Роботы божьи

За всю свою жизнь Егор не мог припомнить ни одного события, собравшего столько же народу. Зрители пришли смотреть войну. Несмотря на мирный договор, война между Россией и Китаем не отменилась. Она перенеслась сюда, под своды "Колизеума", воплотив взаимные ненависть и страх в двух роботов, которые будут убивать друг друга на глазах у всех этих людей. Роботы прольют искусственную кровь и, возможно, умрут за честь своих стран, сэкономив триллионы гулловских долларов и миллионы человеческих жизней. При всей нелюбви к спорту Егор не мог не признать, что такая сублимация куда лучше атомной войны.

Камера остановилась на грибе правительственной трибуны. Изображение приблизилось и перенеслось внутрь, показав крупным планом усаживающихся на свои места Ирину Домбровскую и ее китайского гостя. Джо Дуньтань в традиционном фиолетовом френче и маленькая Ирина Владимировна в строгом брючном костюме были похожи на деда с внучкой. Дунтань, статный худой старик с увенчанным седым бобриком морщинистым лбом и добрыми глазами трогательно суетился, пропуская Домбровскую и помогая ей сесть. Он определенно вызывал симпатию. Казалось странным, что этот добродушный дедушка возглавляет опаснейшую страну современного мира, чья отмобилизованная армия еще утром была готова обрушиться на Россию.

Китаец с улыбкой показал рукой в камеру и что-то сказал Домбровской. Ирина Владимировна склонилась к гостю и внимательно слушала, а потом согласно закивала, отчего ее каштановые волосы, стянутые в воспетый в куплетах и карикатурах конский хвост, запрыгали вверх-вниз. "Итак, эти двое подписали мирный договор, - подумал Егор. - Что мы отдали в этот раз? Хабаровскую агломерацию? Иркутск?"

- По слухам, Иркутск, - шепнула Наташа. - Хабаровск отдал Васильев.

Никогда не бывавший восточнее рязанской губернии Егор заскрипел зубами. Проклятые китайцы! Он надеялся, что Иван Дубина отомстит им сегодня за все обиды и отнятые земли.

Поняв, что их транслируют на висящие в зале стереоэкраны, лидеры заулыбались и помахали зрителям. Похожая на девчонку Домбровская энергично махала узкой ладошкой, Дунтань слабо пошевелил высохшей морщинистой кистью, словно боялся спугнуть духов воздуха - или во что там верят эти азиаты?

Задние ряды заняли сопровождавшие лидеров чиновники. Егор увидел Икрамова и Веригина, другие были ему незнакомы. Среди китайцев он не знал никого, кроме Лю Куаня. Наташа могла рассказать ему имя, должность и подробную биографию каждого, но они его не интересовали.

Завыла третья сирена и зал радостно взревел, приветствуя боксеров. Камера переключилась на ярко освещенный пустой ринг. В мозг Егора ворвался возбужденный голос комментатора Шафранского. Он тут же выключил его. Егор не любил истеричную манеру Шафранского, она напоминала ему визгливые крики объевшихся амфетаминами зазывал на роботорынке. Другое дело Мишин, спокойный и рассудительный; этого Егор с удовольствием бы послушал, но увы, сегодня его не было. Конечно, комментарии иногда бывают полезными, но Егор знал о боксе достаточно, чтобы обойтись без них.

Ведущий густым хорошо поставленным голосом - явно искусственные голосовые связки - объявил китайского боксера. Судя по восторженному воплю толпы, зрителей-китайцев было не меньше половины гигантского зала. Вражеский спортсмен возник у ринга словно ниоткуда, выехав из пола на круглой подъемной платформе.

Как и Дуньтань, он был довольно высок для китайца. Его лицо с широко посаженными раскосыми глазами и открытой улыбкой в тридцать два пластиковых зуба выглядело располагающим. Смуглое тело было крепким и ладно скроенным, без гипертрофированных вздутых мышц, которыми часто грешат конструкторы в низшей лиге. Своим сложением он напоминал не боксера, а йога. Его единственной одеждой были длинные трусы цвета китайского флага: золотые дракон и звезда на красном фоне. Мирная внешность китайца совершенно не вязалась с рассказами о его жестокости на ринге. И все же он был смертельно опасен, Егор видел записи его боев.

Выйдя на ринг, китаец с застенчивой улыбкой оглядел зал и поклонился публике четыре раза - во все стороны ринга. Пятый поклон он отвесил в сторону правительственной трибуны. Зрители-китайцы завыли от восторга. Закончив ритуал приветствия, спортсмен скромно встал в свой угол и замер в ожидании. Позади него суетились технические специалисты, разворачивая ящики с оборудованием.

Ведущий объявил Ивана Дубину и вновь мысленный вопль сотен тысяч людей сотряс пространство зала. Похоже, Дубину приветствовала и часть китайских зрителей; в отличие от их бойца, Иван был хорошо известен в мире. Круглая платформа подняла на поверхность приплясывающего Дубину, одетого в белые трусы, перечеркнутые диагональным андреевским крестом. Под свист и рев толпы он попрыгал по рингу, подняв руки вверх и приветствуя собравшихся. Лидеры двух стран специального приветствия не удостоились. Насладившись представлением, русский боксер занял свой угол и принялся презрительно разглядывать соперника, жуя зубочистку. Егор усмехнулся. Лишь он да сотрудники "Уральских роботов" знали, что своими невежливыми эскападами робот обязан скверному характеру программиста Рыбы.

Зазвучали гимны, сначала китайский партийный, потом русский "Боже, народ храни!". Китайский боксер выслушал оба со склоненной в знак уважения головой. Когда дошла очередь до русского гимна, Дубина выплюнул зубочистку и замер по стойке смирно, положив правую руку на сердце. Он пел вместе со вставшими со своих мест зрителей. Сотни тысяч сиплых глоток, неожиданно запевших собственными голосами, звучали так торжественно и трогательно, что на глаза Егора навернулись слезы. Он заметил, что Наташа, подражая Дубине, положила руку на сердце и шепотом повторяла слова гимна.

После гимна настало время оружия. Техники обоих боксеров вышли на ринг и одели им на руки сверкающие в лучах прожекторов стальные кастеты-утяжелители с острозаточенными гранями. Зажужжали электрические отвертки. Массивные кастеты фиксировались специальными винтами и снять их самостоятельно роботы не могли. На этом подготовка закончилась, техники покинули ринг. Появился судья. Он внимательно осмотрел кастеты обоих спортсменов, удовлетворенно кивнул и вернулся за судейский стол перед рингом.

Осмотр был формальностью, все уже проверили не один раз - и не человеческими глазами, которые легко обмануть, подсунув виртуальную видимость, а специальной аппаратурой в лаборатории стадиона. Егор знал о разнообразных способах жульничества в боксе. Что только не изобретали фирмы ради победы своих андроидов! Якобы оторванные пальцы, брызгающие кровью в глаза соперника; нарушение изоляции в коже ладоней, чтобы бить противника током через кастет; выстреливаемые изо рта электрические дротики для внесения помех в нервную систему; встроенные в зрачки ослепляющие инфракрасные лазеры - все шло в ход. Разумеется, на соревновании такого уровня грязные трюки были исключены.

Тяжело ступая, на ринг взошел рефери - похожее на богомола трехметровое механическое чудовище, сделанное на базе полицейского робота для подавления уличных беспорядков. Рефери был не слишком быстр, зато достаточно силен, чтобы в случае нужды растащить увлекшихся боксеров.

Включилось ограждение: из углов ринга выехали четырехгранные столбики, испустившие рубиновые лазерные лучи, имитирующие веревочные канаты старинного человеческого бокса. Егор слышал, что в подпольных матчах мощность лазеров так велика, что они разрезают случайно задевших лучи боксеров. Здесь они служили безобидным ограждением, фиксирующим выход за ринг для начисления штрафных очков.

Ведущий объявил первый раунд. Прозвучал гонг.

Внезапно случилось непредвиденное. Один из зрителей с обезьяней ловкостью вскарабкался на ринг, пересек лазерные лучи и выбежал между боксерами. Повернувшись лицом к китайцу, он развернул над собой огромный, высотой с десятиэтажный дом, виртуальный плакат с видеороликом о расстреле китайской полицией мирной демонстрации в Пакистане. Камера показывала протестанта крупным планом. Бородатый борец за мир тряс своим плакатом и выкрикивал антикитайские лозунги прямо в лицо боксеру: "Убийцы! Подонки!.. Освободите Непал! Освободите Пакистан! Освободите Тайвань! Освободите Восточную Африку!.."