Обрекающая

Марике приходилось слышать, что стаи кочевников Зотака практикуют анимистические ритуалы, подразумевающие духов света и тьмы, богов и дьяволов во всем. Даже в камнях.

Каблин кое-как отдышался. Марика встала и заскользила по крутому склону к ручью. Каблин не отставал. Он боялся, но не возразил, даже когда Марика прыгнула через ручей. Он прыгнул следом. Хоть раз он решил не уступить ей в силе духа.

Марика взглянула вверх на склон, и что-то в ней встревожилось. Отсюда входа в пещеру видно не было, только мшистая влага сочилась сверху по скользкому камню. Бывали периоды, когда из пещеры поднимался пар.

Марика попыталась разобраться в себе – понять, в чем дело. И не смогла. Как будто она что-то съела, что никак не уляжется в животе, и оттого нервы гудят. С пещерой Марика это не связала. Никогда раньше она возле этой пещеры не испытывала ничего, кроме страха. Она взглянула на Каблина. Он тоже был скорее обеспокоен, чем испуган.

– Ну? – Каблин оскалил зубы. Это выражение должно было означать вызов. – Хочешь, чтобы я пошел первым?

Марика сделала два шага, снова взглянула вверх. Ничего не видно. Пещеру прикрывал кустарник.

Еще два шага.

– Марика!

Она оглянулась. Каблин был взволнован, но не так, как обычно.

– Чего тебе?

– Там что-то есть.

Марика ждала, что он объяснит. Она не стала смеяться. Иногда он мог сказать и то, чего не мог видеть. И она тоже… Он вздрогнул. Она снова попыталась разобраться, что же она ощутила минуту назад. Но это чувство исчезло.

Она тоже почувствовала чье-то присутствие. Только к пещере это отношения не имело.

– Сядь, – тихо сказала она.

– Зачем?

– Затем, что я хочу глянуть сквозь кусты. Кто-то за нами наблюдает. Я не хочу дать им понять, что мы о них знаем.

Он сделал так, как она сказала, – ей он верил. Она взглянула поверх него.

– Это Пошит, – сказала Марика, вспомнив это неосознанное чувство, что на тебя смотрят. От этого она стала осторожнее, чем сама думала. – Она снова за нами ходит.

Непосредственная реакция Каблина была типична для любого щенка.

– Так мы ж от нее легко убежим! Она такая старая!

– Тогда она поймет, что мы ее видели.

Марика села и задумалась, зачем бы шаманке за ними следить. Для такой старухи очень тяжелая работа.

И ничего разумного на ум не приходило.

– Давай просто притворимся, что мы ее не видели. Пошли!

Они не сделали четырех шагов, как Каблин схватил ее за лапу.

– Марика, там внутри что-то есть!

Марика тоже попыталась ощутить. То чувство, которое помогло обнаружить Пошит, не было надежным. А может быть, очень зависело от того, что ожидаешь найти. Сейчас она искала какого-нибудь большого зверя, прямую физическую опасность. Но ничего такого не почувствовала.

– Ничего я там не чую.

Каблин тихо взвыл от раздражения. Обычно бывало наоборот – Марика пыталась объяснить ему, что она чует, а он оставался к этому слеп.

Зачем Пошит за ними ходит? Она ведь их совсем не любит. И всегда говорит ма про них гадости. Марика еще раз попыталась ощутить старую мету этим своим ненадежным чувством, для которого у нее не было названия.

Чужие мысли хлынули в ее мозг. Она задохнулась, завертелась, отсекла их прочь.

– Каблин!

Братец уставился на вход пещеры, беспокойно пожевывая.

– Чего?

– Я только что… – Она не знала, как назвать. Слов не было – ничего такого раньше не случалось. – Я слышала, как думает Пошит.

– Ты – что?

– Слышала, как она думает. Про нас – про меня. Она меня боится. Она думает, что я вроде ведьмы.

– Что ты несешь?

– Я подумала про Пошит. Зачем она за нами ходит. И я высунулась наружу, как иногда у меня получается, и вдруг я услышала, как она думает. Я была у нее в голове, Каблин. Или она у меня. И мне страшно.

Но Каблин вроде не боялся, чему Марика удивилась. Он только спросил:

– А что она думала?

– Я же тебе сказала. Что я вроде ведьмы. Дьяволица или что-то такое. И она думала уговорить Мудрых, чтобы они…

Тут это впервые дошло до нее по-настоящему. Пошит так боялась, что хотела, чтобы Марику убили или выгнали из стойбища.

– Каблин, она хочет меня убить. Сейчас она ищет доказательства для ма и для Мудрых.

Особенно для Мудрых. Если они очень захотят, они могут заставить Скилдзян поступить по-своему.

Странный был этот Каблин. Если задача была конкретной, а опасность явной, он мог избавиться от страха и мыслить очень ясно. Только туманная опасность заставляла его сжаться в бездумный комок. Но предложенное им решение для невероятной, как ей все еще казалось, опасности она не приняла.

– Заманим ее на скалу Стапен и спихнем.

Вот так просто он предложил убийство. И всерьез. Каблин не шутил.

Дело в том, что Каблину – и Замберлину – угрожало то же, что и ей. Достаточно быть ее однопометниками, чтобы получить один приговор с Марикой, если Пошит нароет что-нибудь, что представить стае. У них общая преступная кровь. Да и к тому же они мужчины – невелика ценность.

Каблин, слабак из слабаков, слишком сильно среагировал на опасность.

На мгновение Марика даже его чуть-чуть испугалась. Он сказал то, что сказал, и это значило для него не больше, чем прихлопнуть надоедливое насекомое, хотя Пошит была частью их жизни. Шаманка учила их обрядам. В некотором смысле она была ближе родной матери.

– Брось, – сказала Марика. Теперь она почти не сомневалась, что контакт ей почудился. – Мы пришли посмотреть пещеру.

Они были куда ближе, чем осмеливались подходить раньше, и сейчас Каблин шел впереди. Марика протолкнулась мимо него, утверждая свое право первенства. Интересно, что сейчас думает Пошит? Щенят постоянно предупреждали, чтобы не совались к пещере Махен.

Они прошли еще несколько шагов вверх и увидели вход в пещеру, черный, как пустота между звезд, когда нет ни одной луны. Еще два шага – и она припала на ноги и понюхала поток холодного воздуха из тьмы. Он отдавал землей и чуть-чуть мертвечиной.

Каблин присел рядом с ней.

– Не вижу я никакого алтаря, – сказала Марика. – Пещера как пещера.

Каблин произнес еле слышно:

– Там что-то есть, Марика. Оно ни на одно животное не похоже.

Он закрыл глаза и сосредоточился. Марика тоже закрыла глаза, думая о Пошит. Тот же внутренний удар гневного, почти сумасшедшего желания добиться наказания Марики за преступление, которого щена даже не понимала. За волной страха хлынули мысли такие отвратительные, что у Марики живот свело. Она отвернулась, и ее хлестнули ощущения из пещеры Махен. Она вскрикнула. Каблин схватил ее лапой за пасть.

– Марика! Брось! Что с тобой?

Она не могла вытолкнуть слова. Да, в пещере что-то было. Что-то большое, темное и голодное, голодное в том смысле, которого она вообще не могла воспринять. Это было не из плоти. Это можно было назвать только духом или призраком.

А Каблину было нипочем. Хотя нет. Он тоже испугался, но не потерял самообладания.

Марика вспомнила про Пошит, сидящую на той стороне ручья, с ее непонятной ненавистью и надеждами. И взяла себя в руки.

– Надо выбираться, Каблин. Пока это нас не заметило.

Но Каблин не обратил внимания. Он пошел вперед, шагая, как во сне.

Не гляди на них в это время Пошит, полная черных замыслов, Марика растерялась бы. Но конкретная опасность на другом берегу заставила ее собраться. Она схватила Каблина за лапу, развернула к себе. Он не сопротивлялся. Но и не помогал. До тех пор пока она не довела его до берега ручья, где он перестал смотреть остекленевшими глазами. Он огляделся, не понимая, кто он и что здесь делает.

Марика объяснила. И закончила словами:

– А теперь мы должны уйти, будто ничего не случилось.

Это было важнее всего. Пошит ждала чего-нибудь точно такого, как только что было.

Придя в себя, Каблин вполне дальше справлялся. Весь остаток дня они вели себя именно так, как и должны щенки, пришедшие попугаться и попытать свою храбрость. Но Марика не могла остановиться и ходила по лезвиям сотни вопросов насчет пещеры Махен.