Страница 26 из 102
— Ты и Дайер? Вы это задумали вместе? За моей спиной?
— Ты отказался помочь мне, Клей, а Вернон освободил меня.
Дикая злоба и ревность обуяли меня. Я повернулся к Дайеру.
— Кто же вы ей в таком случае? В каких вы отношениях, если решились на такую вещь, Дайер? Вы же убили его!
— Да замолчите, Бэрдн! — Голос его дрожал. — С ним кончено.
Вдруг сквозь рев бушующего урагана донеслись слабые удары кулаков в дверь. Дайер отпрыгнул от двери, как будто она раскалилась докрасна, на лице его застыла маска ужаса. Они обменялись взглядами с Вал, которая как-то вся съежилась, лицо сморщилось.
— Бэрдн! — раздался из-за двери голос Видаля.
— Он жив! — Я бросился вперед, но Дайер преградил мне путь к двери.
— Вы же сами хотели его смерти, а? Пусть остается там. Его сметет ветром, и долго он не продержится. Вы же хотели освободить Вал, разве не так? Куда вы теперь рветесь?
Я заколебался.
— Откройте дверь, Бэрдн. — Голос Видаля прозвучал слабее.
— Но он зовет меня, — ответил я глупо.
— Оставьте это, Бэрдн! — Голос Дайера зазвучал зловеще. — Уходите прочь! Раз вы струсили, предоставьте теперь это мне. Он не может долго продержаться.
— Нет! — закричал я. Перед моим мысленным взором вдруг пронеслась одна сцена из моего детства. Мой отец окровавленными руками освежевал убитого зайца. Все накопившееся с детства отвращение к насильственной смерти словно всколыхнуло меня. Только теперь я понял, что никогда не смог бы решиться убить Видаля. Я также понял, что не могу оставить его погибать там, на крыше. Я должен был спасти его. Невозможно было без содрогания слышать его призывы о помощи и ничего не делать. Стук в дверь внезапно прекратился.
— Все кончено, — глухо произнес Дайер.
Вал стояла, закрыв лицо руками.
Я опять двинулся к двери. Дайер схватил меня за руку.
— Прочь от двери, Бэрдн!
Я оттолкнул его в сторону и ухватился за засов.
Сильный удар, полученный в голову, заставил меня закачаться. Мне удалось повернуться, но Дайер ударил меня снова, на этот раз по правому глазу. У меня из глаз посыпались искры и… и меня взорвало.
Разочарование, боль, разбитые надежды — все выплеснулось сразу. Пальцы мои яростно сжали его горло. Он выронил фонарь, пытаясь разжать мои пальцы, но я был сильнее его. Повалившись на колени, он пытался бороться, но моя хватка становилась все сильнее. Сквозь туман, как бы издалека, донесся голос Вал:
— Нет! Нет! Нет!
Этот крик вернул меня к действительности и спас Дайера. Я разжал пальцы, оттолкнул Вал и, ухватившись за дверь, выдвинул засов. Под сильным напором ветра дверь распахнулась. Упав на колени, чтобы не быть сбитым ураганным порывом ветра, я подполз к самой крыше, пристально вглядываясь в темноту, пытаясь при вспышках молнии разглядеть, где находится Видаль.
— Видаль! — Никакого ответа. — Видаль! — из последних сил крикнул я.
В это время яркая и мгновенная вспышка осветила крышу. Я увидел его. Он лежал, распластавшись, удерживаясь из последних сил за швы в кровле. Мощный ветер все ближе и ближе подталкивал его к краю крыши. Казалось, он будет сметен в любую следующую секунду.
Вдруг я услышал, как захлопнулась за моей спиной дверь и щелкнул задвинутый засов. Дайер и меня обрек на смерть, заперев дверь, оставив наедине со взбесившейся стихией вместе с Видалем. Как ни странно, но это меня почти не тронуло. Вал разорвала нить, связывающую меня с жизнью. Теперь во мне жило лишь одно непреодолимое стремление спасти Видаля. Я должен был это сделать во что бы то ни стало.
Пытаясь как можно плотнее прижаться к крыше, поливаемый дождем и сдуваемый ураганным ветром, я начни свой страшный путь к Видалю. Я продвигался вперед дюйм за дюймом.
— Видаль! — крикнул я.
Он обернулся на звук моего голоса. Все раскалывалось и полыхало от непрекращающихся вспышек молний. И он увидел меня. Очередной порыв ветра подтолкнул меня, отбросив в сторону Видаля. Мне удалось сбалансировать на плоской крыше каким-то необъяснимым чудом. В то же время Видаля сносило все ближе и ближе к краю. Теперь расстояние между нами уменьшилось до десяти футов, но тот же самый порыв ветра, который приблизил меня к нему, мог оказаться для него роковым, ибо приближал его к пропасти.
Мне нужно было двигаться быстрее, чем был его снос, для этого я немного отпустил швы крыши, чтобы увеличить свое движение к Видалю, и, напрягая последние силы, пополз быстрее. В последний момент я сильно вытянул ногу, давая ему возможность схватить ее за лодыжку.
Наконец ему после нескольких неудачных попыток удалось обхватить ее. Ветер рвал нас на части. Сплетенные и сомкнувшиеся наши тела представляли уже хоть какую-то защиту против ураганного ветра. Но сколько можно было так продержаться? Три, может быть, пять минут? Мою руку как будто кто-то вырывал из плеча, моя хватка начала слабеть.
Перехватывая мою ногу, Видаль уже держал меня за колено, с каждым разом подтягиваясь все ближе и ближе. В последний момент, когда в моих руках уже не осталось сил и я выпустил кровлю, он лег на меня сверху и зацепился за стену ограждения. Теперь я уже начал сползать и схватил его за пиджак.
Утопая в море воды, совершенно измотанные ветром, мы задыхались, едва успевая переводить дыхание.
Затем, каким-то невероятным усилием, Видалю удалось поползти вдоль стены, волоча меня за собой. Так он и полз, пока не достиг трубы, за которой мы, хоть как-то защищенные от ветра, смогли немного прийти в себя.
Наклонившись ко мне, Видаль прокричал мне на ухо:
— С другой стороны крыши есть запасной люк, но если эта дверь заперта — тогда конец!
Посмотрев на его лицо, осветившееся внезапной вспышкой молнии, я не увидел в нем ничего, что внушало бы страх или растерянность. В нем было спокойствие и уверенность, чего мне как раз сейчас и недоставало.
— Оставайтесь здесь, — прохрипел он, — и держитесь за скобы трубы. Я попытаюсь проползти к запасному люку.
— Вам это не удастся, — крикнул я в ответ.
Мой крик потонул в страшном грохоте, а он, распластавшись на крыше, выбрался из-за трубы и собрался ползти. Страшный порыв ветра чуть не подхватил его и наверняка снес бы с крыши, если бы я не успел схватить его свободной рукой и подтянуть обратно за выступ трубы.
— Да, придется остаться здесь, — прохрипел он.
Медленно тянулись минуты, самые тяжелые в моей жизни. Напор стихии не ослабевал, но наше положение немного улучшилось. Держась за скобы в кладке трубы, кое-как прикрываемые ею от ветра, мы могли, видимо, еще немного продержаться. Но что будет дальше?
Несмолкаемые удары грома совершенно оглушили меня. Сознание мое стало притупляться, как будто мой мозг плавал в каком-то растворе. Чтобы хоть как-то дышать, приходилось сидеть скорчившись и согнувшись. Вдруг Видаль схватил меня за руку.
— Смотрите!
Вновь небо разорвала молния, и я увидел ползущую к нам по крыше фигуру. Ветер бил и трепетал ее, разворачивая в разные стороны. Один момент казалось, что ей не удержаться.
— Газетти! — крикнул Видаль.
Да, это мог быть только он. Еще одна вспышка молнии — и я увидел, что он был обвязан канатом, второй конец которого находился где-то за дверью запасного шока, из которого он выбрался на крышу. Медленно, но неотступно он приближался к нам. Новый шквал ветра развернул его, чуть не перекинув на спину, но натянутый канат помог сохранить ему равновесие.
— Цепляйтесь за Меня! — вдруг крикнул Видаль.
Почувствовав, как я схватил его за полы пиджака, он выполз из укрытия. Мы двигались навстречу друг другу до тех пор, пока Газетти наконец не ухватился за кисть руки Видаля. В такой сцепке мы начали свой долгий и отчаянный путь к запасной двери. Газетти подтягивался за натянутый канат, а мы с Видалем продвигались с ним в такт.
И вот наконец заветная дверь, в которую мы вползли один за другим. В то время как я прислонился к стене, не в состоянии свести колени, Газетти и Видаль закрыли дверь и задвинули засов.