Роботы божьи

Трехметровый монстр зашатался, его ноги задрожали и подломились. С тяжелым грохотом он рухнул на ринг, не выпуская Дубину из лапы. Зал взревел от восторга. Зрители кричали и аплодировали Дубине стоя. Акции "Уральских роботов" стремительно рванули вверх.

Оказавшись на полу, в луже смазки и вязкой зеленой жидкости, Иван встал на колени и попытался освободить шею. Ничего не выходило, сведенная судорогой стальная лапа висела на нем, словно цепь на узнике древней тюрьмы. Как он не бился, стараясь ослабить захват, лапа не разжималась. Дубина выпучил глаза от напряжения, лицо его побагровело, а перепачканные усы топорщились, как шерсть искусственного кота после удара током.

Китаец из своего угла напряженно смотрел на соперника. Казалось, он не мог решить, что предпринять - атаковать, воспользовавшись трудным положением Дубины, или ждать конца раунда, чтобы техники занялись его раной.

Дубина рвался на волю. Скованные кастетами руки не позволяли ухватить лапу, поэтому он лупил по ближайшему сочленению, стараясь перебить его. Частые звонкие удары напомнили Егору деревенскую кузницу, которую он видел однажды в компьютерной игре.

Наконец, Ивану удалось отрубить манипулятор. Сгибаясь под тяжестью висящей на шее стальной лапы, будто сбежавший из тюрьмы колодник, он медленно двинулся к китайцу. Глаза робота на испачканном смазкой лице горели неукротимой решимостью и злобой.

Домбровская напряженно подалась вперед, впившись в ручки кресла наманикюренными ногтями. Побледневший Икрамов замер за ее спиной. Председатель Дуньтань, довольно улыбаясь, кивал головой.

Китаец выпрямился и выставил кастеты перед собой, приготовившись защищаться. Стала видна его рана, ее показали крупным планом. Сквозь окровавленный разрез на груди угадывалась проломленная титановая пластина, а за ней - центральный нервный узел и ритмично пульсирующие искусственные органы. Рану заливала быстро густеющая кровь нового поколения, способная, как знал Егор, склеивать разрывы тканей.

Иван не дошел до врага каких-то пару шагов. Прозвучал гонг. Робот остановился и покрутил головой, словно не веря своим электронным ушам. Взмахнув от досады кастетом, он резко развернулся и пошел в свой угол.

Лазеры по периметру выключились. На ринг бросились секунданты обеих команд. Русские подхватили Дубину под руки и помогли ему сесть на стул. Двое тут же занялись висящей на шее лапой, один вытирал масло и зеленую жидкость, еще один сканировал тело на предмет скрытых повреждений.

Китайцы лихорадочно латали своего бойца. Сразу трое техников копошились в его ране, меняя окровавленны узлы на новые и вставляя титановую заплатку в место пробоя грудной пластины. Еще двое присоединили к его шее программатор и что-то настраивали.

Техники стадиона присоединили трос к поверженному стальному богомолу и вытащили его с ринга лебедкой. Уборщики собирали обломки и посыпали разлитое масло порошком против скольжения. "Удивительно, сколько требуется людей для обслуживания двух вип-роботов", - подумал Егор. Судя по озабоченно-унылому виду рабочих, обслуживающий персонал набирали среди инвалидов или отморозков.

Врачи укладывали на носилки зрителя, в которого угодила голова робота-рефери. Человек лежал безвольной куклой, покорный их манипуляциям. Незакрепленные руки безжизненно болтались, а бледное, без единой кровинки, лицо наводило на нехорошие мысли. Два трупа за вечер - это чересчур, особенно для мероприятия с участием глав государств, подумал Егор.

Он спросил у Наташи:

- Ну как? Нравится?

- Очень! А тот бородатый мужчина... он умер совсем?

- Угу. Необратимо. Как и этот, похоже.

Наташа угрюмо замолчала, погрузившись в свои мысли. Егор ободряюще улыбнулся и погладил ее по руке.

Официант поднес очередную порцию шампанского. Егор выпил бокал и взял еще один. Наташа не пила. "Пигмалион" утверждает, что следующая, девятнадцатая, модель сможет пить спиртное и есть человеческую еду. Звучит заманчиво, но он знал, что не променяет свою подругу на новую ни за что на свете, тем более из-за такого сомнительного улучшения. Она точная копия человека, лишенная наиболее досадных людских недостатков. Восемнадцатая модель достигла предела внешнего правдоподобия, гонка в этом направлении закончена. Непонятно, как производители собираются стимулировать покупки новых моделей.

И вообще, что за дикая идея: выпускать робота с недостатками вроде нужды в еде и объявлять это прогрессом? "Не хватало только, чтобы роботы начали ходить в туалет", - подумал Егор, пытаясь представить себе этакое безобразие.

Дважды ударил гонг, заставив Егора отвлечься от нелепых мыслей. Телепатический шум в зале стих, взоры зрителей устремились на ринг. Боксеры вновь начали смертельный танец под сенью нависшего над ними нового рефери. На груди китайца красовалась белая заплатка. Шея Дубины покраснела от ссадин, на скорую руку замазанных медицинским клеем.

Получивший новые программные установки китаец яростно атаковал. Иван почти сразу получил удар по касательной в левый локоть. Кастет срезал кусок плоти как бритвой. Полуоторванные лоскуты кожи повисли, придавая роботу вид бодрого, но уже начавшего ветшать зомби. Бьющие из локтя струйки крови выписывали на полу ринга замысловатые алые узоры.

К счастью, функциональность сустава уцелела: Дубина бил левой столь же мощно, что и прежде. Камера показала его лицо крупным планом. Вены на лбу и шее боксера вздулись, капли пота стекали по напряженному лицу, а выпученные глаза горели злобным огнем.

Звон кастетов на миг прервался - китаец пропустил правый хук Дубины. Его развернуло и отбросило на оказавшуюся за спиной ногу рефери. Зрителям предстало развороченное плечо с открытым плечевым суставом и кровью, брызжущей из многочисленных перебитых сосудов. Чудовищная рана ничуть не смутила боксера. Оттолкнувшись от богомола, он вновь ринулся в драку.

С каждым удачным ударом акции фирм-соперников синхронно скакали вверх-вниз, словно вода в сообщающихся сосудах. Стоимость ценных бумаг то взлетала, то стремительно утекала вместе с кровью, бьющей из ран бойцов.

Китаец вновь попытался использовать ноги рефери в качестве защиты. Богомола успели перепрограммировать; поняв, что боксеры играют под ним в прятки, он попятился, осторожно поднимая конечности, чтобы не наступить на дерущихся.

За минуту до окончания второго раунда андроиды впали в совершенное остервенение. Они что есть силы лупили друг друга, забыв о защите и даже не пытаясь уворачиваться. Звон кастетов сменился смачными шлепками стали о тела и звуками вспарываемой плоти. Узрев долгожданную бойню, публика взревела от восторга.

Раздался гонг. Богомол схватил бойцов своими длинными клешнями и отшвырнул их друг от друга. Китаец с трудом устоял на ногах. Дубина кувыркнулся через голову и покатился к краю ринга, но вовремя остановился и вскочил на ноги. Падение с ринга считалось поражением.

Обменявшись полными ненависти взглядами, боксеры разошлись по углам. Зрители бушевали. Рев толпы сменился аплодисментами, многие хлопали стоя.

Финальная мясорубка не прошла даром, оба робота выглядели жалко. Китаец полностью утратил лицо. В камеру пялилось разможженное месиво, сверкающее белками чудом уцелевших глаз. Из черного провала рта торчала пара зубов, остальные были рассыпаны на полу ринга. Помимо плеча и лица, робот повредил обе руки. Ужасную картину довершали распоротый бок с висящими оттуда трубками и проводами и зияющая дыра в шее.

Дубине досталось не меньше. Китаец снес ему верхушку черепа и кровь, словно из переполненного фонтанчика, обильно заливала перекошенное лицо, плечи и грудь. У него был вскрыт живот, отсечены оба уха, сломаны углепластиковые ребра - их острые куски торчали из груди в нескольких местах - и разорвано плечо. Перед пропущенным ударом в лицо китаец ухитрился впиться зубами в плечо Дубины, вырвав кусок плоти вместе с мышцей. Момент укуса непрерывно повторяли в замедленной съемке.