Роботы божьи

- Приглашаю вас в свою ложу, - сказал директор. - Посмотрите бой с королевского места - лучше места только в правительственной трибуне. Ирина сбросит вам контрамарку.

Егор горячо поблагодарил. Смотреть матч из ложи руководства фирмы - честь и привилегия. "Уральские роботы" имели две ложи. Нижняя предназначалась для технического персонала и оборудования, а прямо над ней располагалась верхняя: для руководства, спонсоров и видных акционеров фирмы. В техническую ложу постороннему не попасть, да и смысла нет - обзор оттуда некудышный, инженеры следят за своим изделием по приборам. В верхней обзор отличный, но туда тоже не попасть ни за какие деньги, она лишь для своих. Иногда там завязываются весьма полезные знакомства. Егор одернул себя: "Размечтался. К чему они мне, если я потеряю профессию?"

Он спросил у директора:

- В прошлую встречу вы не успели рассказать плохую новость. Надеюсь, ничего ужасного не случилось?

Глостин недоуменно посмотрел на него. Его водянистые глаза навыкате вдруг просветлели, он вспомнил.

- А, это... - протянул он. - Насчет ужасного - это как посмотреть. Федерация бокса подписала соглашение с корпораций Гулл.

- Неужели... - испуганно прошептал Егор.

- Да. Гулловских роботов пустят в кибер-бокс. Процесс не быстрый, несколько лет в запасе у нас есть. Но потом все. Будем искать новую работу, так-то!

Егор смотрел на Глостина. Он ожидал увидеть подавленность или досаду, - хоть что-то, ведь приход гулловских роботов в бокс означал конец глостинской фирмы, - однако лицо директора осталось бесстрастным. Похоже, сейчас его заботило что-то другое.

Егор испытал странное облегчение. Он потерял профессию, но оказалось, что он потерял бы ее в любом случае. На ум пришла метафора, заставившая его мысленно усмехнутся: как если бы пираты выбросили его за борт и собрались уплыть, но получили торпеду в бок, отчего их корабль утонул вместе со всем своим экипажем. Это не облегчало участи самого Егора, но легкое злорадство было способно хотя бы утешить.

- Мне с самого начала было ясно, что этим кончится, - проворчал Глостин. - С момента, когда их разрешили продавать в России.

- У меня есть гулловский андроид! - зачем-то похвастался Егор, тут же пожалев об этом.

Директор был тщеславен и мелочно завистлив. Он обожал хвалиться дорогими и редкими вещами, которые собеседник заведомо не мог иметь. Его особенно радовало, когда они доставались даром или дешевле их истинной цены. Будучи богатым, Глостин считал: купить всякий дурак сумеет, а ты попробуй получи за так! Иногда он даже прибегал к обману, чтобы создать видимость своей невероятной удачливости. Однажды он похвалялся перед Егором мраморным садовым гномом работы Микеланджело, которого якобы подарили ему друзья. Когда вскрылось, что это подделка, Егор понял по кислому лицу директора, что тот сам купил статуэтку втридорога. Возможно, действительно у друзей, поскольку друзья у этой публики своеобразные.

При своих огромных доходах Глостин мог покупать гулловского робота каждый месяц, но, насколько знал Егор, робота у него не было. Сообщив о своей покупке, Егор проявил неуважение. Как это, жалкий писака имеет то, чего нет у Леонида Глостина? Директор криво усмехнулся и сказал:

- У меня она уже два года. Вы ее видели.

- Их же не продавали тогда! - усомнился Егор.

- У меня свои возможности, - самодовольно сказал Глостин. - Я не покупал, мне ее подарили.

Его вид выражал полное превосходство. Егор вынужден был признать, что Глостин его уел. Приобрести гулловского андроида до начала официальных продаж - это было не под силу почти никому. До него вдруг дошло, что директор имел в виду, когда произнес: "вы ее видели". Неужели...

- Ирина Сергеевна?!

- Она самая, - улыбаясь, сказал Глостин.

- Невероятно! - пробормотал Егор. - В жизни бы не подумал.

"А ведь я мог влюбиться в нее, будь она в моем вкусе", - мелькнула пугающая мысль.

Глостин наслаждался маленькой победой. Он гордо поглядывал на Егора, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Немного поколебавшись, Егор спросил:

- А что у нее с глазами? Раньше такого не было.

Директор хмыкнул. Казалось, вопрос смутил его. Он пожевал губами, похожими на толстых червяков, и не спеша ответил:

- С приятелем как-то выпили и устроили соревнование на меткость. Бросали в нее пустые бутылки. Макс Икрамов попал в глаз. Надо бы отдать в сервис, да все руки не доходят.

Егор пораженно молчал. Бросать в своего друггла бутылки! Какой же жестокостью нужно обладать? Он только сейчас осознал пропасть, лежащую между ним и Глостиным. Дело не в деньгах. Глостин от рождения едва способен чувствовать чужую боль. Они принадлежали к разным квадрам; а значит, в буквальном смысле - к разным мирам.

Егор захлестнуло отвращение. Ему захотелось как можно скорее уйти, но это было бы невежливо. Он решил немного потерпеть и убраться при первой возможности. Директор стал ему омерзителен.

- С другой стороны, - рассудил Глостин, - с сервисом можно и не спешить. Скоро выйдет девятнадцатая модель, лучше сразу поменять на новую. Говорят, они научатся есть нашу еду и рожать детей.

Это было уже слишком. Так предавать собственного робота! Не заботясь о вежливости, Егор вскочил с кресла и сказал, что вынужден идти. Директор не возражал. Они договорились, что увидятся на матче в глостинской ложе. Егор теперь не был уверен, что придет. На прощание Глостин сказал: "И прекратите дарить ей релаксанты. У меня на них аллергия".

Егор выскочил из кабинета, как пробка из бутылки. В приемной плавал имбирный аромат газа "Шан Линь номер 400". Он щекотал ноздри, пытаясь влезть в мозг Егора, чтобы заставить его прилечь на диване для посетителей, свернуться уютным калачиком и забыться в синих бархатных снах. К счастью, его эндорфинная система была глуха к настойчивому зову дамского релаксанта.

Улыбающаяся Ирина глядела на Егора опьяневшими глазами. Точнее, одним глазом - другой косил куда-то в дальний угол комнаты. В ее взгляде читались любовь и признательность. Он оторопело смотрел на секретаршу, не зная, что сказать. "Бедняжка, как же тебе досталось", - подумал он. Ему было бесконечно жаль ее. Пожив немного с воплощенной Наташей, Егор, и без того фанат гулловских андроидов, стал воспринимать их практически живыми.

Он пробормотал что-то и, неловко помахав Ирине рукой, выбежал из приемной. В лифте он достал из кармана флакон дезинфицирующего геля и долго отмывал ладонь от рукопожатия Глостина. Его раздирали противоречивые чувства. Он жалел Ирину за унижение и боль, которые ей пришлось испытать - и жалел, что она оказалась роботом. В Америке за жестокость к роботу дают тюремный срок, но то Америка, цивилизованная страна! С другой стороны, Егора восхищала ее схожесть с человеком. Даже он, владелец гулловского андроида, не смог распознать подмены. Хотя, можно ли назвать это подменой? Секретарши по имени Ирина Сергеевна никогда не существовало. Все это время Егор имел дело с другглом директора.

"С гулловскими роботами перестаешь понимать, кто есть кто, - огорченно подумал он. - И, что гораздо хуже, не знаешь, что теперь считать добром, а что злом; что с ними можно делать, а чего нельзя". В одном он был уверен: Глостину не следовало так поступать с Ириной. Робот она или нет, неважно - нельзя причинять вред близкому существу.

"Не терзай себя, милый", - услышал он нежный голос. Наташины слова, словно улыбка, обогрели его изнутри. Вернувшись домой, он первым делом залез под горячий душ. Она возилась на кухне и не успела выйти, чтобы встретить его. Вывалившись из ванной, распаренный и усталый, он стиснул ее в объятиях и неожиданно для себя прошептал ей на ухо: "Как же я тебя люблю!"

- Знаю, - шепнула она в ответ.

25.

"На встрече с журналистами министр полиции Сергей Веригин ответил на вопросы о широко распространившемся нелегальном программном обеспечении для мозговых чипов. В частности, его спросили об отношении полиции к популярной программе "Турбо-жизнь", делающей проще "скольжение сквозь социум", как сказано в ее описании. Человек, установивший программу в свой чип, получает незаконные преимущества в очередях на лифты и таксоботы, в нормальной ситуации предоставляющиеся лишь обладателям высокого общественного рейтинга. Веригин резко осудил создателей и пользователей программы, пригрозив им уголовным преследованием.