Два боя

4. По составу флота руководствоваться нижеследующим: а) основным фактором, сообщающим операциям флота боевую устойчивость и активность действий, являются линейные корабли; б) развитие легких сил (крейсера, миноносцы, торпедные катера, сторожевые суда, канлодки) должно отвечать требованиям современной морской войны и соответствующей организации флота на наших театрах, с учетом особенностей характера использования морских сил в будущей войне; в) развитию подводного плавания уделить особое внимание, при учете специальных операций подводных лодок и обеспечения возможности совместных их действий с надводным флотом; г) развитие минно-позиционных средств флота сообразовать с необходимостью обеспечения выполнения указанных выше задач Военно-Морских Сил..."[* Боевая летопись ВМФ. 1917—1941. М.: Воениздат. 1993.]

С тех пор наш флот дееспособен, хотя бывал и немногочислен по составу. Сохраненные в 1928 году корабли и люди с достоинством встретили в 1941 году нападение нового грозного врага.

Решение мая 1928 гола принималось в обстановке дискуссии о так называемой "малой войне*. Не вдаваясь в ее подробности, следует отметить, что М.А.Петров и здесь оказался на высоте. Так называемая "молодая школа" — И.М.Лудри, К.Н.Душенов, А.М.Якимычев, А.П.Александров и другие — выступили с критикой теорий американского контр-адмирала А.Т.Мэхена и английского вице-адмирала Ф.Коломба. которые в конце XIX века, обобщив опыт прошлых войн, выступали за решающую роль линейных кораблей. Под огонь критики попал и глава нашей "старой школы" начальник академии, бывший капитан 1 ранга Б.Б.Жерве.

М.А.Петров в 1928 году в серии статей в "Морском сборнике" пытался доказать, что вести "малую войну" должен "малый флот", состоящий из всех классов кораблей с опорой на линкоры. Лучше всех взгляды Михаила Александровича суммировал его оппонент А.М.Якимычев, который в статье в "Морском сборнике" (№ 9. 1928) написал:

"Судя по последним выступлениям проф. М.А.Петрова в печати, на собраниях, а также на основании личных бесед автора настоящей статьи с М.А.Петровым, взгляд последнего по вопросу строительства и подготовки морской вооруженной силы РККА сводится к следующим основным положениям:

1. Коль скоро судьбы Советского государства в случае нападения на него империалистических государств будут решаться на сухопутном (главном) фронте войны, на морскую вооруженную силу СССР ложится вспомогательная задача.

2. Ввиду зависимости операций нашего флота от операций армии неопровержимая в принципе "теория владения морем" неприемлема для нашего "малого флота".

3. Несмотря на зависимость операций нашего "малого флота" от операций армии, боевая деятельность флота не должна ограничиваться защитой каких-то "рубежей", иначе говоря, нашему "малому флоту", хотя и связанному с армией единой стратегической задачей, должна быть предоставлена широкая инициатива в своей области.

4. Наш "малый флот" в случае войны вынужден вести "малую войну", широко используя условия обстановки на театре.

5. Ввиду того, что во всякой боевой операции флота заложена идея боя, следовательно, "малый флот" должен обладать надлежащим средством для ведения боя и, само собой разумеется, должен отлично научиться им пользоваться. Во главе угла учебнобоевой подготовки — маневр.

6. Основным средством боя является артиллерия, а так как самая мощная артиллерия помещается на линейных кораблях, к тому же обладающих и наибольшей живучестью, то. очевидно, на линейный флот мы и должны главным образом обратить сугубое внимание.

7. Прочие боевые средства морской силы по отношению к линейному флоту, хотя бы и "малому", имеют вспомогательное значение и должны развиваться (строиться) не в ущерб линейному флоту — основному ядру морской силы"[* Вопросы стратегии и оперативного искусства в советских военных трудах 1917—1940 гг. М: Вое hi плат, 19G5.].

Под этими положениями можно, с известными поправками, подписаться и сегодня. Однако дискуссия вскоре приняла политическую окраску. Особенно усердствовал молодой военмор и член ВКП(б) А. П. Александров, который объявил взгляды "старой школы" вредительскими и политически безграмотными.

Вскоре вслед за дискуссией последовали и расправы: в 1930 году М.А.Петров в числе нескольких десятков командиров РККФ — бывших офицеров - был арестован и осужден. Правда, в 1932 году по ходатайству начальника Морских СССР В.М.Орлова и Наркомвоенмора К.Е.Ворошилова его выпустили на свободу, но ключевых постов в РККФ он более не занимал. Известно, что М.А.Петров работал в Управлении Военно-Воздушных Сил, а в 1938 году был арестован и расстрелян.

Творческое наследие Михаила Александровича более чем значительно. Прежде всего следует назвать такие труды, как "Морская тактика. Боевая деятельность флота" (1924 год). "Морская тактика. Бой" (1926 год), проект "Боевого устава ВМС РККА" (1924 год; не принят, но в основном повторен в БУ-30 ВМС РККА). "Трафальгар. Цусима. Ютландский бой" (1926 год).

В том же 1926 голу в Госвоениздате вышла очередная книга М.А.Петрова "Подготовка России к мировой войне на море". Этот труд предварялся серьезной официальной "шапкой": "Штаб Р.К.К.А. Управление по исследованию и использованию опыта войн" и предисловием известного революционного экономиста и публициста М.П.Павловича. Последний, несмотря на то, что не был моряком или морским экспертом, весьма высоко оценил исследование М.А.Петрова. Это исследование действительно представляло собой наиболее глубокий и содержавший широкие обобщения труд из всех трудов, написанных на основе материалов Военно-Морской исторической комиссии[* Создана 25 сентября 1918 года и проделала огромную работу по сбору, изучению и обобщению документов по боевой деятельности флота и Первой мировой войне. Комиссия завершить свою работу полностью не успела, так как была распущена в марте 1926 года.].

Здесь М.А.Петров взял на себя труд обобщения наиболее важных документов и сделал обоснованные выводы о военно-морском строительстве в России с 1881 по 1914 год. В заключении он писал:

"Среди условий, направляющих создание морской силы государства и обеспечивающих правильное и целесообразное их развитие, следует выделить основные, являющиеся фундаментом строительства флота. Таковыми можно считать:

а) обоснованные, устойчивые, отвечающие требованиям стратегии и с ними сообразованные политические задачи морской силы;

б) наличие определенного, во всех частях согласованного как с упомянутыми политическими задачами, так и с реальной возможностью их достижения, плана подготовки государства к войне, и

в) правильные стратегические директивы флоту, соображенные с политическими задачами и планами подготовки государства к войне, развитые затем в систематических планах создания, оборудования и боевого использования морских сил.

Общий обзор истории подготовки царского флота к войне в течение нескольких предшествовавших десятилетий дает обширный материал для суждения о том. в какой мере его развитие удовлетворяло изложенным условиям и насколько последние таковое обеспечивали.

1. На протяжении 30 лет. протекших с момента восстановления флота в 80-х годах и до мировой войны, мы видим потрясающую картину шатания в области морской политики царской России, неустойчивость ее стремлений, частую перемену задач, темп, не отвечающий развитию вооруженных сил и возможности сосредоточения таковых, что. прежде всего, отражалось на заданиях к флоту, лишая его главного — прочного политического обоснования планов развития и подготовки.

Русский империализм блуждал между проблемами трех морей (балтийской, черноморской и дальневосточной), спорадически устремляясь то к одной, то к другой из них. Не будучи дисциплинирован твердой государственной властью, он находился под давлением различных группировок, в тот или иной момент имевших влияние на власть. Мы не видим здесь определенной исторической последовательности, сообразованной с экономическим развитием России. Ее промышленные интересы в рассматриваемый период тяготели на юг, к рынкам Персии, Турции, Афганистана, вследствие чего черноморская проблема для промышленных кругов принимала самодовлеющее значение. Финансовые группы искали приложения капиталов на Дальнем Востоке, причем это стремление выражалось в виде сомнительных предприятий, вплоть до столь нашумевшей истории с концессиями на Ялу. Наконец, вопрос о безопасности столицы — Петербурга, каковая всегда считалась угрожаемой, обязывал сосредоточивать внимание на Балтийском море. Определенного же курса не было.