в главе 9 рассказывается о том, как Энунд Деревянная Нога, приехав в Исландию, встретился с работниками Торвальда со Столбов. Известно, однако, что Торвальд и его сын Эйрик Рыжий (о нем есть сага, недавно вторично изданная на русском языке) приехали в Исландию только в середине X в. В главе 15 говорится, что, когда Греттиру было четырнадцать лет (т. е. в 1010 г.), на хуторе Каменники жили братья Кормак и Торгильс. Однако установлено, что этот Кормак (о нем тоже есть сага) умер еще ок. 967 г. В главе 67 рассказывается, что Греттир был у Гудмунда Могучего незадолго перед тем, как отправиться на Скалу Остров. Известно, однако, что Гудмунд Могучий (он упоминается во многих сагах и, в частности, много раз в «Саге о Ньяле», дважды опубликованной на русском языке) умер в 1025 г., тогда как Греттир отправился на Скалу Остров не раньше 1028 г. Все эти неувязки — результат отклонения от исторической правды, т. е. вымысел, но неосознанный, конечно. Возможно, что в саге есть также многие отклонения от исторической правды, которые не поддаются установлению.