Квинтет. "Миры"

-Ах, ты мой зайчик! - Наталья прильнула ко мне. - Ты, кстати, хотел мне поведать какую-то историю из твоей прежней жизни?

-Да, слушай. Ну, как я уже сказал, был у меня дом. И жила в нём любимая мною и почему-то чрезвычайно меланхоличная кошка. И было невыносимо жаркое лето со знойными днями и чуть менее знойными и чудесными вечерами и ночами. О, эти вечера и ночи! "Как упоительны в России вечера!". И не было в доме никаких кондиционеров. И была открыта форточка на кухне. Ну, или вернее, створка. Фрамуга. Часть окна, или как она там называется...

-Это что? Начало твоего очередного романа?

-Ну, издевайся ты надо мною, не издевайся, а меня сегодня из себя вывести ты не сумеешь.

-Извини. Продолжай.

-И так... Был дом, была открытая форточка и была кошка. Моя, домашняя, очень красивая, даже роскошная, и, повторяю, сильно любимая. Не помню, как её звали. Как же её звали, чёрт возьми, - сильно напрягся я. - А, вспомнил! Ефросинья! Фрося.

-Какое причудливое имя, однако?!

-И повадился ходить на нашу кухню какой-то соседский затрапезный, вечно голодный, страшный, тощий, неудовлетворённый, блохастый и вшивый кот. Представляешь!?

-Ужас!

-И я, и моя кошечка, - чистенькая, ухоженная, упитанная и благообразная девочка, были крайне возмущены таким положением дел и поведением этого засранца. И вот, как-то раз организовали мы на этого прощелыгу и ворюгу самую настоящую охоту, вернее, облаву и засаду.

-Очень интересная история, - усмехнулась женщина. - И что же случилось далее?

-Подловили мы вдвоём этого подлюгу и конченную сволочь в тот момент, когда он пожирал из миски моей Фросечки остатки её корма!

-Боже мой! Ужас какой! Что случилось далее?

-А то! Кошечка моя нежная и ласковая девочка вдруг превратилась в ужасную мегеру, стала рвать кота так, что шерсть его полетела во все стороны и обильно покрыла всю поверхность кухни. Ну, а я поддержал свою цыпочку. Загнал кота в угол и стал его так мочить посредством правой ноги, что несколько переборщил, разбил большой палец и с тех пор он у меня периодически болит и немеет.

-Вот это история!

-Она не закончена.

-И каков был финал? Неужели ты убил неожиданного ночного визитёра?! - ужаснулась Наталья.

-Нет, - усмехнулся я. - Что, я похож на живодёра и садиста? Кот, подгоняемый моей принцессой, по ходу активно жрущей его, и дико стонущий, дополз до форточки, приложив к этому поступку неимоверные усилия, с огромным трудом преодолел подоконник и, якобы, успешно смылся. Но не так всё просто! Слышны были его дикие крики и вопли в ночной тишине некоторое время, а потом они затихли в глубоком отдалении. С тех пор ни один кот в округе, даже самый бесстрашный, крайне возбуждённый и мартовский, не смел приближаться к моему дому более чем на пятьдесят метров!

-Да, эта история меня потрясла!

-Но она не закончена.

-Так, мечтаю выслушать финал.

-С тех пор я почему-то всё время бьюсь обо всё, имеющееся в этом мире, именно большим пальцем правой ноги, и он находится в таком состоянии, что его, видимо, придётся ампутировать. Всё, финал! Финиш! Конец печальной истории!

-Ничего себе! Какая беда! - страшно огорчилась и опечалилась Наталья. - Дорогой, а что, врачи не видят иного, более благоприятного исхода, чем ампутация большого пальца?

-Я к врачам не обращался.

-Как?

-А вот так. И, вообще, что мне какой-то там палец, если существует более серьёзная проблема.

-Какая? - побледнела женщина.

-У меня рак последней стадии или степени, - горестно вздохнул я и бросил в себя рюмку водки.

-Как?! - воскликнула Наталья и упала в обморок.

Я заботливо и мощно похлопал её по щекам, в результате чего дама пришла в себя, некоторое время бессмысленно созерцала потолок, а потом вскочила и стала меня целовать и судорожно обнимать.

-Душа моя! Радость моя! Любовь моя! Как же такое возможно?! Невероятно! Только что обрела любимого мужчину, такого гиганта, изумительного любовника, которого могу вскоре потерять! Почему ты не в клинике?! Что говорят врачи?!

-Дело в том, что я до клиники ещё не дошёл, - грустно улыбнулся я.

-Что?! Как!? Почему!?

-Вот так!

-Ну, может быть не всё уж так и безысходно, и не всё так уж трагично!? Да что же это такое происходит!? - запричитала Наталья и прослезилась.

-Ладно, оставим данную тему. Вернёмся к литературе и философии, - я разлил водку не по рюмкам, а по фужерам, встал и сурово произнёс. - За здравие и за упокой!

Наталья побледнела и снова готова была, очевидно, упасть в обморок, но я её заботливо поддержал, поцеловал почему-то в лоб, а затем одним махом опрокинул фужер в себя. Некоторое время я стоял, благостно смотря в полуденное небо, а потом сел и произнёс сакраментальную фразу:

-Всё проходит...

Наталья снова страшно побледнела и выпила свою водку до дна.

-Ты знаешь, а может все эти беды с твоим пальцем и со всем организмом проистекают из того, что дух невинно избиенного и скорее всего умершего от этого несчастного кота зловеще бродит вокруг тебя и витает над тобой? - спросила она.

-Он был избит вполне справедливо и правильно! Был виновен он полностью! И, вообще, у котов нет души, - возмутился, а потом задумался я. - Или есть? Чёрт его знает...

-Да, уж кто знает, как не чёрт, главный специалист по душам, - рассмеялась Наталья.

-Да, ты права, - в ответ рассмеялся я.

-Выпьем?

-Выпьем. И, так, возвращаясь к теме творчества, - бодро продолжил я. - Как-то Шекспир сказал, что "маленькие люди становятся великими тогда, когда великие люди переводятся".

-Это ты к чему?

-Ну, когда умирают истинные гиганты, то появляется масса всяких живчиков, которые копошатся вокруг, около и внутри них.

-Понятно... - поморщилась Наталья. - Но упустила я смысл, потеряла стезю нашего разговора.

-А смысл заключается в том, что я вроде бы являюсь литератором, писателем, и, якобы, неплохим, ну, как мне кажется. Но всё дело в том, что я пытаюсь писать после Шекспира, Льва Толстого, Достоевского, Кафки, Голсуорси, Стендаля, Пушкина, Свифта, Данте, Петрарки, Сервантеса, Овидия, Уэльса и иже с ними. Глупое и совершенно безнадёжное занятие.