Роботы божьи

- Что тут плохого? - пожал плечами Егор. - Понятное желание, по-моему.

- Плохого ничего, пока не начались перегибы. Люди стали массово отказываться от контактов с представителями других квадр. Каждый стремился вести бизнес со своими, читать книги, написанные людьми своего типа, смотреть фильмы с актерами-дуалами, голосовать за политиков из своей квадры. Даже дантистов старались выбирать из своих. Я больше скажу: в цивилизованных странах прошли соответствующие парламентские реформы. Парламенты стали четырехпалатными, по числу квадр.

- А как они узнавали социотип писателей? - заинтересованно спросил Егор, считавший себя, в силу профессии киберписателя, причастным литературе.

Люба посмотрела на него с удивлением.

- Вы никогда не видели старых книг?

Егор помотал головой. В музее литературы на Покровке, куда он недавно ходил с Ниной, книг за этот период почему-то не было.

- Мама рассказывала, что семейная библиотека погибла при Потопе. А других книг тех времен мне не попадалось...

- По значку на обложке. Кружок цвета квадры, в нем аббревиатура социотипа автора. Но в случае крупных писателей в этом не было нужды, их типы и так все знали.

- Читать только авторов своего типа... - задумчиво проговорил Егор. - Это уже слишком, по-моему.

- Это как раз легко понять. Только когда читаешь книгу писателя одного с тобой типа, возникает то редкое созвучие, когда кажется, будто автор говорит твоими словами: что ты сам сказал бы так, если бы обладал писательским даром. Это волшебство - когда книга говорит твоими мыслями...

Егор промолчал. Завороженный рассказом Любы, он не хотел спорить. Она, как заправский лектор, продолжала:

- Дальше события разворачивались печальным образом. Началась сегрегация общества. Линии разлома проходили не по имущественным классам и этническим группам, как раньше, а по типам и квадрам. Должности в компаниях и на госслужбе принудительно распределяли согласно типам соискателей. Ввели законодательный запрет на профессии, не входящие в список рекомендованных для данного социотипа. Появились раздельные детские сады и школы. В мире победившей соционики детей неподходящего типа разлучали с родителями и отдавали в детские дома, подбирая им там комфортные группы. Кончилось тем, что квадры стали воспринимать как индийские варны. Причем никто, естественно, не хотел быть шудрами - отверженными, предназначенными для выполнения непопулярных и малооплачиваемых работ. Возник новый термин: соционический шовинизм. Так называли попытки навязать обществу ценности своей квадры или даже типа - то есть, поднять престиж проявлений своих сильных функций и низвести и обесценить слабые, которые одновременно являются сильными для других типов. Это привело к соперничеству между квадрами и угрозе гибели общества.

- Может быть, внедрение соционики слишком форсировали? - предположил Егор.

- Конечно, были и перегибы, и ошибки. Хотя они и близко не могли сравниться с тем, например, как в России внедряли марксизм.

Люба нервно затянулась и с шумом выдохнула дым.

- Собственно, так было всегда: люди разделены на касты с рождения. Для чего-то это задумано природой. Мы психически специализированы, подобно муравьям. Отсюда врожденное неравенство. Узнав соционику, человечество лишилось невиннности. Впервые в новейшей истории факт неравенства и чуждости людей разных типов психики был, наконец, осознан и публично признан. И никакая политкорректность не могла его замазать, слишком уж он резал глаза. Неравенство стало наглядным, как никогда. Последней каплей оказалась статистика...

- Статистика?

- Данные о том, какие типы преобладают среди властной элиты. Когда их сопоставили со статистикой по уголовной преступности, ситуация оказалась крайне неловкой. Настолько неловкой, что ее стало невозможно выносить. И были приняты меры. Началось, как я говорила, с Америки. Так, во всяком случае, рассказывал мой дед.

Егор подавленно молчал. Из любиных слов выходило, что он абсолютно неверно представлял себе историю человечества за последние сто лет. Неверно представляли ее и его мать, и дед, и даже Мишка Сурмилов. Да и все остальные люди тоже. Либо все они сговорились между собой, желая обмануть Егора - что, конечно же, невозможно.

- Интересно, - наконец, сказал он, - что в вашей семье передавали эти знания. А вот мне дед ничего такого не рассказывал. Хотя должен был знать о соционике от своих родителей.

- Мои родители знали от деда, дед от своего отца. Передавали тайно, как при советской власти шепотом рассказывали детям об их происхождении и дворянских предках. Кто-то это делал, кто-то нет. Мне трудно судить, почему, - сказала Люба, пожав плечами.

- Странно, что столь широко распространенное знание сумели искоренить всего за поколение.

- Вы плохо знаете историю, - ответила Люба с печальной усмешкой. - К примеру, Мао Цзэдун ухитрился стереть опыт не жалких двух поколений, а тысяч лет китайской культуры! Это на самом деле просто: вычищаются архивы, книги и фильмы, вводится запрет на профессии для неблагонадежных, штрафы и наказания для упорствующих. И главное - перенастраивается поисковая система Гулла. Если чего-то нет в Среде Гулл, этого не существует в природе. Вуаля!

- Зачем вы рискуете, изучая соционику и передавая ее дочери, если это чревато последствиями? - спросил Егор. - Может, лучше забыть все и жить спокойно?

Люба улыбнулась и спросила Нину:

- Ты согласна все забыть?

- Ни за что! - решительно воскликнула та.

- Понимаете, какая штука, Егор... Человек, знающий соционику, обладает большим преимуществом в несоционическом обществе, в котором мы волею судьбы живем.

- Пост-соционическом, - поправила Нина.

- Можно и так, - согласилась Люба. - Важна суть, не термин. Такой человек становится зрячим в стране слепых. Он не ошибется в выборе профессии или, что несравненно важнее, будущего партнера на всю жизнь. Он рано распознает таланты и склонности ребенка и направит его по верному пути. Встречая незнакомца, он будет заранее знать, что от того ждать. Он понимает, кого следует избегать, а к кому стремиться. Кого нанять на работу, а кого отвергнуть. С кем делать бизнес, а от кого бежать, как от чумы. Он предвидит развитие и результат любых отношений: как своих с другими людьми, так и между окружающими. Такой человек не подставится миру слабой стороной. Любую задачу он будет решать с применением своих самых сильных способностей. Признаю, использование соционики в условиях ее запрета - это своего рода жульничество, читерство. Но преимущества слишком велики, чтобы отказываться от этого знания. Они с лихвой перевешивают любой риск.

- Ваш знакомый, погибший профессор, про которого рассказала мне Нина, наверное, не согласился бы, - осторожно возразил Егор.

На любино лицо набежала тень.

- Ему следовало тщательнее выбирать тех, кому можно доверять, - сказала она. - Он пренебрег соционикой и поплатился. Решил, что интрижка с конфликтером стоит того. Девчонка получила от него все, что хотела, а потом безжалостно с ним расправилась.

- Лучше переспать с конфликтером, чем с бездушным пластмассовым отродьем, - резко бросила Нина.

- Гулловские андроиды - наши дуалы, - недовольно сказала Люба. - Дуал всегда предпочтительнее конфликтера, даже если он робот.

- Неужели?! - язвительно воскликнула Нина. - Давай-ка спросим Егора, счастливого обладателя гулловского андроида. Ты уже спал с ней? Как это было, тебе понравилось?

- Нина, прекрати! Это невежливо, - потребовала Люба.

- Нет, конечно! С чего бы мне это делать? - смущенно ответил Егор.

- Неужели? - воскликнула Нина, не обращая внимания на мать. - Скажи еще, что не заказал ей соответствующие разъемы!

- Не заказал, - соврал Егор и отвернулся, чтобы Нина не увидела, как он краснеет.

Заказать интерфейсные разъемы его убедил Марк во время их первой встречи. "На общую стоимость это почти не влияет, но вдруг пригодится", - сказал менеджер. Егор не стал возражать. Однако спать с Наташей он действительно не собирался. По крайней мере, он сам так думал.