Страница 20 из 24
Франциска (в сторону). Разглядел бы он его внимательнее.
Фон Телльхейм. Она заставила меня взять перстень с такой горькой укоризной... Я уже забыл эти укоры. Когда сердце полно, можно ли взвешивать слова? Но она возьмет перстень обратно, не задумываясь. Ведь и ее перстень еще у меня.
Франциска. Она ждет, чтобы вы вернули его. Где он, господин майор? Покажите мне его.
Фон Телльхейм (смущенно). Я... я... позабыл надеть его. Юст... Юст сейчас принесет мне его!
Франциска. Должно быть, они почти одинаковы. Дайте же мне взглянуть на ваш... Я без ума от таких вещей.
Фон Телльхейм. Как-нибудь в другой раз, Франциска, теперь идем.
Франциска (в сторону). Он никак не хочет понять своего заблуждения!
Фон Телльхейм. Что ты говоришь? Заблуждение?
Франциска. Вы заблуждаетесь, говорю я, если думаете, что барышня все еще для вас хорошая партия. Ее собственные средства совсем невелики; может статься, что опекуны недобросовестными расчетами вовсе лишат ее этих средств. Все свои надежды она возлагала на дядю, но жестокий дядя...
Фон Телльхейм. Оставь его! Разве я не в силах возместить ей все?
Франциска. Вы слышите, она звонит. Надо итти.
Фон Телльхейм. Я иду с тобою.
Франциска. Ради бога, не ходите! Она строго-настрого запретила мне вступать с вами в разговор. Или уж по крайней мере идите после меня. (Входит к Минне.)
Явление четвертое
Фон Телльхейм (вслед Франциске). Доложи ей обо мне! Заступись за меня, Франциска. Я приду тотчас же вслед за тобою! Что я ей скажу? Там, где можно дать волю сердцу, не нужна подготовка. Одно только, пожалуй, требует бережного обращения: это - ее сдержанность, то, что она, обездоленная, не хочет броситься в мои объятия, то, что она прикидывается счастливой, хотя счастье утрачено из-за меня. Надо, чтобы она простила самой себе эту неуверенность в моей чести и в собственных совершенствах. Самой себе... Я-то уж давно простил ей это... Ах! Она идет!..
Явление пятое
Минна, Франциска, фон Телльхейм.
Минна (проходит, будто не замечая майора). Коляска подана, Франциска? Мой веер!
Фон Телльхейм. Куда вы, сударыня? Минна (с напускной холодностью). Я уезжаю на прогулку, господин майор... Догадываюсь, почему вы побеспокоились еще раз явиться сюда: чтобы вернуть мне мой перстень. Хорошо, господин майор, будьте добры передать его Франциске. Франциска, возьми перстень у господина майора! Мне некогда. (Хочет удалиться.)
Фон Телльхейм (преграждает ей путь). Сударыня! Ах, что я узнал, сударыня! Я недостоин такой любви!
Минна. Значит, Франциска! Ты... господину майору?
Франциска. Все рассказала.
Фон Телльхейм. Не гневайтесь на меня, сударыня. Я не изменник. Из-за меня вы много потеряли в глазах света, но не в моих. В моих глазах вы бесконечно выиграли от этой потери. Вы еще не освоились с ней; вы опасались, что она произведет на меня слишком тяжелое впечатление. И вы хотели на первых порах скрыть от меня эту потерю. Я не жалуюсь на это недоверие: ведь вы желали сохранить меня. А это желание - моя гордость! Вы и меня застали в беде и не хотели прибавить к моей беде еще и вашу. Вы не могли знать, что известие о вашем несчастье так высоко подымет меня над моим собственным несчастьем.
Минна. Очень хорошо, господин майор! Но все это уже позади. Я освободила вас от вашего обета, а вы, взяв обратно перстень...
Фон Телльхейм. Ни от чего не отступился. Я, наоборот, теперь считаю себя более связанным, чем когда бы то ни было. Вы моя, Минна! Моя навеки! (Вынимает перстень.) Вот: примите его вторично, этот залог моей верности.
Минна. Мне снова взять этот перстень? Этот перстень?
Фон Телльхейм. В первый раз вы взяли его из моих рук, когда мы оба находились в одинаковом, и счастливом, положении. Теперь наше положение изменилось к худшему, опять одинаково для обоих. А равенство всегда было самой прочной основой любви. Разрешите, Минна, любимая моя! (Берет ее руку, чтобы надеть перстень.)
Минна. Как? Насильно, господин майор?.. Нет в мире такой силы, которая заставила бы меня снова принять этот перстень... Вы, может быть, думаете, что мне не хватает перстня? Вы же видите, что у меня есть еще один (указывает на перстень), и нисколько не хуже вашего.
Франциска. Уж разглядел бы он, наконец!
Фон Телльхейм (выпускает руку Минны). Что это? Я вижу госпожу фон Барнхельм, но не слышу ее. Вы жеманитесь, сударыня. Простите, что я повторяю сказанное вами слово.
Минна (искренно). Оно оскорбило вас, господин майор?
Фон Телльхейм. Оно мне причинило боль.
Минна (взволнованно). Этого я не хотела, Телльхейм. Простите меня, Телльхейм.
Фон Телльхейм. А, этот задушевный тон говорит мне, что вы - снова вы, сударыня, что вы еще любите меня, Минна.
Франциска (не выдержав). Шутка уже зашла слишком далеко!
Минна (повелительно). Не вмешивайся в игру, Франциска, прошу тебя!
Франциска (в сторону, смущенно). Все еще мало?
Минна. Да, сударь, притворяться холодной, несмешливой было бы с моей стороны женским тщеславием. От этого я отрешусь! Вы заслуживаете такой же искренности с моей стороны, какую сами проявляете. Я еще люблю вас, Телльхейм, я еще люблю вас, но все-таки...
Фон Телльхейм. Не продолжайте, дорогая Минна, не продолжайте. (Снова хватает ее руку, силясь надеть перстень.)
Минна (отнимает руку). Но все-таки - и тем более - я не допущу этого никогда! Никогда!.. О чем вы думаете, господин майор?.. Мне казалось, что с вас достаточно и собственного несчастья. Вы должны остаться здесь и во что бы то ни стало настаивать на самом полном удовлетворении. Второпях я не найду другого слова. Настаивать, даже если вы погибнете от злейшей нужды на глазах ваших клеветников.
Фон Телльхейм. Так я думал, так говорил, когда не сознавал, что я думаю, что говорю. Досада, затаенная ярость обволокли мою душу туманом, и даже сама любовь - во всем блеске счастья - не могла прогнать его. Но она выслала свою дочь - сострадание. Теснее связанное с мрачной скорбью, оно рассеивает туман и снова открывает нежным чувствам доступ к моему сердцу. Пробуждается жажда самосохранения, - ведь теперь мне предстоит охранять нечто более ценное, чем я сам, и надеяться только на себя. Пусть вас не задевает слово: сострадание. Оно не может унизить нас, сударыня, когда мы слышим его от невольного виновника нашего несчастья. Этот виновник я. Минна, вы утратили друзей и родных, состояние и родину из-за меня. Через меня, во мне вы должны снова обрести все это, или же у меня на совести будет гибель самой очаровательной представительницы вашего пола. Не обрекайте меня на такое будущее, когда я принужден был бы ненавидеть самого себя. Нет, ничто меня больше здесь не удерживает. С этой минуты я отвечаю лишь презрением на обиду, нанесенную мне. Разве свет клином сошелся? Разве только здесь восходит солнце? Разве мне заказаны пути в другие страны? Кто откажется взять меня на службу? И пусть бы даже мне пришлось искать ее под самым далеким небом, следуйте спокойно за мною, любимая моя Минна; у нас ни в чем не будет недостатка. У меня есть друг, который с радостью поддержит меня.