Волчий билет

– Павел Константинович, – перебил Гуров. – Я все делаю для пользы дела и стараюсь уберечь твое здоровье. Тебе было бы очень хорошо, подай я рапорт по инстанции, что нами выявлен подозреваемый?

– Ну отличный ты мужик! Отличный! Спи спокойно, не ворочайся. А ребята с крыши просто свалились. Ширнулись и полетели. Ты заключение медиков получил?

– Завтра, Паша, только завтра. Но ты своего парня намылишь сегодня. Договорились? Обнимаю.

Актриса театра и кино Мария Строева принадлежала к категории женщин, на которых в любой компании мужчины независимо от возраста и вероисповедания обращали внимание. Кроме внешности, жена Гурова обладала незаурядным умом и имела прекрасное образование. Последние свои качества Мария умело скрывала и врагов в актерской среде имела в умеренном количестве. Любовь к мужу ее порой раздражала, врожденный лидер не терпит рядом равных, а в некоторых вопросах и вышестоящих. Но сыщик не страдал комплексом неполноценности, легко уступал, супруги жили почти без стычек, чтобы не потерять форму, порой проводили легкие тренировочные бои. И хотя женщина отлично понимала, что муж часто играет в поддавки, сбрасывает втемную козырные карты, ее такое положение вполне устраивало.

Спектакли в театре еще не начались, но главреж репетировал новую пьесу, и сегодня Мария вышла из театра около десяти. Увидев «Мерседес» Станислава, актриса одновременно обрадовалась и расстроилась. Станислав славный мужик, с ним легко, можно молчать, он сам говорит без остановки, словно радио в парикмахерской. Но раз они приехали вместе, значит, у мужа свежие неприятности, к которым Мария хотя и привыкла, но сейчас была не в настроении на них реагировать.

Гуров выскочил из машины, дежурный полковник обреченно отошел в сторону, Мария взяла у мужа цветы, чмокнула, как покойника, в лоб, вошла в роскошный лимузин, опускаясь на сиденье, сказала:

– Мальчики, привет, спасибо за внимание. Кого сегодня убили? – Она поцеловала мужа, погладила Станислава по голове. – Извините, наш юмор не годится для вашей профессии.

– Маша, тебе отлично известно, что лучшее средство от головной боли – гильотина. – Станислав тронул с места, спросил: – В доме спиртное имеется или остановиться у палатки?

– Лучше остановиться, имею вино, которое переводить на ментов – все равно что заправлять машину «Шанелью». Но в палатке, Станислав, тебе дадут такое…

– Обижаете поклонников! – перебил Станислав. – Народ знает своих героев. Я заезжаю в палатку, как вы, мадам, входите в театр! – Он припарковался.

Из палатки мгновенно выскочил человек нерусской национальности, склонился к окошку водителя:

– Здравствуйте. Такой гость – большая радость для хозяина, – сказал он и зыркнул в сторону Марии.

– Парень, отрави их к чертовой матери! – сказала Мария. – Только не до смерти.

– Как можно, красавица? – Глаза у торговца стали еще больше и темнее. – Для гостей всегда имею натуральный продукт.

– Тогда бутылку «Смирновской», – сказал Станислав.

– Момент. – Хозяин исчез.

– Слова выучил. Чем же он простых людей поит?

– Он сам не делает, ему привозят. Но ящик нормальной водки у него всегда в загашнике. Над Ахметом смеяться – все равно что дергать мартышку за хвост. Она без хвоста по деревьям лазить не сможет, – философствовал Станислав. – Если он самопал не возьмет, его либо сожгут, либо вежливо из столицы выселят. Поставь русского, будет то же самое.

– Хуже, – заметил Гуров. – Русский еще воды добавит.

– На кой черт, спрашивается, нужны вы, с золотыми погонами, вооруженные до зубов? – возмутилась Мария.

– Чтобы пить нормальную водку, – быстро ответил Станислав.

Подбежал Ахмет, передал Станиславу большой сверток, быстро заговорил:

– Не обижай, начальник! Я знаю, с кого сколько полагается…

– Заткнись! – Станислав протянул хозяину сто рублей. – Я дома посчитаю, как довезу. Будешь спорить, я твою черную задницу надеру. Обещаю.

– Знаю, знаю! Зачем так? – Ахмет пробежал несколько шагов за машиной.

Дома Мария отправилась в ванную, оперативники занялись столом. Станислав, обладая феноменальной памятью, подсчитал стоимость пакета, который ему вручил Ахмет, решительно сказал:

– Это последний раз. Дорого, а я у него копейки не беру, завтра надо завезти долг.

– Ему, думаю, «крыша» нужна, возможно, с соплеменниками перессорился или его менты из отделения прихватили, – сказал Гуров.

– Беспредел. Москва большая, всем поможем. Я переключаюсь на универсам, – ответил Станислав.

– Черствый ты человек, Стас.

– Мягкости у тебя займу.

– Если у него занять, голый кремень останется, – входя на кухню, сказала Мария. – Ну, выкладывайте, бедолаги, чем могу помочь?

Гуров коротко, не называя имен, изложил историю.

– Никому не говорю, Маша, – закончил Гуров, – но от этой истории плохо пахнет.

– А ребята – дети олимпийских богов? – спросила Мария. – Безусловно. Иначе делом занимался бы участковый. Ищите наркотик. Утром езжайте в морг, возьмите кровь, сдайте втихую на анализ независимому эксперту. Иначе вы получите заключение, что в крови у него ничего, кроме божьего наследия, не обнаружено. Да сами вы все лучше меня знаете.

– Если не наркотик? – спросил Гуров.

– Тебе и карты в руки, ты сыщик. В сто раз хуже тебя разбираюсь, но чувствую женщину. У мужика рука грубее и точнее, здесь слишком много «если». Проверьте на всякий случай несчастную любовь. Беременность, невозможность брака. Я лично в такой вариант не верю. Как я понимаю, парень – «сынок»? Значит, на учете в психушнике не состоит. Проверяйте через друзей, лучше меня знаете, ваш хлеб. У меня есть интересная мысль, я ее пока придержу. Выдохнетесь, поговорим.

К столу даже не подошли, никто грамма не выпил.

Утром Станислав поехал в морг, а Гуров остался в кабинете. Котов и Нестеренко отправились в университет. Хотя занятия еще не начались, но оперативники рассчитывали найти кого-нибудь из преподавателей.

Гуров смотрел в окно, пытался заставить себя не думать о происшедшем, хотя бы до получения результатов экспертизы. Он боялся создать версию и попасть под ее влияние. Такое случалось, когда опер, уверовав в свое чутье, строил мостик, а потом не желал с него слезать, неумышленно подгоняя условия задачи к заготовленному ответу.

Можно сколько угодно заставлять себя о чем-то не думать, но мысли, хотя и наши, не очень нас же и слушаются.

Вопросы «кто?» и «кому выгодно?» сыщик убрал легко, а вот «каким образом?» – зудело в голове, словно назойливая муха.

Как парочка проникла на крышу и с какой целью? Романтика? Чувство одиночества? Магнитофон? Сыщик несколько раз прослушал кассету, он слабо разбирался в музыке, выяснил только, что звучат фуги Баха.

«Если самоубийство, то ничего не клеится. Ни способ, ни время суток, ни идиотский магнитофон. Можно понять – бутылка шампанского либо коньяка. Хоть как-то объяснимо. Но магнитофон? Возможно, данная музыка каким-то образом связана с судьбами ребят? А если это закодированный сигнал к действию? Кому опасны такие дети? Я прослушал запись несколько раз. Бах. Музыка невеселая, но и ничего угрожающего. Ненаучная фантастика. Хотя при современной технике?.. Надо проконсультироваться у профессионалов. Возможно, под крылом ФСБ существует какая-то хитрая лаборатория, исследующая воздействие звуковых волн на человеческий мозг. Какие-то исследования в данном вопросе ведутся наверняка.

Если убийство, то каким образом заманили на крышу? Главное, к чему такие сложности? Ежедневно убивают десятками, почти по-деревенски, колом или кирпичом. Более современно – пуля, нож, удавка, газ.

Все чепуха, должен быть простой, естественный ответ.

Пока я не узнаю, как жили ребята, что любили, что ненавидели, я с места не сдвинусь».

Зазвонил телефон, Гуров снял трубку, продолжая находиться в потустороннем мире.

– Можно полковника Гурова?

– Здравствуйте, Гуров слушает, – сказал сыщик.