Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 22



Таковъ былъ человѣкъ, задумавшій политически переродить Францію, и на развалинахъ Феодализма устроить свое собственное хозяйство. Съ высокимъ практическимъ тактомъ, съ осторожною, выжидательною хитростью устремился Людовикъ XI къ выполненію предпринятой имъ реформы. Шелъ ли онъ къ этой цѣли вполнѣ сознательно, расчитанно, или только ловко пользовался обстоятельствами, во всякомъ случаѣ въ его дѣятельности нельзя не замѣтить единства плана и послѣдовательности. Онъ понялъ, что для того, чтобы свободно дѣйствовать, ему надо было прежде создать для себя прочную политическую власть, сосредоточить въ своихъ рукахъ правительственную диктатуру, раздробленную между феодальными единицами. И вотъ, онъ начинаетъ долгую, упорную борьбу съ феодализмомъ, борьбу безчестную, жестокую, въ которой нѣтъ мѣста состраданію и пощадѣ; холодный расчетъ руководить его планами, палачъ приводить ихъ въ исполненіе. Онъ не охотно прибѣгаетъ къ открытой силѣ; онъ больше любитъ дѣйствовать хитростью и вѣроломствомъ; мелкимъ плутомъ онъ является чаще, чѣмъ тираномъ. При встрѣчѣ съ препятствіемъ, прежде, чѣмъ ниспровергнуть его, онъ ищетъ, нельзя ли обойти его. Онъ часто безъ нужды проливаетъ кровь, но никогда безъ нужды не подвергаетъ себя опасности. Одна верховная идея управляетъ его политикою – идея государства, сильной центральной власти. На осуществленіе этой идеи, на борьбу съ препонами, которыя противополагало ей начало мѣстнаго самоуправленія, сословной, корпоративной или индивидуальной самобытности, Людовикъ XI потратилъ всѣ силы своего ума, всѣ средства своей коварной, гибкой, изворотливой натуры. Хитростью, обманомъ, обольщеніемъ, угрозою, онъ истощилъ и привелъ въ трепетъ дворянъ, ревниво наблюдавшихъ до того времени за сохраненіемъ своихъ правъ и своей феодальной независимости. На богатыхъ, могущественныхъ вассаловъ, владѣвшихъ обширными помѣстьями и значительною политическою силою, онъ обрушился всею тяжестью своей власти, не щадя даже близкихъ родственниковъ. Строптивый парижскій парламентъ и опасный по своимъ притязаніямъ университетъ онъ сдѣлалъ послушными орудіями своей воли. Папской юрисдикціи не придавалъ онъ никакого значенія и замѣщалъ по своему произволу вакантныя епископства и аббатства. Огромныя подати[13], собираемыя имъ со всякаго подданнаго, къ какому бы званію и состоянію тотъ ни принадлежалъ, дали ему средства содержать многочисленное наемное войско, на которое, въ случай надобности, онъ могъ съ увѣренностью опереться. Чтобы возвысить авторитетъ центральной власти, ему надо было вооружить ее строгимъ и неумолимымъ правосудіемъ; съ этою цѣлью, онъ пустилъ въ ходъ цѣлую систему страшныхъ, звѣрски мучительныхъ казней, которыя устрашили самыхъ закоснѣлыхъ злодѣевъ и очистили лѣса и дороги отъ разбойниковъ. Расширяя и устраивая такимъ образомъ свое хозяйство, онъ не упускалъ изъ виду и матеріальнаго возрожденія отвоеванной у феодализма страны, и цѣлымъ рядомъ административныхъ мѣръ старался возвысить земледѣліе, торговлю и промышленность. На все обращалъ онъ свой строгій, проницательный взглядъ, и во всемъ дѣйствовалъ съ неограниченнымъ самовластьемъ. Необъятная диктатура его захватывала даже предметы чисто отвлеченные, управлять которыми не рѣшалось еще ни одно правительство: такъ напр. силою своей королевской власти, онъ объявилъ споръ реалистовъ съ номиналистами рѣшеннымъ, и разогналъ изъ парижскаго университета профессоровъ богословія, схоластическіе пріемы которыхъ ему не нравились[14].

Такимъ образомъ, въ политической сферѣ, переходъ отъ старыхъ отношеній къ новымъ совершился. Цѣль, къ которой стремился Людовикъ XI, была достигнута: онъ сдѣлался полновластнымъ хозяиномъ въ странѣ, раздѣленной до того времени между феодальными единицами. Франція возвысилась до цѣльнаго народна-го единства, сплотилась въ одну національность. Раздробленныя феодальныя силы слились въ одинъ широкій политическій резервуаръ; множество маленькихъ частныхъ правительствъ, раздѣлявшихъ въ средневѣковой Франціи королевскую миссію, были уничтожены, или приведены въ зависимое положеніе. Строгой государственной централизаціи, конечно, не далъ и не могъ дать Франціи Людовикъ XI, потому что подобныя реформы совершаются вѣками. Людовикъ XI ничего не создалъ и ничего не разрушилъ вполнѣ: съ одной стороны, организуя центральную власть, онъ не организовалъ никакихъ дѣйствительныхъ гарантій, могущихъ обеспечить ея силу въ будущемъ, а съ другой, сословные и корпоративные элементы, съ которыми Людовикъ XI враждовалъ всю свою жизнь, были имъ задавлены, но не уничтожены: рано или поздно, они могли всплыть на поверхность. Централизаторамъ XVII вѣка предстояло еще много труда, чтобы укрѣпить окончательно государственные узы, завязанные Людовикомъ XI, и довершивъ формацію государства, осуществить на немъ знаменитый принципъ Людовика XIV, высшее выраженіе свѣтскаго абсолютизма: l'etat, c'est moi. Но при всемъ томъ, первый и самый трудный актъ перерожденія совершился при Людовикѣ XI: когда онъ умеръ, государства въ современномъ смыслѣ слова еще не существовало, но не существовало также и средневѣковаго феодализма.

Итакъ, Франція вышла политически обновленною изъ суровыхъ рукъ Людовика XI. Оставалось, обновить ее умственно и нравственно, сдѣлать ее участницею научнаго и художественнаго движенія, охватившаго въ то время Италію, раздѣлить съ нею плоды завоеваній, совершенныхъ человѣческой мыслью въ XV вѣкѣ. Надо было провести ее сквозь животворный процессъ возрожденія, гуманизировать, итальянизировать ее. Надо было, чтобъ французскій дворъ, сдѣлавшись проводникомъ возрожденной науки и искусства, озарилъ и освятилъ обновленное монархическое начало; чтобъ французское правительство, искусившись въ макіавелизмѣ, этой хитрой наукѣ итальянскаго деспотизма, открыло въ ней новый источникъ силы и новыя средства для продолженія великаго дѣла государственной централизаціи, начатаго Людовикомъ XI. Кто же сдѣлаетъ первые шаги на этомъ широкомъ поприщѣ?

Карлу VIII было тринадцать[15] лѣтъ, когда умеръ Людовикъ XI. Бѣдный ребенокъ приносилъ съ собою на тронъ очень мало надеждъ и много грустныхъ воспоминаній. Подозрительный отецъ, опасаясь потерять вліяніе на сына, умышленно пренебрегалъ его воспитаніемъ[16] и держалъ его въ удаленіи отъ общества[17]. Мать Карла, робкая, запуганная женщина, жившая въ уединеніи подъ строгимъ надзоромъ мужа[18], не могла имѣть на сына ни-какого вліянія. Безъ всякаго образованія, съ сбивчивыми, незрѣлыми понятіями, застѣнчивый, нерѣшительный, Карлъ VIII былъ притомъ очень некрасивъ собою. На его маленькомъ, неуклюжемъ туловищѣ помѣщалась голова такой несоразмѣрной величины, что Итальянцы прозвали его головастикомъ (cabezzucco)[19]. Большіе на выкатѣ глаза, огромный носъ съ горбомъ, плоскія губы, короткая шея и широкая грудь довершали его безобразіе[20]. При этой непривлекательной наружности, съ слабымъ умомъ, не обогащеннымъ ни знаніем, ни опытом, Карлъ VIII соединялъ нѣкоторое честолюбіе; но это было, по выраженію Роско, честолюбіе людей ограниченныхъ, которое, ослѣпленное блескомъ предпріятія, не хочетъ знать опасностей и не умѣетъ пользоваться результатами[21]. Мелочной и сластолюбивый, Карлъ VIII постоянно находился подъ вліяніемъ женщинъ, страсть къ которымъ доходила у него до самаго неблаговиднаго разврата и рано разрушила его здоровье[22]. Единственными качествами Карла, выкупавшими отчасти эти недостатки, была необыкновенная доброта, о которой съ увлеченіемъ говорить Комминъ[23], и какое то инстинктивное благоговѣніе къ книгамъ, столь свойственное людямъ неученымъ и недалекимъ[24].

13

Доходы Фиска по всѣмъ статьямъ сильно возвысились въ царствованіе Людовика XI; такъ напр. одни доходы королевскихъ доменовъ возросли до 1 милл. тогдашнихъ франковъ. См. Leber, 58, note.

14

Cp.Kortum, I. 9-10.

15

Карлъ VIII родился въ 1470 г. Людовикъ XI умеръ въ 1483.

16

Forsemagne, Eclaircissements hustoriques sur quelques circonstances du voyage de Charles VIII en Italie, etc. (Помѣщено въ Memoires de l'Academie des Inscriptions, XVII. 539).

17

Roscoe,Vie et Pontificat de Leon X. I. 152.

18



Memoire d'un part. 165. Подозрительный Людовик XI такъ строго держалъ свою жену, что она могла говорить только с двумя-тремя довѣренными слугами, и не могла отлучаться изъ своего амбуазскаго замка, гдѣ Людовикъ XI, по выраженію одного анонимнаго хроникера, посѣщалъ ее только pour le de-sir d'avoir des enfants. Mem. d'un part. 165.

19

Mem. d'un part. 163–164.Roscoe, Leon X. I. 152.

20

Ibid. 164.Варѳоломей Коклесъ, знаменитый астрологъ и физіономистъ XV вѣка, слѣдующимъ образомъ описываетъ наружность Карла VIII: «Il avoit la teste grosse et le nez excessivement aquilin et grand, les levres assez plates, le menton rond avec une petite fosse, les yeux grands et sortants au dehors, le cor trop cour et non assez roide la poitrine et le dos assez larges, les flanes assez plein, et lo ventre assez charnu, le siege de bo

21

Roscoe. I. 152.

22

Mem. d'un part. 184 et 192. Женщины имѣли вліяніе на самыя рѣшительныя событія царствованія Карла VIII. По свидѣтельству Mem. d'un part. (p. 184)придворные старались склонить Карла къ неаполитанскому походу чрезъ вліяніе его метрессъ. Намѣреваясь во второй разъ завоевать Неаполь, и темъ поправить первую неудачу Карлъ VIII прибылъ въ Ліонъ, гдѣ все было приготовлено къ походу, но отсюда неожиданно вернулся въ Туръ, чтобы повидаться съ одною жившею тамъ дѣвушкой; затемъ, походъ былъ отложенъ (ibid. 192). Сифилитическая язва, появившаяся в концѣ XV вѣка, избрала Карла VIII одною изъ первыхъ жертвъ своихъ (ibid. 185. Michelet. Renaissance, 236 et 492).

23

«Le Roy ne fut jamais que petit homme de corps et peu entendu, mais etait si bon, qu'il ne fut jamais possible de voir meilleure creature». Commines, apud Roscoe, I. 152.

24

Карлъ VIII часто говорилъ: мечъ и копье – оружіе наступательное; латы и щитъ – оружіе оборонительное; но книги – то и другое вмѣстѣ (Mem. d'un part. 194). Въ этомъ взглядѣ на науку нельзя не распознать человѣка, посѣтившаго Италію во время ожесточенной полемики гуманистовъ. (Объ этой полемикѣ см. Voigt, die Wiederbelebung des classischen Alterthums, oder das erste Jahrhundert des Humanismus).